Час расплаты
Шрифт:
Впрочем, как бы ни был крепок брошенный мне спасательный трос, я все равно не смогу выбраться на сушу. Я — мать без вести пропавшего ребенка.
Работа вымотала Лорен до предела. На написание трех страниц ей понадобилось шесть часов. Иногда ей казалось, что каждое слово приходится силком вытаскивать из вязкой черной смолы собственных чувств. У женщины было такое ощущение, будто она пробежала марафон, после которого хочется побыстрее сбросить с себя пропитанную потом одежду и смыть под душем дорожную пыль. Она сохранила написанное
Лорен и ее младшая дочь Лия переехали в Оук-Кнолл чуть больше месяца назад. Как же много времени отняла у нее борьба с собой! Вечные отсрочки того момента, когда надо будет усесться перед компьютером… До сих пор одна часть Лорен то и дело поднимала панику, неистово крича о том, что еще слишком рано, что она не готова. Каждый день Лорен представлял собой борьбу не на жизнь, а на смерть между потребностью жить дальше и страхом перемен, между жалостью к самой себе и отвращением, вызванным в ней этой жалостью.
Отъезд из Санта-Барбары был продиктован острой необходимостью удалиться — как в прямом, так и в переносном смысле этого слова — от места преступления. Ей казалось, что на расстоянии она сможет взглянуть на происшедшее чуть отстраненно. Кроме того, Лорен надеялась, что, написав в книге о случившемся, она если не обретет душевное спокойствие, то по меньшей мере смягчит свои страдания, сумеет принять то, что произошло, и наконец-то смирится с ним. Покой… Умиротворение… Эти слова не подходят. Не стоит на многое рассчитывать.
Бампер и Сиси Бристоль, старые друзья из Санта-Барбары, полностью одобрили ее решение с переездом и книгой. Именно они предложили Лорен пожить какое-то время в принадлежащем им доме в Оук-Кнолле.
Семья Бристолей являлась в каком-то смысле частью семейства Лоутон. Для Ланса и Лорен они были почти что старшими братом и сестрой, а их девочки относились к друзьям родителей так, словно они их родные бабушка и дедушка. Каждое Рождество Бампер становился Санта-Клаусом, а в другое время года выступал в роли судьи во время спортивных соревнований, в которых принимали участие девочки. Сиси исполняла роль хорошо разбирающейся в моде крестной матери и с удовольствием ездила с ними по магазинам, а также много чего рассказывала о маникюре и педикюре.
На самом деле Бампера звали Бобом. Свое прозвище он получил много лет назад из-за агрессивной манеры игры в поло. Именно там, на поле для игры в поло, Ланс и Боб, встретившись, подружились, несмотря на двенадцать лет разницы в возрасте. Они вращались в одних и тех же социальных кругах. Бампер работал в сфере финансов, а Ланс был архитектором. За долгие годы они приобрели общих клиентов и знакомых. Сиси владела антикварным магазинчиком на Лили-авеню в Саммерленде, на юге Монтесито. Лорен, будучи дизайнером, работала сама на себя.
В 1984 году Ланс взялся за проект перестройки принадлежащего Бристолям дома в Оук-Кнолле, куда хозяева изредка приезжали, желая сменить обстановку. Лорен иногда подшучивала над друзьями. Шутки не прекращались даже тогда, когда она вместе с Сиси обсуждала детали нового интерьера. «Вы живете в раю. Какой смысл ехать куда-то отсюда?»
Красивый, словно сошедший с почтовой открытки город Санта-Барбара стоит на берегу Тихого океана, на фоне далеких гор. Знаменитости запросто
Лорен обожала Санта-Барбару. Тут она провела все двадцать лет своей замужней жизни. Муж родился и вырос в этом городе. Здесь родились их девочки. Лоутоны вели активную общественную жизнь, а их дети хорошо зарекомендовали себя в школе.
Лесли похитили в Санта-Барбаре.
Ланс погиб на горной дороге, идущей к северу от города, спустя два года после похищения.
Лорен не могла спокойно пойти в супермаркет, ибо каждый раз становилась объектом всеобщего внимания и пересудов. В тщетной попытке поддержать в людях интерес к пропавшей дочери женщина то и дело появлялась на экране телевизора, ее имя часто мелькало в газетных публикациях. Так продолжалось год за годом. Владельцы всех магазинов в городе хорошо знали Лорен Лоутон. Она приходила к ним с очередными плакатами и листовками, на которых было написано:
ПРОПАЛА
ПОХИЩЕНА
ВИДЕЛИ ЛИ ВЫ ЭТУ ДЕВОЧКУ?
В ее присутствии люди чувствовали себя неуютно. Вначале они просто не знали, что говорить убитой горем матери, а затем уже не знали, как поскорее от нее отделаться. Прошли годы, и всем надоело видеть ее, слышать по телевизору о пропавшей Лесли. Им больше не хотелось выказывать жалость, подспудно мучиться чувством вины. В адрес Лорен то и дело раздавались советы: «Перестаньте изводить себя… Время лечит любые раны».
Даже лучшие из подруг призывали Лорен успокоиться: «Прошло очень много времени, Лорен. Лесли уже мертва. Тебе пора угомониться».
Им, конечно, легко говорить. Лесли не их дочь.
Бристоли, душевные и добрые люди, выразили Лорен больше сочувствия. У них был дом, и они предложили ей на время уехать из Санта-Барбары. А может, она и им порядком надоела, может, они тоже хотели избавиться от нее. С глаз долой — из сердца вон.
Но в любом случае Лорен была им благодарна.
Дом находился в тупике, в конце дороги, которая, выходя из города, подобно пальцу указывала на утопающие в багровом свете холмы на западе. Тихая, располагающая к мечтаниям местность. По большей части соседние дома были гораздо старше особнячка Бристолей. Разросшиеся кусты бугенвиллии и олеандра надежно закрывали их от любопытных глаз. Местным жителям не было дела до того, чем занимались их соседи. Именно уединение и приватность повлияли на решение Лорен избрать себе местом жительства эту местность.
В бунгало, расположенном через два дома на левой стороне от дороги, жил художник по металлу. У него во дворе громоздились груды металлолома. Напротив художника жила старая супружеская чета бывших хиппи. Возле дома они вскопали огромный огород, а в палисаднике на длинных веревках вечно сушились вылинявшие до безобразия футболки. Ближайшим соседом Лорен был ушедший на пенсию преподаватель из Мак-Астерского колледжа. Окна своего дома он обычно оставлял открытыми. Мужчина любил камерную музыку, так что по вечерам ее звуки долетали до слуха Лорен вместе с порывами прохладного ветерка.