Час негодяев
Шрифт:
– Информацию о моей службе вы взяли там, где не имели права ее брать.
– Перестаньте, мистер Козак. Если мне будет нужно, я узнаю, сколько раз вы писались в детстве. Мне интересно, почему вы так упорно не хотите стать офицером? Боитесь ответственности?
…
– В любом случае это ваше дело. Как и то, почему вы пошли в ФБР. Кстати, мне все-таки интересно, а почему ФБР? С вашей квалификацией вас могли бы взять… ах, да… Утеря доверия… Верно?
…
– Как насчет того, чтобы его вернуть?
– Мистер, – сказал Козак, – кто вы?
– Мое имя я вам уже назвал.
– Мы работали на нее.
– Да… те дела в Киеве. Я изучал материалы расследования. Осел из ЦРУ взял все в свои руки, и русские получили два грузовика с совершенно секретной аппаратурой слежения и прослушивания, в результате чего была скомпрометирована часть программы «Весна», а русские продвинулись на несколько лет вперед в разработке собственной аппаратуры слежения. Кто-то должен был за это ответить, и ответил не командовавший на месте ублюдок, а несколько ни в чем не повинных морпехов. Как, кстати, ваш напарник… Канада, насколько я помню…
Козак подавил гнев.
– Мистер, два года назад я бы купился на все на это. Тогда я носил форму и говорил: есть, сэр, какое бы дерьмо мне ни предлагали. Но не сейчас. Есть один парень… точнее… был. Знаете, что было в самом начале, когда я пришел в ФБР и меня определили к нему? Он предложил мне выпить кофе… эй, парень, давай попьем кофейку. От этого кофейка меня потом долго несло… с толчка не слезал. Знаете, в чем был смысл этого?
…
– Не верь никому. И хорошо, если этот урок ты получаешь сидя на толчке, а не лежа в гробу на Арлингтонском кладбище.
– Собственно, меня это в вас и заинтересовало, – сказал хозяин «Линкольна», – вы прошли школу оперативника и следователя по уголовным преступлениям у Дюбуа. А это не самая плохая школа. И при этом у вас есть сразу несколько армейских курсов выживания, вы подготовленный морской пехотинец, умеющий выживать в самых экстремальных условиях. Почти Джеймс Бонд.
– Джеймс Бонд не протянул бы и месяца в Кандагаре.
– Как вам угодно. Итак?
– Сэр, я бы хотел узнать, в чем будет заключаться моя миссия?
– Для начала вы должны согласиться.
– Не зная, на что?
– Разве вас не учили выполнять любые приказы?
– Знаете, мистер…
– Знаю. – Голос человека из «Линкольна» посуровел. – Вы, похоже, не понимаете, что я не просто так сделал вам это предложение. Для меня гораздо проще было бы оставить вас наедине с голодными львами из комиссии. У вас черная метка в деле – забыли?
…
– Миссия на Украину. Собственно, потому нам и нужен не обычный следователь, а морпех. А вы, к тому же, говорите по-русски.
– Цель миссии?
– Если говорить общими словами, провести ревизию.
– Ревизию, сэр?
Человек улыбнулся.
– У вас это называется «следственные действия». Мы в разведке предпочитаем слово «ревизия». Мы бюрократы.
– В чем суть вопроса?
– Для начала вы должны сказать «да».
…
– Ну же. Вы понимаете, что то, что произошло с вашим напарником, и та история в аэропорту тесно связаны. И вы не могли не вспомнить, что мы поставляли на Украину винтовки пятидесятого калибра, чтобы они могли отбиваться от русской бронетехники. Возможно, одна из этих винтовок всплыла в Штатах.
– И поставляло их ЦРУ.
– Да. Как и в восьмидесятые мы помогали афганским моджахедам, потому что нам это было выгодно. Вчерашние друзья часто становятся врагами. Да или нет?
…
– Итак?
– Да. И пошло оно все…
Полковник Джей Берч, отставной командир Crisis Reaction Team, спецназа морской пехоты, предназначенного для немедленного реагирования в случаях, когда надо вести бой с целым городом или, по крайней мере, с его половиной, согласился встретиться с ним в ресторане «Ливанская таверна», расположенном рядом с Пентагоном. Это было обычное место встречи для отставных и действующих военных, и, когда Козак добрался туда, ему пришлось потратить несколько минут, отвечая на приветствия и игнорируя кислые взгляды остальных. Корпус морской пехоты всегда был парией, потому что у них были собственные ВВС и ВМФ, и в Пентагоне их недолюбливали.
Полковник Берч появился точь-в-точь в назначенное время – сухой как щепка, с намертво въевшимся в кожу афганским загаром, в темных очках и с папкой под рукой. Передвигался он нормально, протез был почти не заметен.
– Сэр…
– Нормально, сиди… – Полковник плюхнулся на стул. – Мы уже переросли все это. Давай посмотрим, что тут можно заказать.
Козак заказал шаурму. Полковник остановился на фалафеле.
– Слышал, ты стал федеральным агентом.
– Есть такое, сэр!
– Группа освобождения заложников?
– Нет, сэр. Следователь, отдел по борьбе с терроризмом.
Полковник внимательно посмотрел на него, сняв очки.
– Не могу представить любого из золотой [19] группы федом.
Козак усмехнулся.
– Да и вы не слишком-то похожи на бюрократа, сэр.
– А на кого же я похож?
– Скорее, на старого пирата, нацепившего костюм, сэр.
Полковник не обиделся.
– Что есть, то есть. Чувствую себя порой полным идиотом. Меня приглашают в кабинет и спрашивают, что я думаю о той или иной вещи. Я начинаю говорить, и вдруг до меня доходит, что они меня не понимают. Совсем.
19
Золотая (gold) – это просто замена слово «желтый» в военном алфавите.
– Ясно, сэр… Слышал, собираются принимать на вооружение новую боевую винтовку?
– Да… Если бы. Эти придурки собираются снова отдать контракт Кольту. Точнее, его канадскому филиалу. Я устал доказывать, что нам нужно что-то, похоже по схеме на «калашников», SCAR или один из SIG. Или одна из тех новых винтовок со схемой «калашникова», производства США. Но нет. Они непробиваемы.
– Ясно.
– Как ты, парень? – спросил полковник. – Эти говнюки сделали все, чтобы втоптать тебя в грязь.