ЧадраПроисхождение покрывала у мусульманской женщины и борьба с ним

Смирнов Н.

Все сказанное афганским правителем являлось только красивыми словами. Нечего и говорить о том, что для афганской женщины вообще и особенно для крестьянки и кочевницы, жизнь которых в настоящее время особенно тяжела, нужны самые радикальные реформы, а не призрачная борьба, не имевшая под собой никакой базы. Вся беспочвенность женских реформ обнаружилась во время восстания (1928-29 г.). Стремясь удержать власть, Аманулла быстро капитулировал перед духовенством, поспешив отказаться от всех своих реформ и в первую очередь от требования отмены чадры и мероприятий по женскому образованию. Это и понятно. Не имея сильной туземной буржуазии, как экономически сложившегося класса, со своей программой политических и культурных реформ, порвав с феодалами и духовенством, восстановив против себя племена

и крестьянство, Аманулла наивно мечтал проводить свои реформы путем, главным образом, административного давления сверху. Этот эксперимент, как известно, совершенно ему не удался. Иначе, конечно, и быть не могло. Ведь такую важную область, как семейные отношения, быт и положение женщины, изменить одним приказом без сочувствия и опоры на определенные слои населения невозможно. Это обстоятельство учтено не было, вот почему задуманные реформы на деле оказались только благим начинанием, сыгравшим в руку афганским реакционерам.

Пока что, в период гражданской войны, все женские реформы, конечно, забыты, но когда в Афганистане наступит успокоение, вопрос о действительном раскрепощении женщины и в том числе об отмене чадры, без сомнения, будет поставлен на очередь, при чем, надо полагать, будут учтены все прошлые ошибки.

VIII. Реформы в Персии

Другая мусульманская страна и соседка— Персия гораздо позднее, чем Турция и Афганистан, подумала о раскрепощении женщины, об освобождении ее от покрывала.

Персидская буржуазия, которая насчитывает десятки лет своего существования, как осознавшего свои интересы класса, слишком малочисленна. В стране до сих пор преобладающее значение в политической и государственной жизни имеют чиновная бюрократия и феодалы-помещики. Наряду с ними мы видим чрезвычайно влиятельное и многочисленное духовенство (муштехиды и др.), которое, являясь рупором имущих классов, оберегает свое общее благополучие и религию от всяких реформ и новшеств. И лишь горсточка персидских интеллигентов до сих пор одиноко и безрезультатно выступала против затворничества и покрывала женщины.

По установившемуся с древнейших времен в Персии обычаю там до настоящего времени все женщины не имели права выходить из дома без покрывала, за исключением служанок или проституток, которые всегда ходят открытыми. И только в самое недавнее время, начиная с 1928 года, впервые делаются попытки раскрепощения женщины.

Пропаганда в пользу снятия чадры активно ведется в Персии уже давно, но только в августе 1928 года были сделаны первые шаги в сторону реального осуществления этого пожелания. В середине августа тегеранская полиция получила от правительства негласное распоряжение не чинить больше препятствий появлению женщины на улицах в обществе мужчин без покрывала. В конце августа женщинам разрешили посещать общественные сады и кофейни вместе с мужчинами, а также кинематографы и театры. До последнего времени это им категорически воспрещалось. Это, опять-таки негласное, распоряжение было дано после того, как тегеранский полицеймейстер вместе со своей женой посетил один из кафе-ресторанов.

Спустя некоторое время, был сделан еще шаг по тому же пути. Женщинам позволено ездить в открытых экипажах, что раньше запрещалось. Нужно сказать, что полиция особенно строго следила за тем, чтобы женщины не ездили в экипажах вместе с мужчинами, хотя бы даже со своими мужьями.

Конечно, эти факты, коснувшиеся Пока только столицы, не могут служить доказательством тому, что чадра в Персии снята.

