Чародей поневоле
Шрифт:
В его ушах прогрохотал голос.
– Он – чудо, сэр Марис! Он заставил меня попотеть!
Могучая рука приподняла плечи и голову Рода. В поле зрения появилось озабоченное лицо Большого Тома.
– Ты цел, хозяин?
Кивая и махая рукой, Род что-то прохрипел.
Над ним тут же склонилась лохматая голова, приделанная к телу шимпанзе, и тяжелая мускулистая рука сжала его руку.
– Ты неплохо дрался, парень, – прогрохотал Бром О'Берин. – Я не бывал в такой переделке с тех пор, как стал мужем.
Род стиснул руку
– Брось, парень, не вешай носа! Ибо ты теперь ратник королевы!
– Ратник королевы! – прогудел Бром, каким-то образом вновь оказавшись на стропилах. Зала тряслась от его смеха.
– Нет, сэр Марис, на этого парня претендую я! Быть ему телохранителем королевы!
– Черт возьми, да нет же, Большой Том! Отвяжись от меня с этой штукой!
– Но, хозяин! – не унимался Том, следуя за ним по пятам с кирасой в руках. – Должны же вы носить хоть какой-то доспех!
– Приведи-ка мне хоть один веский довод в его пользу, – проворчал Род.
– Ну, он нужен, чтобы отражать удары мечей и стрел, хозяин!
– Мой меч легко защитит меня от ударов чужих мечей, от стрел я могу уклониться. А от арбалетных стрел этот чертов панцирь все равно не спасет. Так что нет, Том! Он будет меня только сковывать.
Дверь в караульную заскрипела и с грохотом распахнулась.
Бром О'Берин стоял, уперев руки в бока, и смотрел на них. На его плече лежало что-то, отливающее серебром.
– Как же так, Род Гэллоуглас? Ты не желаешь носить ливрею слуги королевы?
– Я буду носить ливрею, но не такую, как ты, пестрое чучело!
Карлик ухмыльнулся и сквозь всклокоченную бороду блеснули белоснежные зубы.
– Задел, без сомненья задел! Но я не гвардеец, Род Гэллоуглас. Я – шут, а пестрое одеяние – ливрея шута. Одевай-ка, солдат, свои цвета.
– О, не беспокойся, я буду носить цвета королевы. Честно говоря, я вообще неравнодушен к сочетанию пурпурного и серебряного. Я надену ливрею, хотя я и против нее, как таковой. Но, черт возьми, Бром, я решительно отказываюсь иметь дело с той консервной банкой, что вы зовете доспехами.
Лицо карлика посерьезнело, и он медленно кивнул, не сводя глаз с Рода.
– О, да. Я так и думал.
Серебристая ткань со звоном слетела с его плеча и шлепнулась о грудь Рода. Тот поймал ее и, нахмурившись, стал внимательно осматривать.
– Ты наденешь кольчугу, Род Гэллоуглас?
– Я охотнее натянул бы власяницу, – проворчал Род, но все же втиснулся в железную фуфайку. – Хорошо сидит, буркнул он, бросив убийственный взгляд на кольчугу, но все же выпятил грудь и расправил плечи, будто на параде.
Род пристально взглянул на Брома О'Берина.
– С чего такое послабление, Бром? Как же ты позволил мне обойтись без панциря? Ведь это не по правилам, не так ли?
– Отнюдь, – пророкотал Бром. – Ибо доспехи скрыты под ливреей. К тому же, из всей гвардии лишь ты один отказался носить кирасу.
Род искоса взглянул на человечка.
– Как ты догадался, что я откажусь от панциря?
Бром хихикнул в бороду.
– Да я же бился с тобой, Род Гэллоуглас, и ты неплохо дрался, причем в том же стиле, что и я! – Он посерьезнел. – Нет, ты нацепил бы доспехи не раньше, чем я.
Род нахмурился, пристально всматриваясь в широкое, заросшее бородой лицо.
– Ты до сих пор не доверяешь мне до конца, не так ли?
Бром натянуто улыбнулся.
– Род Гэллоуглас, я никому не доверяю и с подозрением гляжу на любого гвардейца, пока тот не отдаст свою жизнь за королеву.
Род кивнул.
– И много таких?
Глаза Брома обожгли его.
– Семеро, – ответил он. – За последний год я стал доверять семерым гвардейцам.
Род скривил рот в невеселой ухмылке. Он поднял серебряно-пурпурный камзол и надел его.
– Раз ты такого высокого мнения обо мне, может позволишь мне пробовать пищу королевы, чтобы определять не отравлена ли она?
– Нет, – буркнул Бром. – Это моя и только моя привилегия.
Род замолк на секунду, пристально всматриваясь в глаза человечка.
– Ну, – произнес он, отворачиваясь, чтобы застегнуть пурпурный плащ, – ты все еще жив, как я погляжу.
Бром кивнул.
– Хотя несколько раз болел... и серьезно болел, мой мальчик. Но, похоже, я могу обнаружить яд на вкус, и мне не нужно дожидаться смерти, чтобы убедиться, что пища отравлена.
Он усмехнулся и, подскочив к Роду, похлопал его по обтянутому железом животу.
– Брось, не вешай нос! Тебе предстоит иметь дело только лишь с мечами и, возможно, время от времени, с арбалетами, так что будь бодр и весел.
– О, я просто дрожу от нетерпения, – буркнул Род. Бром развернулся и направился к двери.
– А теперь – в палату Королевского Совета! Пойдем, я покажу тебе твой пост.
Карлик обернулся и ткнул пальцем в Большого Тома.
– Эй, ратник Том! Возвращайся к себе в казарму. Если ты понадобишься, твой хозяин позовет тебя.
Том вопросительно взглянул на Рода.
Тот кивнул. Бром с грохотом распахнул дверь и вышел. Род, улыбаясь, покачал головой и последовал за ним.
Палата Королевского Совета являла собой огромную круглую залу, большую часть которой занимал большой, футов 20 в диаметре, круглый стол. В южной, восточной и западной точках окружности зала находились двери, а на севере палаты размещался гигантский камин, где весело потрескивали дрова.
Стены были увешаны безвкусными гобеленами и роскошными мехами. Над камином висел огромный щит, украшенный королевским гербом. Сводчатый куполообразный потолок пересекали массивные резные балки.