Чаровница из Беккена
Шрифт:
Я оглянулась, ища поддержки у мужчин. Луций смотрел на нас растерянно, а Кадарин устало прикрыл глаза и опустился на софу. Пожалуй, это было слишком жестоко; мое сердце разрывалось сейчас от боли и сострадания, а вовсе не трепетало радостно от того, что Луциан исполнил обещанное и сделал выбор между мной и этой несчастной девушкой. Кто бы мог подумать, что мне причинит столько боли их расставание.
— Нет… — прохрипела Шанталь на моей груди и мягко отстранилась, обратив заплаканное лицо к своему бывшему жениху. — Ты обманываешь, ты недоговариваешь. Что-то произошло между нами и ты не хочешь говорить. Скажи, я что-то сделала не так? Быть может…
— Шанталь, — ему тоже было больно, и я видела это в его взгляде, в выражении лица, — ты ни в чем не виновата. Все дело только во мне. Я уверен, что ты найдешь своего суженного, едва я перестану тебе мешать…
— Так вот, что ты думаешь? Что мешаешь мне?! — Обиженно взвилась эльфийка и горько выпалила, срываясь на крик. — Сколько же повторять, мне все равно что думают другие! Я люблю тебя и знаю, какой ты настоящий! Не слушай их, есть только мы — важно только то, что между нами сейчас!
— Нет, Шанталь. Дело в том, что между нами ничего нет. — Твердо ответил мужчина.
Я наблюдала за девушкой — его слова хлестнули ее по лицу, словно пощечина. Эльфийка перестала плакать и только дрожь и мокрое от слез лицо еще напоминали о случившейся с ней истерике. Она словно окаменела, наконец осознав всю горечь истины и молча повернулась ко мне.
Мое сердце пропустило удар.
— Ты… — выдохнула она. — Он не просто так привел тебя сюда. Как же… я сразу не поняла!
Я уже хотела закрыться руками, спасаясь от града ее разъяренных ударов, но девушка сделала странное — согнулась пополам от смеха! Ее захлестнула волна безумия, не иначе — так громко она смеялась, то хватая себя за плечи, то смущенно прикрывая руками лицо.
— Ну, как же так! — Давилась она от хохота. — Ты и она? Адан и зачарованная шлюха?! И ты… ох! И ты думаешь, что она будет любить тебя? Ты что же, совсем разума лишился? С ней тебя не ждет ничего! Она не подарит тебе своей любви никогда! Что же ты делаешь? — Обратилась она ко мне, уняв разрывавший ее приступ смеха. — Он же умрет рядом с тобой, ты знаешь? Его изгонят, и он больше не сможет обратиться к Филиамэль Лантишан. Ты не подаришь ему детей и своего предназначения не выполнишь! Ты что же, не понимаешь, кто ты? Ты не живая суть! Ты филиам, ты… ты ручей, а не цветок на берегу, ты ветер, а не птица в небе! Откажись, откажись если он хоть немного дорог тебе! — Потребовала она и кинулась было ко мне, но Кадарин схватил ее сзади, крепко прижав к себе, и повел следом, прочь из гостиной.
Шанталь рвалась из рук отца и зло кричала проклятья на общей речи и эльфийском. Вновь и вновь просила, требовала, чтобы я отказалась от Луциана, умоляла и приказывала сделать это немедленно. А я стояла там не в силах не то что пошевелиться, даже выдохнуть застывший в груди воздух.
Ее слова ранили меня в самое сердце… что же это? Что она хотела сказать, сравнивая меня с ветром и ручьем? Этот вопрос я задала вслух, обратившись к Луциану.
Мужчина подошел ко мне и взял мои оледеневшие руки в свои, казавшиеся мне теперь невероятно горячими. Но я не дала себя обнять, мне нужен был ответ и немедленно! Его изгонят? Он станет смертным? Почему у нас не будет детей? С чего Шаигаль взяла, что я не могу любить? Как же не могу, если прямо сейчас меня изнутри буквально разрывает от чувств…
— Мне нужно знать. Ответь!
