Часовой Армагеддона
Шрифт:
— Да пошел ты! — взвизгнула Лусиль, демонстрируя нерушимое единство земной и пангийской культур. Вокруг нее замерцал портал, и собутыльники остались наконец в строго мужской компании.
— Я не вовремя? — опечалился Валентин. Он все еще слегка дрожал после беседы с Натоми. Это ж надо, я шесть лет там работал, и так ничего и не понял!
— Это она не вовремя, — ухмыльнулся Баратынский. Не похоже, чтобы он был очень расстроен; впрочем, подумал Валентин, я в его годы тоже не придавал женщинам особого значения.
— Ну тогда наливай! — заорал Валентин, взбегая по ступенькам.
Наконец-то, пела его душа. За всё — за игры Занга, чтоб ему подавиться последствиями, за придурков тальменов, за идиота Талиона, давшего себя уморить, за полного кретина Натоми, ничего не желающего знать, кроме своих вековечных убеждений — напьюсь как свинья! А потом вызову Стеллу, которая еще не знает, что я вышел в расход, и угрожая компроматом, заставлю перебросить меня в родную Лигию; там, в Аланции, я знаю такой кабачок, что закачаешься.
— Не всё сразу, — добродушно прервал Баратынский его излияния, которые Валентин бормотал, оказывается, вслух. Он с бульканьем наполнял кружки.
— Ну, со свиданьицем!
— Дай Бог — не последнюю! — отозвался Валентин. Они выпили, как полагается, по половине, заглянули синхронно в кружки, крякнули от удовольствия — ни дать ни взять рекламный ролик — затем приложились еще и откинулись в плетеных креслах, поставив опустевшие кружки на стол.
— Давай рассказывай, что там у тебя стряслось, — подначил Леонид. — Что-то быстро ты от начальства вернулся.
— А, — махнул рукой Валентин. — Я думал их послать куда подальше, а они меня первыми послали.
Леонид расхохотался:
— На то и начальство! Так ты теперь — вольный стрелок?
— На сто шагов! — вскричал Валентин, растопыривая пальцы. Пиво уже ударило ему в голову. — По-македонски!
С пальцев его сорвались алые искры, устремившиеся к аккуратно сложенной поленнице, выбили из нее одно полешко, подбросили в воздух и принялись методично откалывать щепу. Леонид проследил за этими рукотворными трассерами и уважительно крякнул:
— Метко! Этих, в Ампере, тоже ты уложил?
— Которых?! — мигом протрезвел Валентин.
— Болтают, — Леонид подался вперед и наклонился над столом, — что в Ампере каюк пришел самым крутым пацанам — как их там у вас, тальменами что ли, кличут? А ты как раз в секторе Побережье-Север трудишься…
— Уже не тружусь, — усмехнулся Валентин. — Амба!
— Ну так до обеда — трудился? — не сдавался Леонид.
— А ты чего пристал, как шпиён? — снова растопырил пальцы Валентин. — Это, может, государственная тайна! Я ее даже Верховному не сказал!
— Ждешь, когда сам принц пожалует? — подколол Леонид.
— И клал я на него с пробором! — возмутился Валентин. — Достали, жабы надутые! Вишь ли, по сту лет на постах — вон, откудова, оказывается слово-то происходит! Налей еще, душа просит, — ох достали!
Валентин аж сам удивился, как быстро кончилось пиво во второй кружке.
— Да не оскудеет рука наливающего! — намекнул он, и пиво появилось снова. — Это ж надо, меня, меня! — втемную использовали. Мол, то да се, колечко вишь потерялось, ты мол только глянь, где оно, да и звони… А колечко-то было у Не-Джо, и ждал Не-Джо не кого-нибудь, а Фалера!
— А на хрена Не-Джу Фалер? — не понял Леонид. — Стриптиз-шоу фокусами украсить?
— Я и сам так думал, — хмыкнул Валентин, — а Занг говорит — нет, Фалер самый тот человек, который Не-Джо покажет кузькину мать, мол, у нас все такие крутые, давай вместе тальменов мочить, будешь работать на меня!
— А если Не-Джо за такое — в лоб? — правильно умозаключил Баратынский.
— А я, видишь ли, без пяти минут гроссмейстер, — фыркнул Валентин. — Меня, понимаешь ли, и убить-то никак не вышло бы. Ха! — Он хлопнул себя по лбу. — Вот мы щас проверим, как это — не вышло б!
— Как это — проверим? — Леонид замер с бутылкой в руке, не долив примерно половину кружки. — Я тебя убивать не стану, жить еще хочется!
— Спокуха! — расхрабрился Валентин, выволакивая из-под стола мешок. — Мы у самого Не-Джо спросим!
— Это как? — не понял Леонид.
— А вот так, — сказал Валентин, ставя на стол бутыль с клубящимся внутри дымом не дымом, туманом не туманом, Великим Черным, одним словом. — У нас с собой было!
— Джинн? — с пониманием поддакнул Леонид.
— Сам ты джинн! — обиделся Валентин. — Это в натуре неуловимый Джо! Ты его как хочешь увидеть, один к одному или в масштабе?
— Вот таким, — Леонид растопырил большой и указательный палец. — И пусть вокруг бутылки хоровод водит.
— Это когда у тебя в глазах задвоится, — пообещал Валентин. — Ну-ка, дружок, выползай на лужок!
Он играючи, даже не удивляясь накатившей легкости — для опьянения дело обычное! — спальцевал заклятие; туман, выползший из бутыли, слепился в маленького человечка, по-прежнему в черном плаще и с капюшоном, непрозрачного из-за высокой концентрации жизненной пыли, опутанного почти невидимой паутиной сдерживающего заклинания.
— Привет, — сказал Валентин, придвигаясь прямо к голове маленького Великого Черного и корча страшные рожи, — на один зубок положу, другим перекушу!
Великий Черный зашипел, вскинул руку и даже выпустил молнию — завязшую в защитной сетке и мелкими искорками осыпавшуюся на стол.
— Во блин, — удивился Леонид, — он что, маг?
— Теперь уже так себе, — поделился Валентин воспоминаниями, — а когда жив был, так я при встрече с ним чуть в штаны не наделал! Ну что, Великий Черный, будем говорить. Или опять в бутылку полезешь?