Чародейка
Шрифт:
Автор делился наблюдением: каждому нападению Темных предшествовала эта местная разновидность чумы. Оно так же неминуемом предвещало приход зла, как знойный день и перистые облака на небе - грозу.
***
– Доброго утра, сударыня. – Выпрямившись, Надежда с удивлением посмотрела на мага. Она не слышала, как он вошел. – Прочитали? Не желаете составить мне компанию за завтраком? Прежде, чем мы спустимся в лазарет?
Вновь пройдя череду арочных перекрытий, они очутились в небольшом внутреннем дворике, располагающемся, по всей видимости, за личными апартаментами мага.
В центре дворика находился небольшой фонтан. Видимо, это местный обычай.
– Присаживайтесь, - пригласил Крэй.
– Возможно там, откуда вы родом, принято оказывать иные знаки внимания? Я, могу предложить вам лишь те, что в ходу в здешних краях.
– Не беспокойтесь. Там, откуда я родом, женщины не очень приучены к знакам внимания.
– Ваши мужчины плохо воспитаны?
– Мы считаем, что мужчины и женщины равны.
– Мужское и женское начало, безусловно, равноценно. Но равность означает тождественность. В данном месте не уместная, правда?
– Может быть, - уклончиво ответила Надежда, ибо не испытывала желания обсуждать эту тему. Феминистский бред никогда её не интересовал. Но необходимость самой отвечать за себя и свои поступки так же никогда не тяготила.
Маг неторопливо откинул с головы капюшон, открывая взору гладко выбритый череп. На коже синела татуировка с изображением двух переплетенных змей, яростно шипящих друг на друга.
Крэй выглядел далеко не юношей, но и до старческого возраста ему было ещё далеко. Согласно человеческим меркам, на вид ему можно было дать не меньше 43, не старше 47. Темно-серые проницательные глаза выдавали холодную расчетливую натуру, способную ради убеждений или устремлений не колеблясь жертвовать чужими интересами, а в крайних ситуациях – и чужой жизнью. Но следовало отдать должное, скорее всего и своей собственной жизнью Крэй вряд ли дорожил бы больше, если бы принципы, идея или просто страсти подталкивали его к тому.
Надежда видела перед собой отличного стратега, политика, представителя сильных мира сего со всеми вытекающими последствиями.
– В ваш мир ещё не вошло искривление пространства? – Спросил маг, отставив чашку с кипятком. Напиток оказался слишком горячим.
– Что вы имеет ввиду? – Не поняла Надежда.
– Миров множество, словно страниц в книге. Образно говоря, сейчас они входят в черный вектор – Космическую ночь. Это грозит катаклизмами, вплоть до полного уничтожения в планетарном масштабе. Влияние светлых богов все уменьшается.
– В моем мире царит единобожие.
– Как интересно, - маг в задумчивости соединил кончики пальцев. – Расскажите о ваших верованиях.
– Наша религия говорит о противостоянии добра и зла. Но Темная половина не считается богом.
– А кем она считается?
– Сатаной.
– Противником?
– Ну, да, - согласилась Надежда.
– А кто же может стать против бога, как не равный?
– Не знаю. Если честно, я никогда об этом не задумывалась.
– Почему?
– Потому что я атеистка. – В серых глазах собеседника промелькнуло непонимание. – Я не верю в богов. Ни в темных, ни в светлых.
Серые глаза наполнились интересом.
– Как можно жить, не веря в Богов?
– Очень просто, - пришел черед Надежды с удивлением смотреть на собеседника.
– Но если ты не веришь в противостояние Вечных Сил, не участвуешь в общей игре, то зачем, же ты тогда живешь, женщина?
– У запавших аскетичных губ пролегла презрительная складка. – Чтобы есть и спать, точно тупое животное? Кстати, вы совсем ничего не едите. А закуски отменные.
Надежда со вздохом потянулась к булочкам:
– Можно мне в свой черед задать вопрос?
– Задавайте, - милостиво кивнул маг.
– На моей планете Раем называют место обитания душ праведников. Оно вроде как свято, полно добра и блага. Почему у вас жуткое место называется Райским?
– Некогда на том месте был город, прекрасный и сильный. Он являлся сердцем цивилизации. И был царь по имени Рай. Ему прочили стезю спасителя, своего рода мессии. Но он, продав душу за вечность, стал королем мертвых. Город оказался проклятым. Со временем на месте города встал лес. Такой же проклятый. Вы же читали об это в книге?
– А чем питаются все эти чудовища, если люди стараются в те места не соваться?
Улыбка растянула тонкие губы мага, не коснувшись глаз:
– Джайна, это нечисть, а не зверь лесной. Грубо говоря, она и не живет здесь, на земле, по земным законам. Чуя человечину, твари проникают в мир, нажираются и вновь исчезают в неизвестном направлении. Они идут на запах, вибрацию, или ещё на что-то, что излучает живой организм. При этом звери их совершенно не интересуют – только люди. Я имею ввиду, не только человека, но и любую другую расу. Попробуй этот фрукт. Думаю, он должен прийтись тебе по душе.
Фрукт Надежде не понравился. Его вкус чем-то напоминал персик, а она не любила перски.
– Вы разделяете убеждения вашего короля?
– Что вы имеет ввиду? – Маг подарил девушке ещё одни внимательный пристальный взгляд.
– Вам не кажутся некоторые его действия излишне…эксцентричными?
Крэй хмыкнул:
– Видите ли, отцом Чархана был нифилим. С такой родословной без «странностей» никак не обойтись. – Маг снова смерил Надежду взглядом, и она постарась не заметить в нем затаенной насмешки. Над чем, интересно, он тут насмехается?! – Ну? Вы поели? Мы можем приступать к работе?
– Можем, - процедила Надежда сквозь зубы.
Лучше бы она не соглашалась. Хотя, нет, права выбора на самом-то деле ей не давали, и «не согласиться» Надя не могла. Но вот есть однозначно не стоило. Это факт.
Вообще-то такой ерундой, как милосердное отношение к страждущим, здесь явно не заморачивались. Больной лежал на каменном полу, в собственных экскрементах, исходя гноем, сочащемся из вскрывшихся струпьев.
Даже пучка соломы ни одна милосердная рука не пожертвовала.
Острые кислые запахи, напоминавшие о галлонах скисшей молочной продукции, не просто шибали в нос – они норовили сбить с ног.