Чародей

Смит Уилбур

– Теперь мы здесь, и опасность, что нас обнаружат, велика как никогда, – сказал Наг. – Посмотрите туда. – Он показал длинной мускулистой рукой за плечо фараона. Там, где вади ниже их выходила на равнину, горел огонек, мягкий желтый свет масляной лампы. – Это – деревня Эль-Вадун. Там ждут наши лазутчики; они проведут нас через заставы гиксосов. Я поеду вперед и встречусь с ними, чтобы обезопасить путь. Прошу вас подождать здесь, великий, я скоро вернусь.

– Я поеду с тобой.

– Я прошу вас. Там может быть предательство, Мем. – Он назвал царя детским именем. – Вы – Египет. Вы слишком драгоценны, чтобы рисковать вами.

Фараон обернулся, чтобы взглянуть в любимое лицо, худощавое и красивое. Белые зубы Нага блеснули в звездном свете – он улыбнулся, – и фараон легко коснулся его плеча, с доверием и любовью.

– Иди скорее и скорее возвращайся, – разрешил он.

Наг коснулся рукой груди возле сердца и побежал к своей колеснице. Проезжая мимо того места, где стоял царь, он вновь салютовал. Тамос улыбнулся, салютовал в ответ и стал смотреть, как Наг съезжает по склону вади. Доехав до ровного, твердого песка сухого русла вади, Наг хлестнул лошадей, и те помчались к деревне Эль-Вадун. Колесница, оставляя на серебристом песке колеи, в которых залегли черные тени, исчезла за первым изгибом вади. Когда она уехала, фараон пошел вдоль ожидающей колонны и стал тихо говорить с воинами, называя многих по имени, негромко смеясь, подбадривая и приветствуя их. Неудивительно, что они любили его и с радостью следовали за ним, куда бы он их ни повел.

Господин Наг ехал осторожно, держась южного берега сухого русла. Время от времени он глядел на гребень холмов и наконец узнал на горизонте скалу, превращенную ветром в чуть скособоченную башню, и, довольный, крякнул. Вскоре он достиг места, где едва заметная тропинка, начинаясь на дне вади, вилась по крутому склону к древней смотровой башне.

Коротко отдав приказ копьеносцу, Наг спрыгнул с подножки и поправил на плече кавалерийский лук. Затем снял привязанный ремнем к поручню колесницы глиняный горшок с огнем и зашагал вверх по тропе. Она была еле видна, так что если бы Наг не запомнил каждый ее изгиб и поворот, то дюжину раз потерял бы ее, прежде чем достичь вершины.

Наконец он вышел к верхнему валу башни. Построенная много столетий назад, сейчас она была разрушена. Наг не приближался к краю, где был крутой обрыв в долину. Вместо этого он нашел спрятанную им заранее в нише стены вязанку сухого хвороста и вытащил ее на открытое место. Он быстро составил небольшую пирамиду для розжига, подул на крупные древесные угли в горшке для огня и, когда они запылали, высыпал на них горсть сухой травы. Угли вспыхнули, и он развел маленький сигнальный костер. Спрятаться он не пытался, наоборот, встал там, где наблюдатель внизу увидел бы его освещенным на башне. Пламя погасло, едва хворост сгорел. Наг сел и стал ждать в темноте.

Некоторое время спустя он услышал скрип камешков на каменистой тропинке под стенами и резко свистнул. Послышался ответный свист, и Наг встал. Он ослабил в ножнах бронзовое лезвие своего изогнутого меча, положил стрелу на тетиву и встал, готовый мигом натянуть лук. Немного погодя резкий голос позвал его на гиксосском языке. Он бегло и правильно ответил на том же наречии, и на каменном валу раздались шаги по меньшей мере двух человек.

Даже фараон не знал, что мать Нага была из народа гиксосов. За десятилетия оккупации захватчики переняли многие египетские обычаи и, поскольку соплеменниц не хватало, нередко брали египетских жен. Через поколения родовые связи размылись.

На вал ступил высокий мужчина в облегающем бронзовом шлеме; в его большую бороду были вплетены разноцветные ленты. Гиксосы очень любили яркие цвета.

Он раскрыл объятия.

– Да благословит тебя Сеует, родич, – проревел он. Наг обнялся с ним.

– Пусть он улыбнется и тебе, родич Трок, однако у нас мало времени, – предупредил Наг, указывая на восточную часть неба: ее уже ласкал легкими перстами рассвет.

– Ты прав, брат. – Гиксосский полководец разомкнул объятие и повернулся, чтобы взять полотняный сверток у своего помощника, стоявшего рядом и чуть позади него. Он передал сверток Нагу. Тот развернул его, предварительно подложив хвороста в костер. При свете пламени Наг осмотрел оказавшийся в свертке колчан со стрелами, вырезанный из легкого твердого дерева и покрытый тонко выделанной и сшитой кожей. Работа была превосходной. Это было снаряжение высокопоставленного военачальника. Наг легко отвернул крышку и вытянул из колчана стрелу. Он быстро осмотрел ее и покрутил древко между пальцами, проверяя баланс и устойчивость.

Гиксосские стрелы были безупречны. Оперение окрашено в яркие цвета отряда лучников, на древке стояло клеймо с его личной печатью. На случай, если выстрел оказывался не смертельным, кремневый наконечник был зазубрен и привязан к древку так, что, попытайся врач вытянуть стрелу из плоти жертвы, наконечник отделился бы от древка и засел глубоко в канале раны, вызывая гниение и приводя к мучительной, нескорой болезненной смерти. Кремень был намного тверже бронзы и не мог погнуться или сплющиться, если ударял в кость.

Наг вложил стрелу обратно в колчан и закрыл крышку. Он опасался приносить эти стрелы-обличители в свою колесницу. Если возница или копьеносец обнаружат их среди его оружия, это запомнится и трудно будет объяснить.

– Есть еще много такого, что нужно обсудить. – Наг сел на корточки и показал Троку, чтобы тот последовал его примеру. Они тихо говорили, пока Наг наконец не поднялся. – Достаточно! Теперь мы оба знаем, что делать. Время действовать настало.

– Пусть боги улыбнутся нашему предприятию. – Трок и Наг снова обнялись, а затем, не сказав больше ни слова, Наг покинул родича, легко сбежал вниз с вала башни и зашагал по узкой тропинке с холма.

Спускаясь, он по дороге нашел, где спрятать колчан. Это была ниша, где скалу широко раскололи корни тернового дерева. Наг положил на колчан камень, размером и формой напоминающий голову лошади. Искривленные верхние ветви дерева образовали легко заметный на фоне ночного неба крест. Он без труда узнал бы это место снова.

Затем он продолжил спуск по тропинке туда, где на дне вади стояла его колесница.

Фараон Тамос увидел, как колесница вернулась, и по порывистости, с которой Наг правил ей, догадался: что-то случилось. Он спокойно приказал воинам своего отряда подняться на колесницы и стоять, обнажив оружие, готовыми встретить любую неожиданность.

Колесница Нага прогрохотала по склону от дна вади. В тот миг, когда она поравнялась с местом, где ждал фараон, Наг спрыгнул.

– Что случилось? – спросил Тамос.

– Благословение богов, – ответил Наг, не способный подавить дрожь волнения в голосе. – Они оставили Апепи беззащитным перед нашей мощью.

– Как это возможно?

– Мои шпионы провели меня туда, где расположился лагерем вражеский царь, это недалеко от места, где мы сейчас стоим. Его палатки разбиты прямо за первой грядой холмов, вон там. – Он указал назад обнаженным мечом.