Чара силы
Шрифт:
— Марена, — сделал еще одну попытку Даждь. — Марена, я ведь люблю тебя!
— Ты меня не дослушал, — ледяным тоном молвила чародейка. — Есть кое-кто, кто требовал у меня твоей головы. Я не забыла старую обиду и обещала ему…
— Кощей?
Догадка вспыхнула как молния в ночи. Так вот откуда пек ленское оружие у его преследователей! И наверное, дело вовсе не в ревности — она могла сама нанять убийцу.
— Он уже знает, что ты у меня, — продолжала Марена спокойно, словно ее и не перебивали. — Скоро он будет здесь. Почему-то Кощей пылает к тебе лютой ненавистью. Твоя смерть от его руки не будет легкой — мне даже жаль тебя, как подумаю о том, что тебя ждет… Но ты можешь облегчить свою участь. — Чародейка улыбнулась, и Даждя передернуло от ее улыбки. — В одной из этих кружек яд. Прими его — и тотчас избавишься от мук, что тебя ожидают.
— Не верю, — прошептал Даждь, не поднимая головы. — За что ты мстишь мне? Я ведь люблю тебя!
— Свяжи его, — кивнула Марена Падубу.
Тот решительно шагнул вперед, снимая с пояса веревку. Подойдя к замершему Даждю, который так и стоял у стола, глядя в пол, юноша рывком завел его руки назад и завозился с петлями. Остальные охранники подняли сабли.
— Готово, хозяйка, — сказал Падуб.
— Отлично. Проводите его в подвалы… В те самые, откуда ничего не слышно!
Падуб толкнул Даждя кулаком в спину, приказывая идти. Пленника немедленно окружили пекленцы с оружием наголо. Они смотрели на него так, словно он был в чем-то виноват перед ними, и Даждь понял, что любой из них может его убить и сделает это с удовольствием.
Уже у самой двери он остановился и рванулся назад:
— Марена! Марена, ты…
На нем тут же повисли слуги, Падуб железной хваткой вцепился ему в горло, тыча ножом в шею, но чародейка вскинула руку:
— Стойте!.. Говори.
Руки разжались, и лишь Падуб упрямо продолжал цепляться за него.
— Твой яд… Марена, — запинаясь, выговорил Даждь. — Это правда?.. Ты хотела сказать, что я лично тебе нужнее как вещь, чем как труп… О боги, я хочу сказать… Ты не заставишь меня долго мучиться?
Он с надеждой вскинул на нее глаза и поразился, увидев на ее устах нежную улыбку.
— Ты просто уснешь, — ласково произнесла она, — а потом — проснешься… позже… может быть.
— Я согласен!
— Развяжи его, Падуб.
Скрипнув с досады зубами, юноша освободил его и толкнул обратно. Растирая запястья, Даждь вернулся к столу. Марена уже поджидала его.
— В одной из кружек яд, — повторила она. — Выбирай любую. Поскольку твоя судьба в моих руках, обещаю, что, если ты изберешь не ту или яд на тебя не подействует, я попытаюсь спасти твою жизнь.
Протянутая к кружке рука замерла в воздухе. Даждь пригляделся внимательнее. Внутренним зрением он видел, что в одной из них то самое зелье, что варила Марена, а в другой…
Чародейка улыбнулась. Последний раз взглянув на нее, Даждь промолвил:
— Налей-ка мне вина напоследок.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Получив весточку от Марены, Кощей гнал коней и людей, торопясь в Пекло. Даждь был сильным чародеем, и еще неизвестно, сможет ли с ним справиться Марена. Не ускользнет ли он опять, как бывало? После гибели Яблони Кощей почти поверил в неуязвимость своего врага. И вот он в ловушке.
Оборотень, проделавший весь путь туда и назад без передышки * на последних верстах отстал, хромая и спотыкаясь, но Кощей не нуждался в проводнике. Пади под ним последний конь — он бы побежал пешком, столь велико было его нетерпение.
Взмыленный конь остановился у крыльца. Кощей чуть не рухнул с седла, но холопы подбежали и на руки приняли повелителя. Остальные всадники только подъезжали к воротам.
— Он… здесь? — воскликнул Кощей, ожидая самого худшего.
— Да, повелитель, — сказал один из воинов. — Его сторожит хозяйка!
Оттолкнув слуг, Кощей бегом бросился в дом.
Марена встретила его на пороге, и лицо яснее слов выражало ее чувства — гордость от свершенного дела и облегчение, что дело наконец завершено.
— Это правда? — Кощей схватил ее за плечи и встряхнул. — Он здесь? Схвачен?
— Дался в руки, как ягненок, хотя и показывал коготки, — похвалилась чародейка. — И ты мог не спешить так — он совершенно не опасен.
— Как бы не так, — фыркнул Кощей. — Твой Даждь неуязвим и силен. Знаешь, что он сделал? Убил моих сестер — Ехидну и Яблоню! Одну просто задушил, сломав ей горло, а вторую пристрелил из лука и, судя по ранам на ее теле, потом надругался над нею!
Вспоминая об этом, Кощей судорожно стиснул кулаки, представляя, что сделает с пленником.
— Я хочу на него посмотреть, — сказал он. — И немедленно!
— Идем, — с готовностью откликнулась Марена.
Она потянула его за собой, и Кощей почти побежал, горя нетерпением поскорее увидеть своего неуловимого врага. Конечно, он видел Даждя и раньше и теперь представлял, как они взглянут друг другу в глаза, что скажут, как будет вести себя пленный Даждь.
Марена свела его по крутым ступенькам узкой лестницы в погреба, где хранила припасы. Перед маленькой низкой дверкой стояли навытяжку сторожа. Одним из них был Падуб. Он отсалютовал подошедшим и посторонился, давая дорогу.
Дверь распахнулась от прикосновения чародейки к замку. Марена и Кощей вошли.
Кощей ожидал увидеть закованного в цепи пленника, валяющегося на охапке соломы в углу, но вместо этого в полутемной каморке, куда свет падал из крошечного, затянутого паутиной окошечка, стояла широкая лавка. На ней, разметавшись во сне, спал Даждь.
— Он мертв? — ахнул Кощей.
— Нет, — Марена притворила дверь, — но крепко спит… Знаешь, я сама не смогла его убить — мне хотелось, чтобы эта честь досталась тебе… Ну и, кроме того, — прибавила она в смущении, — мне с ним было так хорошо ночью…
Кощей подошел ближе и наклонился над спящим, стараясь разглядеть его в полумраке. Даждь оказался совсем не таким, как себе представлял Кощей. На лавке спал атлетического сложения человек сорока с небольшим лет, с ранней сединой в длинных волосах. Красивое лицо его было спокойно, но вот что-то Явилось ему во сне — он шевельнулся, легкая морщинка прорезала высокий лоб, и губы прошептали чье-то имя.
— Ма… Ма–ре…
— Он зовет тебя, — определил Кощей.
— Вполне возможно, — хмыкнула Марена, — особенно если учесть, что по закону он мой муж.