Персидские руководящие группы под влиянием примеров Турции и СССР как будто уже приходят к сознанию необходимости освобождения женщины от чадры и затворничества. Но приступили они к проведению в жизнь этих реформ довольно оригинальным образом, а именно, через полицию, которой негласно разрешено не чинить препятствия появлению на улице и в общественных местах женщин с открытым лицом. Конечно, для персиянки, до сих пор жившей в условиях исключительного гнета и надзора не только мужа и родственников, но и полиции, наступившее теперь положение может показаться идеалом возможного. Но, с точки зрения вопроса раскрепощения женщины в целом, конечно, это сомнительные достижения. Особенно это бросается в, глаза при наличии решительной кампании, осуществленной турками.

Существуют и другие, не менее важные, различия. В Турции освобождение женщины базируется на решительной борьбе с мусульманским духовенством. Там не скрывают, что проводимые в этой области реформы не совместимы с религией, там не пытаются исходить из религиозных норм, не пытаются обосновать свои реформы ссылками на коран и мусульманское право.

В Персии мы имеем совершенно обратную картину. Персидский шах, объявляющий о той или иной реформе, обычно всегда добавляет, что эти реформы нисколько не противоречат выполнению постановлений шариата и священных законов ислама.

В этом отношении чрезвычайно характерным для всего персидского режима является следующее заявление шаха, сделанное по случаю проводимой реформы костюма:

— Выполнение постановлений ислама, — сказал он, — было и есть моя обязанность, и я держусь того убеждения, что страна должна прогрессировать под знаменем шиитского ислама.

Вот этим исламским духом и проникнуты все персидские реформы. Естественно, и результаты получаются иные, чем в других мусульманских странах. При таком положении, если, конечно, оно будет продолжаться долго, персиянка окажется в последних рядах женщин мусульманского Востока.

Для того, чтобы у читателя не составилось ложного представления о современном положении женщины мусульманского Востока, мы должны сделать следующее замечание. Все достижения, реформы, проведенные и проводимые в данное время как в Турции, Афганистане, так и в Персии, затрагивают далеко не всех женщин. Они имеют в виду, или, вернее, до сих пор они коснулись, главным образом, женщин, проживающих в городах, да и то принадлежащих к так называемым привилегированным классам. Работницы кустарной промышленности, так широко развитой на Востоке, крестьянки и кочевницы продолжают еще жить по-старому, по шариату и родовым законам-адатам. Реформы их пока не коснулись вовсе. Правда, все они не страдают от основного зла мусульманской женщины— покрывала, но зато как много других, стесняющих их свободу и жизнь, обычаев и религиозных предписаний они вынуждены строго соблюдать!

Глава III. Борьба с покрывалом на Советском Востоке [2]

Советская власть во всех мусульманских республиках СССР произвела огромную ломку старых патриархальных форм хозяйственного быта.

Коренным образом изменилось и положение женщины. Тысячи работниц и крестьянок состоят членами советов, десятки тысяч обучаются в школах, рабфаках и вузах, наконец, многие тысячи работают в самых разнообразных отраслях промышленности, государственных, общественных и научных учреждениях. Но, наряду с этим необычайным культурным подъемом и небывалой тягой к знанию, почти миллион мусульманских женщин Советского Востока продолжает ходить скрытыми чадрой и паранджей, продолжает соблюдать этот дикий обычай, оставаясь, таким образом, в стороне от всех успехов и достижений культурной революции.

2

По статьям и заметкам прессы национальных республик за 1928 г.

Как это ни странно, но в чадре и парандже продолжают ходить не только темные крестьянки; под чадрой скрываются не только забитые жены неграмотных тюрок или узбеков, но и жены некоторых передовых рабочих, партийцев, врачей, учителей и интеллигентов.

В женской кооперативной лавке в Узбекистане.

Под чадрой до последнего времени находилось до 20–30 % (смотря по республикам) учениц и учительниц советских школ. Целый ряд фактов свидетельствует о том, что очень многие мужчины Узбекистана искренне верят, что свобода женщины заключается в том, что 1-го мая можно с нее снять паранджу, а начиная со 2-го мая опять надевать.