Час пробил
Шрифт:
— Никто не подходит. Досадно.
— Бывает, — сэр Генри делает характерное движение головой. — У вас никогда не ломит затылок? — И не дожидаясь ответа: — Отложение солей, как будто стальная труба в спине, противно. Думаю, вы можете ехать домой. Данные теста попадут ко мне. — Он вздыхает. — Даже если что-то будет неблагополучно, никто не узнает. Когда на одной чаше весов каракули какой-то железяки, а на другой — мой опыт работы с человеком в течение десятилетий, я предпочитаю верить себе.
— Спасибо, — Харт поднимается.
В средние века после таких великодушных слов надо было падать
Маллиген провожает Харта до столики, где припаркована взятая на прокат машина.
Всего доброго, — Маллиген успел пропустить немножко, у пего несколько туманный взор и слишком отчетливая речь.
— Всего доброго, — Харт садится в машину, резко жмет на акселератор, шипы поднимают облачко пыли.
Через несколько минут Маллиген перед шефом. Оба молчат. 1 удит кондиционер. Маллиген замечает па стуле платок Харта, брезгливо поднимает двумя пальцами.
— Забыл? Потный боров.
— Выбирайте выражения! — резко замечает сэр Генри. У него ломит затылок, и посему он не склонен к обычно дружескому стилю руководства.
Маллиген подходит к окну и разжимает пальцы, платок, как ярко-красный в клетку лист какой-нибудь австралийской араукарии — Маллиген ее пе видел, но название обещает ему именно такую расцветку, — медленно опускается вниз плавными кругами и, наконец, исчезает из виду.
— Скоро будут результаты, — Маллиген старается загладить неловкость.
Сэр Генри смотрит на него с сожалением, снова поводит головой.'
— Неужели вы думаете, выводы о серьезных вещах делаются на основании бредней компьютерных мозгов? Особенно если с ними в схватку вступает человек волевой, умеющий сосредоточиться на одной мысли, неважно какой, но закрывающей выход для других. Мне и без того ясно: Харт может треснуть в любой момент. Неблагоприятные факторы для нас — убийство его напарников, одиночество, внутренняя уверенность, что какие-то принципы у него остались, тщательно скрываемая симпатия к мадам сыщице; он тут при мне отвлекающе звонил приятельнице, к сожалению, по номеру зимней воинской казармы. Я проверил Благоприятные факторы — страх, страх и страх. Как и лет тридцать назад, при вербовке. Этого мало. Усилить наблюдение за ним, за ней, усилить оперативное внимание. Все.
Маллиген выходит к себе, тщательно притворив дверь кабинета. Но она почти тотчас распахивается.
— И еще, — говорит сэр Генри, застыв в проеме, — с завтрашнего дия прослушивать ее телефон круглосуточно.
На столе лежала зачитанная до дыр книга с багровым вампиром и его обескровленной до посинения жертвой па обложке.
— Ваша? — кивнул сэр Генри.
Маллиген потупился и робко ответил:
— Иногда почитываю в свободное от работы время, сэр.
— Ничего, ничего, — неожиданно подбодрил сэр Геири: шею только что отпустило, — развивает воображение. Одного не могу попять, нужно оно в нашей работе или только вредит?
Звонок Марио Лиджо раздался ночью, до того, как было выполнено распоряжение сэра Генри о круглосуточном прослушивании. Спасло неумение Марио о чем-либо лишнем задумываться. Он, конечно, знал о разнице во времени между Европой и Новым
Харт только что вернулся с севера, был зол, растерян и слабо представлял, что делать дальше. Встретил ее у дверей, улыбнулся жалкой, заискивающей улыбкой и сообщил:
— Ничего нового. Крепитесь.
Элеонора ответила примерно такой же улыбкой. Они сидели в кабинете и перебрасывались ничего не значащими замечаниями.
— Я скоро уеду. — Миссис Уайтлоу села глубже. Куда?
— В Италию. Где море без нефти.
— Отдыхать?
— Что вы! Откуда такие деньги? Я еду одна, а не с группой.
— Зачем?
Элеонора решила сыграть ва-банк. Харт оставался достаточно осторожным, невзирая на похищение девочки. Да, он был возмущен. От Элеоноры не укрылся его гнев, когда она сообщила об исчезновении дочери. И только. Откровеннее Харт не стал. Нет, нет, лишь Марио Лиджо, подтвердив предположение о том, что именно Харт выдворил его из города, поможет надавить на шефа полиции Роктауна. В мозаике не было всего одного-двух элементов. Лоу переводил огромные суммы на счета антивоенных организаций. Такая щедрость не устраивала людей, стоящих за троицей Харт-Барнс-Розенталь. Кто они? Об этом может сказать только Харт, если она, в свою очередь, предъявит свидетель ства превышения им власти и четкие показания Марио Лиджо.
— Зачем лечу? Для встречи в Болонье с Лиджо. Помните такого, он исчез из города при необъяснимых обстоятельствах? — Она взглянула на Джоунса, который внес свежие цветы.
Харт пожевал губами, вынул из ящика один из пистолетов, рассеянно повертел в руках, положил на место и сказал"
— Колоссальный риск! И потом, как же девочка?
— У «еня есть основания надеяться, — проговорила Элеонора.
— Вот как? — Харт посмотрел на нее долгим взглядом, как бы стараясь запомнить навсеищ. — Жалко, если с вами что-нибудь случится. Вы сумасшедшая, никого не слу шаете!
«Может, я и в самом деле не в себе? — подумала Элеонора. — Но я должна докопаться»
В это же время Маллиген делился с сэром Генри своими соображениями.
— Раз похитили девочку — значит, кто-то еще вступил в игру Нам надо найти их, сэр?
— Полагаете? — Сегодня шея у старого джентльмена не болела. — Нет, дружище, нам никого не нужно искать. Миссис Уайтлоу хитра как бестия. Мы похищали ребенка? Нет. Правда, хотели в крайнем случае пойти на этот шаг. Кому он нужен еще? Никому. Случайность? Отвергаю. Только одному человеку это выгодно — ей самой. Зачем? Да чтобы мы стали искать, кто же еще вступил в игру, и вы дали себя с головой. Вот так, мой мальчик. А. вы говорите, искать. Никого мы искать не будем. С нее не спускайте глаз. Если честно, она мне изрядно надоела. Вы знаете, я не