Чародейка
Шрифт:
– Сегодня был тяжелый день, и уже перевалило далеко за полночь. Завтра предстоит много работать. Если я не посплю немного, Ваше Величество, просто свалюсь с ног.
– А что мешает спать прямо здесь?
– Вы, ваше величество. Я не настолько хорошо вас знаю, чтобы свободно спать в вашем присутствии. К тому же, у меня нет уверенности, что ночью я не храплю.
Чархан рассмеялся:
– Храпящая женщина – это ужасно!
– Ничего не могу с этим поделать. – Надежда улыбнулась в ответ. – Я в это время сплю.
– Что ж, ступай.
Его губы были горячими, требовательными и сухими. Почти жесткими. На мгновение разлившаяся по телу истома охватила соблазном остаться.
«Я не позволю себе зависеть от Чархана сильнее, чем это необходимо. – Решительно увещевала Надежда самою себя, удаляясь от королевских апартаментов.
– Только сердечной драмы во всем этом дурдоме мне и не хватает!».
Когда нечто темное промелькнуло впереди, сердце ухнуло вниз. Ей показалось, что она просто оступилась…
Свет мигнул и куда-то пропал.
Надежда провалилась в глубокую темную яму.
***
Попытавшись подняться, она с облегчением поняла - тело слушается. Но каждое движение почему-то отдавалось пульсирующей болью в затылочной части.
Не веря глазам своим, Надежда обвела взглядом широкую просторную темную залу. К потолку устремлялось не меньше десятка когда-то ажурных, теперь обломавшихся, потемневших, покореженных деревянных лестниц. Купол поддерживали покосившиеся, изъеденные жуками-короедами (как и все вокруг) колонны. В высоко расположенные узкие окна, больше напоминающие бойницы, падал свет. Судя по лучам, время перевалило далеко за полдень.
Как она здесь оказалась? Надежда помнила, что возвращалась в свою комнату, а потом… потом темнота. Провал. То ли куда-то вниз, то ли в беспамятство.
Место казалось смутно знакомым, но память буксовала, не желая называть его.
Чувство, окатившее, как кипятком, трудно передать словами - это место Надежда знала: она находилась в Черном доме, спрятанном в центре Райского болота.
Подняв дрожащие от волнения руки, Надежда с ужасом поняла – артефакта на пальце не было. Ей отсюда не уйти.
– Я рад, что ты пришла в сознание.
Паркэс стоял в центре пыльного мрачного помещения и как никогда напоминал зловещего краснокожего воина, готового метнуть томагавк.
– Ты? – Изумленно воскликнула Надежда.
Меньше всего она ожидала увидеть здесь именно его. Может быть потому, что думать о нем вообще не привыкла?
– Что это значит?
– Спросила Надежда. – Что происходит? Почему я здесь?
– Прости, Джайна. Ты хороший человек. Но твоя смерть окажется куда полезнее твоей жизни.
Она ещё не испытывала страха – только удивление.
Паркэс поклонился:
– Так будет лучше. Ты сама это понимаешь, правда?
Надежда покачала головой.
– Вампиры убивают быстро, - ты не будешь мучиться. Кто-то должен был сделать это. Ещё раз - прости.
Портал голубым сиянием вспыхнул за спиной Паркэса.
– Подожди! – Взмолилась женщина, бросаясь вперед в бесполезной попытке удержать, разжалобить, поговорить.
Свет, пульсируя, погас.
Издалека донесся слаженный протяжный волчий вой. Хотелось бы верить, что волчий, а не многочисленной нежити, дремавший в лесах в ожидании жертвы.
Выйдя на середину залы, девушка попыталась разглядеть, что же там, на вершине всех переходов. Кроме переплетений ступеней и поручней, не удалось разглядеть ничего.
Неизвестность как ничто другое раздражает нервы и угнетает дух. Неизвестность и одиночество. И невозможность действий.
Время тянулось.
Свет уходил медленно. Мучительно медленно…
Как же быстро он уходил!
***
Возможно, ожидание утомило Надежду. Или душевное смятение погрузило в забытье?
Она очнулась от холода. Многочисленные ступени лестниц покрылись тонким слоем инея, сверкающего в лунном свете, отчего в помещении сделалось светлее. Через окна эффектно вползал клубящийся белый пар и застывал снежными кристаллами на всем, на что успевал лечь.
Женщина поднялась на ноги, затравленно озираясь по сторонам.
«Началось», - пронеслась мысль.
Что-то шептало. Возможно, то был гул крови, переполняющей артерии. Но может ли собственная кровь звучать насмешливыми зловещими голосами?
Что-то приближалось, наполняло, разговаривало. И в то же время не было ничего материального, кроме клубящегося, словно пар на сцене, тумана.
– Джай-н-н-а, - дышало вокруг. – Джай-н-н-а.
– Кто здесь? – Несмотря на все старания, голос звучал испуганно, как у маленькой девочки, оставшейся одной в темной комнате.
– Джай-н-н-а…
Женщина в волнении крепко сцепила руки. Ногти, далеко не длинные, ибо профессия не позволяла иметь маникюр, даже французский, - пробороздили по коже царапины.
Боль подействовала отрезвляюще. Хотя опьянение сейчас было бы благом.
– Джай-н-н-а…
– Да хватит уже! – Истерично выкрикнула Надежда. – Пора уже выучить мое имя. Даже я сама успела его запомнить.
В молчании ей померещилась усмешка. С недобрым прищуром.
Пыль и снежные песчинки закружились быстрее. В центре комнаты образовалась воронка, похожая на торнадо. Порывом ледяного воздуха обожгло кожу. Глаза защипало, так что Надежда вынуждено зажмурилась.
– Джайна? – Прозвучал в тишине ясный высокий звонкий голос.
– Возобновим старое знакомство? Не узнаешь? Когда-то ты клялась помнить меня вечно. Догадываешься, кто перед тобой?
Не может быть. Этого просто не может быть.
– Ну что ж, - выдохнуло видение, - представлюсь. Меня знают как Вэя, Владыку Темных. Будем снова знакомы?
Светлая бровь на бескровном лице, отдающем в синеву, изящной аркой изогнулось над белесыми, словно корка льда, глазами. Водопад волнистых, белых, как крыло полярной совы, волос, чуть колыхался за практически обнаженным телом, едва прикрытым короткой туникой.