Часовой Армагеддона. Разводящий Апокалипсиса
Шрифт:
Сработала, констатировал Валентин, прерывая контакт. Точнее, сработала на Акосту — и не сработала на меня. Значит, талисман в полном порядке — а вот способ, которым Акоста сумел до него дотянуться, сильно отличается от общепринятого.
— Простите, — извинился Валентин, — я должен был проверить.
— Я вижу, — сказал мигом повеселевший Акоста, — вы управились со «слезой» безо всякого ущерба? Что ж, этого следовало ожидать. Даже великому магу непросто стать Сыном Тьмы за какие-то двое суток…
— Вы использовали
— Не без того, — улыбнулся Акоста. — Но, как видите, они еще весьма несовершенны.
— И как скоро вы планируете их усовершенствовать?
— Вообще не планирую, — беззаботно ответил Акоста. — Моя цель достигнута. Я подтвердил свою догадку, что отныне талисманы и магия связаны друг с другом, и теперь могу вплотную заняться следующей проблемой. Почему они оказались связаны? Что изменилось в окружающем нас мире? Кто он, мой главный враг?
— Пока что, — сказал Валентин, — я знаю только его имя. Это — Время Темных Сил.
Он произнес эти слова самым обыденным тоном, и потому был несказанно удивлен произведенным эффектом. Ювелин Акоста, еще недавно спокойно сидевший по пояс в костре и с веселой усмешкой рисовавший на клочке бумаги полную гибель всего Побережья, вдруг соскочил со стула и выставил перед собой обе руки.
— Нет! — вскричал он, искря всеми десятью пальцами. — Нет, только не это! Фалер, ты сам не знаешь, о чем говоришь!
— О Времени Темных Сил сказано в Пророчестве, — твердо сказал Валентин. — Я не шучу и не строю догадок, Акоста. И если три этих коротких слова способны вывести тебя из равновесия, вспомни, что написал тебе Емай!
Ну вот мы и перешли на «ты», подумал Валентин, осознав собственные слова.
— Чтоб ужаснуться предстоящим бедам, — пробормотал Акоста, опуская руки. — Емай, Емай… Что тебе стоило ошибиться?!
Емай создавал Пророчество тридцать лет, вспомнил Валентин. И создавал, между прочим, для собственного употребления.
— Насколько я помню, — заметил Валентин как бы в сторону, — Емай благополучно пережил предыдущее Время Темных Сил.
Акоста поднял голову и посмотрел Валентину в глаза.
— Предыдущее Время Темных Сил, — сказал он, четко выговаривая слова, — обошло Побережье стороной. А вот в Поднебесной не осталось ни одного человека. Ни людей, ни магов, ни даже Избранных.
Он отвернулся и медленно подошел к своему стулу. Посмотрел на зеленый листок, все еще лежавший на столе, горько усмехнулся и сел, подперев голову руками.
Похоже, с замиранием сердца подумал Валентин, Акоста хорошо знает, что это такое — Время Темных Сил. Вот и Розенблюму оно тоже не понравилось; а кстати, где у нас Розенблюм?
Валентин засветил экран ясновидения и обнаружил, что его героический подмастерье по-прежнему прячется за высоченным золотым деревом. Ты что это там, мысленно спросил Валентин. Лечусь, коротко ответил Розенблюм, скоро закончу.
Валентин почувствовал угрызения совести. Конечно, я никак не мог предположить, что «серая отрава» повредит Розенблюму — а ведь повредила! Что мне мешало хотя бы спросить?
Валентин тряхнул головой и дал себе слово присматривать за Розенблюмом. Как за напарником по Пророчеству.
— Так все-таки, — вернулся он к прерванному разговору, — что такое зеленый цвет?
— Зеленый цвет… — пробормотал Акоста, качая головой. — Ах да, зеленый цвет. Такой же цвет смерти, как желтый или синий. Поскольку магия и талисманы отныне едины, две наши предполагаемые катастрофы сольются в одну. Свободная энергия талисманов, выпущенная на волю, будет перехвачена самоподдерживающимися заклинаниями Эриоха. В свою очередь, заклинания изменятся непредсказуемым образом. Их мощи хватит, чтобы достигнуть самых отдаленных уголков Побережья; вот и все, что заключает в себе зеленый свет.
— Вот даже как, — пробормотал Валентин. Дрожь земли по всему Побережью — да еще усиленная и искаженная талисманами? Мало того, что потом в командировки некуда будет ездить; эдак можно и без Замка остаться! — Так это и будет Время Темных Сил?
Акоста покачал головой.
— Не путайте одну катастрофу с целой эпохой катастроф, — сказал он. — Битва за Перстень и произведенные в ходе нее разрушения — лишь заурядный эпизод в истории Времени Темных Сил. Эпизод, в котором вам предстоит принять самое непосредственное участие, — но тем не менее эпизод, не первый и далеко не последний.
— Не последний? — с сомнением спросил Валентин. — Как же это не последний, если всему Побережью конец?
— Это еще не конец, — горько усмехнулся Акоста. — Даже Пророчество предвещает вам две войны. Первая из них уже идет и приближается к решающей битве; финалом ее станет схватка за Лигийский перстень. Допустим, в результате мы все погибнем; кто же тогда будет сражаться во второй войне? Пророчество уже доказало нам свою силу; отсюда я заключаю, что Эльсимская катастрофа не будет последней.
— Догадываюсь, почему, — сказал Валентин, чувствуя нарастающее раздражение. — Что ж это получается, я так и буду всю жизнь затыкать дырки в плотине? А Время Темных Сил — готовить все новые?
— Еще одна земная поговорка? — поднял глаза Акоста. — Затыкать дырки в плотине — это что-то вроде «носить воду в решете»?
— Нет, это вроде как вычерпывать море наперстком, — ответил Валентин. — Столь же приятная и полезная процедура.
— Время Темных Сил не оставляет выбора, — сказал Акоста, покосившись на горящий позади него костер. — Вам досталась не самая трудная доля, Фалер. Затыкая дырки в плотине, вы все-таки побеждаете стихию; окажись вашим противником само Время Темных Сил, вы были бы обречены на вечное поражение.