Час Пандоры
Шрифт:
Когда дверь за старшей стюардессой закрылась, Робб взглянул на Холлэнда.
– Джеймс!
– Да?
– Знаешь, я подумал обо всех глупостях, что наговорил тебе вчера вечером...
Джеймс Холлэнд покачал головой, останавливая его.
– Забудь об этом, Дик. Мы просто должны пройти через это.
Робб закусил губу и отвернулся.
– Да ладно, я просто хотел, чтобы ты знал – я с тобой. Все, что тебе потребуется, идет?
– Да, Дик. Я ценю это.
«Боинг» уже включил все четыре двигателя и провел предвзлетную проверку к 15.45, когда снова зазвонил спутниковый телефон. Из Далласа приказали оставаться на месте.
– Как долго? – спросил Холлэнд. – Мы готовы к взлету, моторы работают.
– Мы полагаем, больше чем на тридцать минут, капитан, – прозвучало в ответ. – Мы ждем последних сообщений из отдела ситуационного анализа, и я полагаю, что им необходимо подтверждение Министерства обороны о готовности аэродрома для вашей посадки.
Снежные заряды прекратились еще утром. Холлэнд видел вдалеке голубые заплатки среди быстро бегущих облаков, но ветер все еще дул с востока, и погода могла меняться. При свете дня парни из службы безопасности, стоящие по обведенному красной лентой периметру, замерзшие и желающие, чтобы самолет оказался где-нибудь еще, в своих костюмах противохимической защиты выглядели еще более чужими и пугающими. Теперь все они рассыпались по машинам и убрали баррикаду. На взлетной полосе не осталось и следа после смерти Лизы Эриксон.
В 16.08 из Далласа пришел приказ вылетать, и через три минуты «Квантум» достиг скорости сто шестьдесят миль в час, и Джеймс Холлэнд поднял в небо Исландии семьсот пятьдесят тысяч фунтов веса самолета, пассажиров и горючего.
В пятистах футах над землей он начал выполнять правый поворот над океаном, поднимаясь на заданную высоту. Их место назначения, представляющее собой набор цифр в бортовом компьютере и читающееся как «С2000300800», лежало впереди за три тысячи миль от центра Атлантики.
Робб доложил о вылете в Даллас по открытому каналу спутниковой связи, а представители авиакомпании передали сообщение об этом в отдел ситуационного анализа Белого дома по незащищенной телефонной линии. По меньшей мере десяток телевизионных камер в радиусе двух миль от Кеблавика засняли вылет самолета. Картинка мгновенно прошла по спутниковым каналам к спутникам связи, а те передали сигнал в основные агентства, а затем и телеаудитории, достигшей двухсот восьмидесяти миллионов человек по всему земному шару.
Из правого иллюминатора «Лирджета-25» [22] еще одна команда телевизионщиков засняла ту же сцену, пока деловой самолет издалека пас «Боинг-747». Их видеосигнал тоже ушел через антенну-тарелку, стоящую в кресле второго пилота и устремленную в небо.
В сотне миль южнее Кеблавика «Лирджет», с меньшей дальностью полета, чем «боинг», оторвался от него и направился в США.
Рейс 66 снова остался один.
В 16.18 по исландскому времени – в 18.18 по киевскому – звук электронного зуммера раздался в кабине пилота одинокого «Гольфстрима-IV», летящего к границе между Украиной и Турцией.
22
Американский самолет бизнес-класса.
Единственный пассажир, Юрий Стеблинко, достаточно долго выбирался из кресла пилота, чтобы рассмотреть текст на экране компьютера связи. Сообщение было на арабском, которым он свободно владел.
Юрий кивнул сам себе и запустил печатающее устройство. Цель находилась в воздухе, а первоначально установленное время прилета он получил вместе с координатами.
Стеблинко вернулся в левое кресло и начал вводить координаты в бортовой компьютер. Если предполагаемый прорыв на малой высоте к северу вдоль границы не займет больше времени, чем запланировано, то он окажется на месте на пятнадцать минут раньше своей мишени.
Юрий откинулся назад и поджал губы. У него оставалось не так много времени в запасе, а ветры над Средиземным морем беспокоили его.
Но третий этап должен сработать.
Стеблинко нагнулся вперед и снова просмотрел карту. Четвертый этап – вот проблема. Как только ракеты пойдут к цели, у него останется не так много времени, пространства и горючего, чтобы удрать.
Хотя бы одна ошибка – или просто невезение – и Аня напрасно будет ждать его возвращения.
Глава девятнадцатая
Вашингтон, округ Колумбия —
суббота, 23 декабря – 12.45 (17.45 Z)
Потрясенный доктор Расти Сэндерс сидел за рулем своего «чеви блэйзера» и думал, что же ему делать дальше.
Три часа назад он вошел в свою квартиру в Херндоне, штат Виргиния, до смерти усталый и голодный. Расти помнил, как спокойно прошел через столовую и положил кейс и компьютер на стол. Аппарат немедленно запищал, неся сообщение от Шерри Эллис.
«Где вы?
Ответьте только на мой PDA».
Сэндерс вынул электронный карандаш и от руки написал сообщение на маленьком экране, как всегда зачарованно наблюдая, как крошечный силиконовый мозг расшифровывает его закорючки и точки и заменяет его почерк отпечатанной версией, которую Расти потом передаст при помощи нескольких команд.
«Я дома.
В Херндоне.
А что?»
Он поставил компьютер обратно на стол и отправился на кухню за едой, когда аппарат засигналил снова. Расти отставил коробку с яйцами, которую достал из холодильника, и вернулся к столу.
Послание можно было разглядеть с пяти футов.
«УХОДИТЕ ОТТУДА!
УХОДИТЕ НЕМЕДЛЕННО!
СВЯЖИТЕСЬ СО МНОЙ ПОЗЖЕ ПО PDA. НЕ СООБЩАЙТЕ О ВАШЕМ МЕСТОНАХОЖДЕНИИ»
В течение почти трех часов он вел машину наугад, придерживаясь обычной скорости и безуспешно пытаясь снова связаться с Шерри.
Все его послания остались без ответа, так же как и вопрос, жегший ему мозг: Что, черт возьми, происходит?
В конце концов Расти направил свой «блэйзер» к центру Вашингтона и нашел самый большой гараж, огромную структуру на М-стрит, спускающуюся вниз на несколько этажей. Он забрался в самую отдаленную ячейку и затаился там, гадая, не конфисковал ли PDA у Шерри кто-нибудь в Лэнгли, и не могли ли вычислить его местонахождение, проследив за сигналом его сотового телефона.