Цесаревич. Корона для "попаданца"
Шрифт:
Что же касается «врагов империи», как уже не раз называл реакционеров и противников реформ Александр, то с ними все лето велась тонкая игра, цель которой заключалась в формировании взаимного недоверия и страха в их рядах. Дело в том, что компроматы, по большинству из них, накопились не настолько внушительные, как хотелось бы. То есть, отправлять их прямиком на стол императору было преждевременно. Поэтому пришлось немного лукавить. На каждого из этих «красавцев» формировался пакет из частей компромата в таком ключе, чтобы можно было при анализе сделать вывод о том, что навел тот или иной «товарищ» из числа их окружения. После чего, курьерами из числа уличной детворы, эти «письма счастья» пересылались точно адресатам.
Делалось все это довольно
Петр Андреевич уже на следующие день в присутствии императрицы проговорился, что кто-то имел наглость его шантажировать. Причем даже процитировал несколько пунктов, и, рассмеявшись наивности дельца, поведал о том, что негоже благородному человеку поддаваться на такие жалкие попытки. Слишком высоко он находился в иерархии империи, слишком серьезные имел гарантии, а потому чувствовал себя в полной, совершенной безопасности. Подобное обстоятельство требовало решительных мер, так как пример Клейнмихеля мог послужить очень пагубным образцом для подражания.
В связи с этим обстоятельством 17 июня на рабочем совещании в личных покоях цесаревича, выделенных ему в Зимнем дворце, Александром было принято решение о ликвидации Петра Андреевича. Сложность дела заключалась в том, что его было нужно провернуть не просто так, а умудриться подставить какую-нибудь национально-освободительную организацию.
Александр в принципе рисковал, так как та череда совещаний и сильно возросшая активность его людей привлекала излишнее внимание. Впрочем, в связи с двумя покушениями, о которых было сообщено всему двору с рекомендацией помалкивать, в кулуарах поговаривали только об излишней щепетильности великого князя. То есть, говоря просто - о трусости. Это породило определенную вереницу анекдотов и шуток, однако, в лицо не произносимых. Саше же на подобное отношение было плевать, ведь, в конце концов, хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Уже к середине июля получилось не только собрать все необходимые сведения для ликвидации Петра Андреевича, но и найти зацепки для вывода следствия на группу фенноманов, то есть представителей финского национально-освободительного движения. Ставка на Финляндию была сделана потому, что польский аналог этой деятельности уже был достаточно дискредитирован и выставлен перед лицом общественности в дурном свете. Конечно, можно было идти дальше, но Саше нужен был повод для того, чтобы в дальнейшем получить поддержку общественности в разгроме финской автономии.
В принципе, цесаревич мог бы выбрать и какой-нибудь другой объект для дискредитации, но Петр Андреевич имел очень серьезные инвестиции в Великом княжестве Финляндском, которые приносили, как показала разведка, неплохие преференции. То есть, он сам не оставил Александру выбора в том, кого именно выставлять заказчиком.
Побочным, неприятным моментом было то, что совершить покушения классическим способом и не подставить своих людей, можно было только с использованием адских машин.
В общем, после недельных колебаний было принято решение минировать карету. Последним доводом стало то, что Петр Андреевич регулярно ездит по нескольким маршрутам, а служба его охраны столь плоха, что никаких затруднений создать не сможет.
Бомба представляла собой оболочное взрывное устройство с двухкилограммовым зарядом тротила. Такой огромный заряд был нужен для того, чтобы не оставить следов взрывного устройства, по крайней мере таких, которые криминалисты того времени смогли бы распознать. Как говориться, чем больше заряд, тем меньше доказательств.
Приводилось в действие она примитивным детонатором. Он был выполнен в виде классического запала для гранат, только без замедлителя. Чека выдергивалась часовым механизмом замедления, который срабатывал от первой сильно встряске на колдобине. Учитывая, что рядом с ангаром, где стояла выбранная карета, имелся переезд через водосток, то ранее пересечения этого небольшого рва, устройство сработать не должно было. Активатор представлял собой короткую трубку, установленную вертикально, на одном конце которой лежал небольшой комок активного вещества, а на другом - регулируемая игла, позволяющая подобрать силу встряски для детонации. Со стороны это выглядело вполне мило - легкий, приглушенный хлопок, который вышибал скобу и запускал замедлитель. Время замедления было подобрано так, чтобы взрыв прогремел где-нибудь поближе к финалу путешествия.
По подобной схеме к концу июля изготовили несколько устройств. Два из них испытали заранее, в удаленной от Санкт-Петербурга лесной глуши. Все работало безупречно. Единственное нарекание вызывал размер заряда, который был явно избыточен, но уже было поздно что-то менять. Дело в то, что корпуса взрывных устройств изготовили неразборной литой конструкции из чугуна в виде своеобразной цилиндрической фляжки. Горлышко закрывалось ввинчиваемой стальной пробкой с отверстием для заливки расплавленного тротила. Ничего особенного в конструкции не было, однако, пробку вкручивали с таким усилием, что вывернуть ее не было никаких шансов. Для пущей прочности чугунного корпуса его в несколько слоев обмотали толстой медной проволокой.
Собственно никакой особой проблемы выплавить оттуда тротил не было, однако, в силу ряда причин Александр лично заняться этим не имел возможности, а доверять столь рискованное дело своим людям, которые не очень понимали вообще, что он мудрит с бомбой, было решительно невозможно. В конце концов, людей у него было мало, и рисковать ими совсем не хотелось.
Тут имела место одна деталь, которая не позволяла отложить покушение на период после свадьбы.
Дело в том, что дабы отвести от себя подозрения в совершении предстоящего теракта, Александр стал максимально сближаться с Клейнмихелем и его семьей. Он встречался с Петром Андреевичем если не каждый день, то через день точно. Ходившие об этом слухи освещали самые разные сказки. Ключевой из них являлась та, в которой Александр планировал строительство полноценного морского порта в Санкт-Петербурге в качестве перспективного коммерческого объекта, а потому нуждался в советах и поддержке старого «зубра». Впрочем, цесаревич и впрямь об этом неоднократно беседовал с Петром Андреевичем и имел очень даже хорошие перспективы его участия, о чем, безусловно, был в курсе весь столичный бомонд, так как сплетни никто не отменял. В сущности, большинство разговоров сводилось к вопросам практической реализации и распределению прибыли, чем Саша с удовольствием и занимался.