Час «Ч», или Ультиматум верноподданного динозавра
Шрифт:
«Тойота», ведомая могучей дланью Борюси, неслась по шоссе. Борюся хранил всегдашнюю преданность классическому романсу – из закреплённого на поясе плеера в референтское ухо вливались пленительные звуки:
Не гляди же с тоской на дорогу И за тройкой во след не спеши, И тоскливую в сердце тревогу Поскорей навсегда заглуши!Гога совсем уже, было, расслабился, когда с их машиной поравнялся серый «БМВ». Боковое стекло «бээмвухи» поползло вниз, являя миру чеканный лик Тарана. Диков
В Гогиной душе проскользнуло лёгкое беспокойство: «Куда он меня тянет, чертов бугай?». Но тот, словно уловив форейторскую тревогу, помигал задними огнями и остановился. Впрочем, дальше, кажется, было уже не проехать.
– От меня – ни на шаг! – процедил Гога преданному Борюсе. Вылез из салона и, очевидно нервничая, подошел к лениво поджидавшему Тарану:
– В чем дело? Ты тут зачем?
– Преподнести тебе скромный букет ромашек! – усмехнулся бессердечный бугай. И посерьёзнел:
– Ты, Палыч, не пузырься! Дик велел передать, что ты– хреновский бугор. И шнурки твои лажаются на каждом шагу, и сам мельтешишь, как шестёрка. Вон – на ликвидацию зачем-то попёрся. Да ещё, поди, и ствол с собой не прихватил! Или на этого обезьяна, – кивок в сторону Борюси, – понадеялся? Так у него мозгов – помене, чем у поросенка новорожденного. Он же головой только жевать умеет!
Услышав про «обезьяна» и поросёнка, Борюся начал наливаться соком, как июльская вишня. Засопев, он занес лапищу для основательной плюхи обидчику:
– Это я, блин, обезьяна? Да я тя, козёл, щас урою!
И это были последние слова в жизни Гогиного референта. Потому что Таран ткнул его железным пальцем под заплывший жиром кадык. А когда Борюся, выпучив глаза, рухнул на колени, Диков посланец вдел руку в массивный кастет и впечатал его в висок, с левой стороны коротко стриженной башки – органа, которым Борюся жевал. Отчетливый хруст известил Гогу, что он остался без референта.
Глава картеля сделался белее невестиной фаты. Таран, между тем, деловито обхлопал его со всех сторон, убедился, что «ствола» и впрямь нет. После чего крякнув, взвалил Борюсину тушу на плечо и, пружиня мощные ноги, двинулся вглубь леса. Уже по дороге кинул через плечо:
– Двигай за мной, Палыч! Базар есть.
И тот покорно «двинул» вслед Тарановой спине, о которую в такт шагам дружески похлопывали лопатищи мертвых Борюсиных рук. С пояса бездыханного «референта» свисал, раскачиваясь, провод. Из наушника до окрестных осинок доносилось:
Не пробуждай, не пробуждай Моих безумств и исступлений, И мимолетных сновидений Не возвращай, не возвращай!Минут через пять Таран сбросил свой груз в трясинные хляби и флегматично наблюдал, как они, чавкнув утробно, поглотили звероподобного Борюсю, который уже никогда и никого не «уроет».
– Прижмурился обезьян, – констатировал бесстрастно менеджер Василий.
Затем поднял глаза на Гогочку, скукоженного от непосильного ужаса. Хмыкнул нехорошо и повел подбородком в сторону потревоженной болотины:
– Это – предупреждение тебе от Дика. Ещё раз лажанёшься – и отправишься вдогонку за своим обезьяном. Допёр?
– Дик мне не начальник. – «трепыхнулся» Гога. – Он руководит своим филиалом, а в мой пускай не суется! Мы с ним – на равных!
– На равных ты сейчас только со жмурами, кретин! – сплюнул Таран на модельные туфли Дмитрия Павловича, форейтора прогресса и адепта мировой гармонии.
Свежая пресса
Последний крик столичного сервиса.
Впервые в столице! В центре Москвы, на Тверской улице открылся первый в России гипермаркет «Всё для киллера». В ассортименте – самый широкий набор аксессуаров: от чёрных масок повышенной комфортности до элегантных скрипичных футляров для снайперской винтовки.
Накануне открытия гипермаркета состоялась презентация с участием официальных лиц. Почётная миссия перестрелить красную ленточку была предоставлена Заслуженному киллеру Российской Федерации (псевдоним – Батон). В кратком интервью вашему корреспонденту господин Батон высоко отозвался о новом гипермаркете и о качестве представленной здесь продукции.
– Это – шаг вперед в ответственном деле обслуживания московского населения, – сказал он.
Глава 44
СКАЗКА О РАДУГЕ
(Санкт-Петербург, 20.. год)
Весёлый Роджер капитально растряс имеющуюся наличность, кое-что подзанял у местного коллеги майора Полесьева, – но организовал Викингу отдельную «коммерческую» палату со всеми удобствами и персональной сиделкой. После небольшого консилиума здешние эскулапы сошлись во мнении: рана у Платонова – пустячная. Но пару деньков поваляться под капельницей не помешает: всё ж таки, и шок перенёс, и крови потерял немало.
Капельницу только что унесла пухлоногая сестричка в коротюсеньком халате. Роджер проводил ее орлиным взором, крякнул («Эхма! Где мои семнадцать лет?!») и даже промурлыкал:
Они пошли туда, Где можно без труда Добыть себе и женщин, и вина…Закончив с вокалом, Роджер конспиративно предложил поправляющемуся на глазах Викингу:
– А что, профессор? Как вы насчёт того феномена, чтобы к капельнице присовокупить испытанную армянскую панацею? Исключительно – в благородных целях универсализации лечения и ускорения восстановительных процессов в организме.
Предложение было принято с пониманием.
Пират из благопристойного кейса извлёк бутыль фирменного «Эрибуни», а также лимон, нарезку салями, пару пластиковых стаканчиков и плитку шоколада «Летний сад». Без затяжных тостов, в конспиративно скомканном режиме они «приговорили» испытанную панацею. После чего, подобно Платону с Сократом, вернулись к всегдашним своим диалогам.
Наверное, это был их последний разговор. И по этой причине спор становился совсем уже откровенным, без иносказаний и экивоков.
– В пустыню отступаем, впадаем в первобытное состояние! – доказывал Платонов. – Если сейчас это не остановить (любым путем, хотя бы и самым радикальным), то внуки будут дубасить друг друга каменными топорами!
– Ага! – бычил голову Роджер. – И чтобы эдакого безобразия не приключилось, деды примутся сейчас наводить всеобщую справедливость, – всяк по своему разумению. Тогда уж и внуков не народится: человечество переведет себя на мыло…
За каждым стояла своя правда, и каждый из них за эту правду готов был убить. Профессор Платонов – сотни тысяч, возможно – миллионы. Подполковник Ледогоров – единственного человека, профессора Платонова, – дабы предотвратить те миллионы трагедий.