Цесаревич Вася 2
Шрифт:
— Да я разве против? — согласился Геринг. — Осталось только придумать, как связаться с русскими и остаться живыми. Они, как я слышал, пленных не берут.
— Когда-то, ещё в прошлой жизни, я брал интервью у знаменитого русского поэта Сергея Есенина, — сказал Ремарк. — Очень надеюсь, что он меня запомнил — мы тогда выпили на двоих почти целую бутылку самодельного деревенского шнапса.
— И ты не помер с половины бутылки?
— Я удачно упал лицом в салат и смог закусить это жуткое пойло.
— Всё это хорошо, но причём здесь какой-то поэт, пусть даже самый знаменитый?
—
— У них нет штыков, Эрих, у них у всех автоматическое оружие.
— Значит, намотают наши кишки на наши же штыки. А взаимовыгодное сотрудничество позволит нам избежать этой печальной участи.
— Нас возьмут в плен и угонят в страшную Сибирь?
— Любая Сибирь лучше этой дыры, Герман, — пояснил Эрих. — Тем более в плену кормят, предоставляют тёплую одежду и работу, да ещё немного платят за неё. И пребывание в плену засчитывается Легионом в срок контракта как полноценная служба.
— Да, было бы неплохо, камрады. А как ты собираешься связываться со своим генералом поэтом, Эрих?
— Позвоню по телефону.
— Это как?
— Возьму телефонный справочник Сарагосы, и обзвоню самые богатые особняки города. В одном из них обязательно будет штаб. Или ты думаешь, русские откажутся от удобств?
— Если удобства с клопами, то вполне могут отказаться, — Геринг с неожиданной яростью почесался. — Испанские клопы страшнее испанской инквизиции. А страшнее клопов только их женщины.
Сарагоса. Временное расположение Особого лётного отряда
Генерал Мигель Нуньес де Прадо нисколько не удивился, когда перед въездом в Мадрид его автомобиль был остановлен патрулём Иностранного Легиона, и старший патрульный на неплохом французском языке объяснил, что из-за появления в окрестностях столицы русских диверсионных групп, каждому генералу полагается дополнительная охрана. Полагается, так полагается… меры безопасности никогда не бывают лишними.
Удивился он чуть позже, когда водитель и адъютант были заколоты похожими на шпаги штыками от винтовки Лебеля, а ему самому на голову опустился мешок с мелко нарезанной табачной крошкой.
Чьи-то ловкие руки пробежались по генеральским карманам, и лающий голос произнёс на немецком:
— Камрады, вы не возражаете, если я заберу себе его парабеллум?
— Чёрт с ним, с парабеллумом, Генрих! Что у него в бумажнике?
— Водитель пустой, у лейтенантика семьдесят два рубля и двенадцать фунтов, а у генерала пожирнее будет.
— Да сколько же там?
— Восемьсот тридцать рублей и десятка нашими баварскими марками. Мелочь монетами пока не пересчитывал.
— Хороший генерал! Да ещё машина хоть сколько-то стоит.
— Машину придётся бросить, Эрих. Слишком она приметная.
— Уже и помечтать нельзя… Ладно, Герман, поехали прятать машину и генерала, а потом я на почту. Там обязательно должен быть телефонный справочник Сарагосы.
Василий Красный испанских клопов не боялся, так как эфирной силы хватало, чтобы вместе с паразитами сжечь половину города, но считал такой расход энергии нецелесообразным. Поэтому после долгих поисков для размещения лётного отряда во временной столице Испанского королевства выбрал небольшой особнячок, принадлежавший ранее директору филиала банка Лионский Кредит. Сам директор сбежал во Францию, едва только началась заваруха с мятежом, но явно рассчитывал вернуться — оставил всё в полном порядке и аккуратности.
Особнячок маленький, но вполне уютный. Четырнадцать спален, библиотека, столовая, бальная зала, зала для приёма гостей, рабочий кабинет, заполненный бочками и бутылками винный подвал… Ещё флигель во дворе, гараж на четыре машины, собственный электрический генератор, и артезианская скважина, питающая водопровод особняка, фонтан и бассейн. Для полного счастья не хватало только бани, но механики и оружейники отряда сменяли у сапёров несколько бочек на сосновые брёвна, и в ближайшие пару дней обещали исправить упущение. Пока же приходилось довольствоваться ванной и бассейном.
А неплохо провести сиесту в шезлонге у бассейна с бокалом холодного вина! Война с удобствами начинала нравиться Васе всё больше и больше.
— Спишь или загораешь? — на соседний шезлонг присела Верочка Столыпина. — Проспишь всё на свете.
— Дремлю в тени под зонтиком, — лениво ответил Красный. — Пользуюсь моментом, пока есть небольшая передышка в военных действиях.
— А чего мы вообще застряли в этой Сарагосе? Дыра дырой, хуже Хацапетовки.
— Ждём, когда подтянутся основные силы корпуса с французской границы. Артиллерия наша тоже вся там. Вот как соберёмся, да как дадим супостатам! И полетят клочки по закоулочкам.
— Шутник, — улыбнулась Вера. — Я вообще чего пришла — там кто-то названивает по телефону и пытается найти генерала Есенина.
— Бесполезно его искать. Сергей Александрович и Михаил Васильевич взяли два ящика динамитных шашек и укатили на рыбалку. В местной речке, по слухам, водятся огромные сомы.
— Тогда, может быть, сам подойдёшь к телефону? Очень уж человек настойчиво просит.
— Подойду, — кивнул Василий, и поставил бокал на плетёный столик рядом с шезлонгом. — Но если вино нагреется, я тебе не прощу.
— Свежее принесу из подвала, — пообещала Вера. — Тебе херес или малагу?
— Лучше бы оджалеши или киндзмараули, но за неимением… Научишься тут по заграницам пить всякую бурду.
— Зря ты так, испанцы делают вино со времён древнего Рима.
— Ага, а грузины начали делать вино, когда предки испанцев и римлян сидели на деревьях и бросали друг в друга гнилые апельсины.
Вернулся Василий через пятнадцать минут молчаливый и задумчивый. Разговор по телефону больше всего напоминал не очень грамотно устроенную провокацию, хотя интуиция убеждала в обратном. Собеседник так и не представился, пообещав сделать это при личной встрече, и предложил командованию Экспедиционного Корпуса купить очень нужный в хозяйстве товар. Что за товар, тоже не сообщил, но убеждал в большой его ценности. Безопасность сделки гарантировал своим честным словом. Интересно, какое может быть честное слово у инкогнито?