Луциан притянул мои руки к своему лицу и поцеловал кончики пальцев. Нежно, прикрыв глаза на мгновение.
— Не слушай. Она сказала это в гневе, и сама в то не верит.
— Луциан! — Я высвободила свои руки из его. — Хватит играть со мной. О чем говорила Шанталь и что тебе нужно было от принца? Что ему нужно от нас? Мне нужны ответы, я устала… — внезапно в мои слова ворвались слезы, неожиданно для себя я едва не расплакалась от переполнивших меня эмоций — мне было страшно. По-настоящему и еще горько от того, как все обернулось. Нет, Луциан не хотел причинить боль Шанталь, но та сцена, свидетельницей которой мне пришлось стать, словно сделала все только хуже в моей и без того запутанной личной жизни. — Хватит играть со мной!
Мужчина посмотрел на меня жестко, пожалуй, даже через чур. Неужели я обидела его?
— Это все глупые суеверия. Шанталь хотела задеть тебя, и я вижу, что у нее это получилось. В самом деле никто не знает, как Эвандоэле Мудрому удалось создать такую магию — сделать человека источником? Заставить передавать эту способность из поколения в поколение? Это немыслимо с точки зрения всех законов, что известны нашему миру! А мне ведомы учения о чародействе и колдовстве не только эльфийской, но и человеческой школы. Некоторые практики предполагают, что ему удалось подменить дух — создать амадеум из неисчерпанной магии и вселить его в тело. Но это слишком невероятно, чтобы быть правдой. Именно об этом и говорила Шаигаль — она, как и многие считает, что у человека-филиамэль нет своей души, она одна на все поколения женщин твоего рода, а значит, по их мнению, не способна на чувства.
— И ты… считаешь так же? — Дрогнула я.
— Я считаю, что это вздор! — Не задумываясь ответил Луциан. — Важно лишь то, что ты чувствуешь сама. Ты же чувствуешь?
Я чувствовала. Конечно чувствовала! Вот сейчас меня терзали страх и болезненные сомнения — в Луциане, в себе…
— Мне нужно знать, что ты со мной, Лобелия. — Сказал он спокойнее и протянул мне раскрытую ладонь. — Дорога опасна, но наше счастье возможно. Мне нужно лишь знать, что я не надеюсь зря. Я обещал тебе защиту, и ты получишь ее, чтобы не случилось, даже если решишь оставить меня. Пойми, я не желаю быть еще одним твоим мучителем — мне нужна именно ты. Только ты! Но лишь если того желает и твое сердце.
Мое сердце желало правды, потому что только она могла успокоить тревожную, назойливую дрожь, поселившуюся в каждой клеточке моего тела. Я хотела податься вперед, прильнуть к нему и уткнуться лицом в теплую широкую грудь. Услышать ровный, громкий стук сердца и почувствовать этот упоительный аромат хвои и свежих цветов… но это снова сделает меня слабой и податливой. Снова заставит поверить на слово, а я решила, что больше не позволю играть с собой.
— Сначала я хочу получить все ответы! Луциан, ты сам сказал, что я не должна принимать решений, пока не получу всей правды.
Мужчина опустил руку и спустя мгновение сдержанно кивнул. Не мне, а скорее самому себе, соглашаясь с приведенными доводами.
— Я сделал выбор, и он только мой. Тут ты права. Но я хочу чтобы ты знала, что все что я делаю — делаю для нас. Мне тошно от одной мысли, что придется покинуть тебя, но мне нужно отправиться в путь сегодня же. И ты не можешь остаться в доме Кадарина…
— Что? — Я не поверила своим ушам. — Ты же взял меня сюда… ты же увез меня из Беккена именно потому что боялся оставить одну! Так что же изменилось теперь?