Час на соблазнение

Мейнард Джанис

Наконец тропа привела их на открытую площадку.

– Ступай аккуратнее, – предупредил Квинтен. – Мы рядом с краем.

Впереди простирался темный и незаметный в это время суток океан. Хотя луна сияла в небе, казалось, глубоко вдаль раскинулась одна сплошная чернота. Кэти ощутила, как по спине ее побежали мурашки. С водой ее связывали особые отношения: еще девчонкой она едва не утонула в бассейне соседа и с тех пор боялась купаться, но обожала любоваться волнами, набегающими на берег. Теперь, когда над головой не шептали кроны деревьев, было слышно, как шелестит внизу прибой. Они не

были очень высоко над водой, но вид все равно был потрясающим – Кэти решила, что будет наслаждаться им каждый день за время своего пребывания. Ее охватило странное чувство – точно она стояла на краю пропасти, рискуя вот-вот сорваться. Все устои, некогда бывшие данностью, казались ей сейчас неясными. Внутри все словно плясало от волнения и тревоги. Кэти обхватила себя руками. Быть может, это ее шанс найти подход к Квинтену и начать относиться к нему по-другому? Ведь, кажется, он меняться не собирается.

Легонько коснувшись его руки, Кэти спросила:

– Расскажешь мне об аварии?

Она тут же ощутила, как Квинтен застыл, и голос его, когда он ответил, был тихим и грустным.

– Не очень помню, как все произошло. Врачи говорят, что я, наверное, никогда не припомню всех деталей. Знаю только, что в тот день нас с отцом вез водитель. Мы ехали от Фаррелла в Портленд. Другая машина вылетела на встречную полосу и столкнулась с нашей лоб в лоб. Отец погиб тут же, он не был пристегнут, и его выбросило из автомобиля. Удар пришелся главным образом на мою сторону, и потому мою ногу раздробило.

– О, Квин, мне так жаль. Он лишь пожал плечами.

– Мне сделали несколько операций, ставили скобки, потом были периоды восстановления – можешь себе представить. Наконец, врачи сказали, что сделали все, что могли.

– А потом?

– Я убедил себя в том, что мне нужно вернуться к лыжам. Знаю, глупое решение, но я был в отчаянии.

– Но ты упал.

Квинтен усмехнулся, хотя в его смешке не было подлинной радости.

– Да уж, не то слово. И что самое главное, я не просто слегка повредил ногу – моим единственным вариантом стала замена сустава.

– А лыжи?

Повернувшись, Кэти посмотрела на Квина, но увидела лишь профиль его лица в лунном свете.

– Никто не знает, – произнес он.

Они стояли, обдумывая страшный смысл сказанного. Было немыслимо вообразить, что Квинтену придется проститься со страстью всей его жизни.

– Тебе, должно быть, было очень тяжело: ты еще не оправился от потери отца, – заметила Кэти. Квинтен переступил с ноги на ногу.

– Думаю, ты помнишь его, он был непростым человеком.

– Знаю, как о нем говорили на работе, но ведь вы… – Кэти умолкла, не зная, как выразить мысль. Мать братьев умерла, рожая Квинтена. Мальчиков воспитывал строгий отец. Кэти не всегда ладила с ним, но сейчас было не время вспоминать об этом.

Квинтен сунул руки в карманы и пнул маленький камешек.

– Я любил отца и, конечно, горевал о его утрате. Но, честно говоря, управлять бизнесом с братьями гораздо легче.

Кэти всегда умела читать людей – это было ее особым даром и не всегда оказывалось приятным. Как, например, сейчас, когда она чувствовала боль Квинтена, и ей отчаянно хотелось его утешить, снова увидеть

его беззаботную, озорную улыбку. Но любая попытка это сделать означала бы сближение – а оно неминуемо перерастет во что-то большее. Даже сейчас, два года спустя, притяжение между ними было по-прежнему сильным.

– Нам пора, – внезапно произнесла Кэти. – Я рано поднялась утром и жутко устала.

Квин медленно кивнул:

– Конечно.

Они повернулись и пошли назад. На сей раз ни один из них не проронил ни слова. Радостное волнение, что переполняло Кэти от предвкушения встречи, сменилось тупой болью.

Уже войдя в дом, Кэти остановилась.

– Доброй ночи, Квин, – произнесла она.

На миг ей показалось, что в глазах его вспыхнуло желание, и она была уверена, что он ее поцелует. Но Квинтен лишь коснулся ее щеки рукой.

– Рад, что ты приехала, Кэти, доброй ночи.

Повернувшись, он пошел к себе.

Несмотря на усталость, Кэти не могла заснуть. Все чаще ей в голову приходила мысль о том, что она совершила ошибку, решив, что справится с собой и сумеет прожить с Квинтеном шесть недель. Сейчас ей больше всего хотелось тут же отправиться назад в Портленд. Ночь была длинной, но отдохнуть Кэти так и не удалось, а утром она чувствовала себя ужасно. Голова гудела, а в душе поселилась тревога: а вдруг Квинтен так же легко разгадает ее мысли, как и она – его? Может, он уже знает, что она по-прежнему к нему неравнодушна?

За завтраком оба молчали. Миссис Петерсон сновала туда-сюда, принося свежесваренный кофе, горячее печенье и яйца с беконом. В какой-то момент Кэти, наклонившись, прошептала Квину:

– Обычно дома я ем на завтрак йогурт и батончик мюсли.

Он удивленно посмотрел на нее:

– Ты что, жалуешься?

– Нет, конечно.

Наконец роскошный завтрак был окончен, и Квинтен показал Кэти офис. Она оценила все имеющееся там оборудование. Единственным моментом, вызвавшим сомнения, было расстояние между их столами: кабинет был оборудован в маленькой спальне, и для всей мебели было недостаточно места.

Отогнав от себя эти мысли, Кэти включила ноутбук и принялась загружать с флешки документы, привезенные из Портленда.

– Кое-что я отправлю тебе по почте, – сказала она Квинтену. – Большинство из этих документов относится к финансовым отчетам. Закари хочет, чтобы ты на них взглянул. Фаррелл попросил тебя согласовать некоторые предварительные эскизы.

Утро покатилось своим чередом. Кэти погрузилась в работу, заставляя себя не думать о том, как близко она сидит к Квинтену.

Они уже собирались отправиться на обед, когда в двери показался Закари. Квин тут же нахмурился.

– Я думал, ты в Портленде.

– Я и был там, но прилетел сюда на вертолете. – Закари бросил взгляд на Кэти. – Ты уже сказал ей?

– Пока нет, она приехала вчера днем, и мы провели утро за ежедневными делами. Я многое пропустил.

Кэти тревожно посмотрела на Квина и Закари:

– Что он должен был мне сказать? Что-то мне не нравится ваш тон.

Закари присел на краешек стола.

– Да уж. Мы полагаем, что компания «Стоун Ривер Аутдорс» стала жертвой промышленного шпионажа.