Чаша смерти
Шрифт:
— Знаете, так трудно заниматься бизнесом! И налоговая, и санэпидстанция, и пожарные, штрафуют все время ни за что, ни про что! Доходов почти что и нет!
Рогов уставился масленым взглядом на декольте посетительницы и чарующим голосом промурлыкал:
— Да что вы говорите?! В самом деле? Тут надо разобраться!
Захаров со злостью пнул приятеля под столом ногой. Нашел время, и главное, место, кадриться! Женя зашипел от боли и тайком покрутил пальцем у виска. Блондинка ничего не заметила и, воодушевленная вниманием, продолжала рассказ:
— А если вдруг что непредвиденное случится, машина, например, сломается, или свет отключат, или на складе
Захаров кашлянул. Блондинка продолжала тарахтеть. Захаров кашлянул еще раз, громче. Посетительница заохала:
— Да вы, никак, простудились?! Наверное, пива из холодильника попили? Ни в коем случае нельзя в жару ничего холодного! Но ничего, я вас вылечу! Мне бабушка рецепт оставила, отличное средство от простуды! Вылечивает ну прямо за один день!
Женщина приостановилась, чтобы вздохнуть, и Юрий вклинился в паузу.
— Погодите, гражданка, с рецептом. Спасибо, конечно, но это потом. А сейчас у нас есть к вам ряд вопросов. Кстати, ведь на сегодняшнее утро я вызывал не вас, а Анатолия Ержина. Вы, как я понял, вместо него явились? А кем ему приходитесь?
Блондинка удивленно захлопала накрашенными ресницами.
— Так жена я его, — и поинтересовалась наконец:
— А зачем вам Толик? Он ничего не делал такого, чтоб его в милицию!
Захаров вздохнул и потеребил уголок блокнота.
— Да, конечно. Мы хотели побеседовать с ним о Валерии Кузине. Ладно. Если так, я приглашу вашего мужа на другой день. А сегодня опрошу вас, раз уж пришли. Назовите ваше полное имя, отчество, фамилию, дату и год рождения.
— Это еще зачем?! — кокетливо стрельнула глазками блондинка. — Зачем это вам мой год рождения?
Захаров обреченно вздохнул. Похожую реплику выдавала чуть не каждая вторая допрашиваемая. А некоторые еще и упорствовали, не желали сообщать анкетные данные. Скандалить начинали. Что хочешь с ними, то и делай. Лизочка Савина, которой он излил душу, жалуясь на глупых баб, посоветовала прикидывать возраст на глаз, а в протокол записывать на десять лет больше. О чем и уведомлять официально Она утверждала, что если такую практику ввести во всех органах, то за пару поколений дурацкое кокетство свидетельниц и подозреваемых можно будет свести на нет.
— Обязательно. Для протокола нужно.
— Ну ладно, так и быть, пишите. Юлия Павловна Ержина, 1970 года рождения.
— И число, пожалуйста.
— 12 мая.
Захаров сделал пометки в блокноте, на всякий случай переписал паспортные данные Ержиной и попросил:
— Расскажите нам, пожалуйста, что вы знаете о Кузине.
Женщина нахмурила гладкий лоб и, помолчав минуту, сказала:
— Да вроде ничего такого особенного я не знаю. Молодой парень, веселый
— А в последний раз когда вы его видели, и при каких обстоятельствах? Не припомните?
Ержина задумалась.
— Точную дату не помню, на днях, вечером. Можно будет потом посмотреть по накладным. С утра Толик за товаром поехал, а вечером… Ах, нет! Они только собирались вечером встретиться… Или, наоборот, на утро договаривались… Нет, кажется, все же встретились.
Захаров, которого свидетельница успела достать, рявкнул:
— Так встретились, или нет?!
Ержина вздрогнула, сжалась и испуганно захлопала глазками. Захаров застыдился. В конце концов, она же не подозреваемая, и даже не свидетельница, учитывая, что дела закрыты. Так, занятой человек, согласившийся обсудить вопрос, интересующий лично его, Захарова, в частном порядке. Он сказал:
— Простите, виноват, нервы, бессонная ночь. — И куда более ласковым тоном повторил:
— Припомните получше, виделся ваш супруг с Кузиным в тот день, или нет?
Испуг оказал доброе влияние на память свидетельницы. Она снова заулыбалась и затараторила:
— Встретились, точно, встретились! Как Толя из Москвы вернулся, так и Валерик прибежал. Зеленый был какой-то, расстроенный. Сказал, дядя у него, похоже, заболел. Ящик водки обещал принести, но не принес. Извинялся. Деньги совал, отступные. Толя не взял. Подумаешь, что ему, водку в магазин неоткуда завезти?! Без проблем ведь! Но Валера такой смешной: все у него по понятиям. Так он вместо денег серебряный бокал Толе подарил. Толя отказывался, но Валера так надулся, что пришлось взять.
Захаров насторожился. Все время в деле появляется какой-то серебряный бокал и тут же исчезает.
— Бокал, говорите? А не знаете, откуда у Кузина этот бокал?
— Да как-то не спросила. Я вообще-то занята тогда была, инвентаризацию проводила, так что слушала их краем уха. А вообще-то у Валерия вроде дядя антиквариат собирает. Может, ему для коллекции не подошло, ну и…
— А сейчас где этот бокал?
— Не знаю, надо дома посмотреть. Вы хотите его забрать? Это что, вещественное доказательство?
Захаров повертел исписанный и исчерканный блокнот. Блокнот этот вообще-то принадлежал Ваньке, но был им отвергнут после того, как его приятелю подарили шикарный ежедневник с обложкой под тисненую кожу с золотой надписью и разноцветными съемными блоками. Иван устроил родителям скандал, требуя такой же, но где ж взять… Тащится в выходной в Москву, и где та Москва, и где тот выходной… Тогда Ванька заявил, что лучше совсем без записной книжки, чем с такой невзрачной, как у него. В конце учебного года Захарова уже вызывала Ванькина классная руководительница. Именно она требовала, чтобы у учеников обязательно была какая-нибудь тетрадь для заметок. Но никакие увещевания и угрозы не помогли. Светка смоталась в столицу в Олимпийский комплекс за таким же, как у приятеля, ежедневником, а блокнот достался Захарову и помогал ему в борьбе с преступностью. Надо же где-то писать, если официальный протокол заводить неохота. А сегодня и подавно: дела-то закрыты. Захаров и сам не мог понять, почему не отправил эту самовольно явившуюся женщину домой, для чего ведет допрос, зачем записывает всю эту галиматью. Только ради того, чтобы оправдаться перед самим собой за смерть Кузина?!