Часовой ключ
Шрифт:
— Ты думаешь, что она сможет часовать? — тихо спросила Елена. Так тихо, что Василиса вообще еле расслышала ее. — Но как же так? — продолжила Елена громче. — Она ведь всю жизнь прожила на Остале — в мире без магии, где сам воздух вреден для часовщика!
— Чепуха, — устало возразил Нортон-старший. — На Остале действуют законы эферов наравне с физическими. Правда, люди пользуются часами только для измерения времени, поэтому не ведают о часодействе. Остальцы доверяют лишь техническому прогрессу. А это означает, что
— Но если твоя дочь… — начала Елена, и Василиса подметила в ее голосе угрожающие нотки. — Если она получит часовую степень, и ты дашь ей имя…
— Я помню о давнем обещании, госпожа Мортинова. — В голосе Нортона-старшего громыхнуло знакомое железо. — И я вновь повторяю: моя дочь не получит от меня часодейного имени.
— Но как же тогда Ключ, ведь он нам нужен!
— Завтра, — нетерпеливо произнес Нортон-старший. — Завтра все прояснится, Елена.
Женщина молча поклонилась и отступила от каменного трона.
— Астариус уже знает об этой вашей дочери, — подал голос Мандигор, особенно выделяя слово «этой». — Как видно, и у него есть верные люди… среди нас.
Мандигор оглянулся, обводя присутствующих подозрительным взглядом.
— Это был Кэртис, — внезапно произнесла Елена. Она полуобернулась, и Василиса увидела, как на ее губах заиграла холодная улыбка.
Люди в фиолетовых мантиях тут же зашумели, переговариваясь, по залу прокатилось ошеломленное разноголосое эхо, послышались гневные возгласы:
— В камень предателя!
— Смерть ему!
— Его статуя уже украшает подземелье Черновода! — хрипло выкрикнула Елена и презрительно ухмыльнулась.
Подождав, пока волна смятения уляжется, Нортон-старший заговорил вновь:
— Не будем уделять этому вопросу столько внимания: предателя уже нет среди нас. Астариус? Он слишком стар, чтобы нам мешать. Я думаю, — тут Нортон-старший усмехнулся, — он скоро отойдет от великих дел. Но вернемся к нашим заботам… Елена, все готово?
Елена кивнула и подняла руки, сложив их лодочкой. Внезапно вокруг нее замерцала легкая, полупрозрачная дымка, и она… исчезла! Просто растворилась в воздухе.
Василиса громко ахнула и в ужасе закрыла рот ладошкой. Кажется, она сходит с ума… Но остальные на исчезновение Елены отреагировали более спокойно. В зале царила безмятежная тишина, лишь тихо потрескивало пламя в чашах: люди чего-то выжидали.
Вновь показалась серебристая дымка, являя остальным стройную, высокую фигуру Елены. В руке она держала какие-то странные блестящие приборы или механизмы, издалека нельзя было разглядеть, что именно.
Елена поклонилась Нортону-старшему:
— Можно начинать.
И вдруг Нортон Огнев резко встал и, не говоря ни слова, поднял вверх правую руку. Какую-то секунду он постоял в такой позе, а затем медленно, словно раскручивал невидимое лассо, начал водить ею в воздухе. Послышался неприятный, режущий слух свист. Он нарастал и нарастал, становясь все невыносимее. Василиса зажала руками уши — казалось, еще немного, и у нее лопнут барабанные перепонки.
И вдруг свист прекратился — отец опустил руку. Василиса тряхнула головой, пытаясь унять звон в ушах.
— В подземелье есть посторонний… — устало произнес Нортон-старший. — Все часовые защитные нити грубо нарушены. Где-то рядом прячется… Найдите его!!! — вдруг рявкнул он.
Для Василисы это послужило сигналом: она рванула к двери и пулей вылетела в коридор. На обратный путь ей понадобилось намного меньше времени — откуда только силы взялись! — и вскоре она оказалась в зеркальном коридоре.
Заколка нашлась быстро — блестела синим огоньком на полу.
Внезапно Василиса ощутила, что зеркала как-то странно вибрируют, стены и потолок дрожали и звенели от глухих звуков, идущих отовсюду. Создавалось впечатление, что сюда бегут очень много людей. Не теряя больше времени, Василиса влетела в комнату с огненными чашами.
Тихо и равнодушно потрескивало пламя, разбрасывая искры. Висели часы на стене — копия тех, что были в семейной библиотеке. А голая каменная стена по-прежнему не содержала никаких указаний, как проникнуть через нее назад, в библиотеку.
Василиса в отчаянии стукнула по ней кулаком, но от этого лишь заболела рука. Что же делать?! Сюда не доносились вибрирующие глухие звуки, но Василиса чувствовала — погоня близко. Она в отчаянии прислонилась к стене и прошептала:
— Обратно… Хочу обратно! НАЗАД!
Стена заколебалась, становясь мягкой и зыбкой, запузырилась, словно мыльная пена, и в ней образовалась небольшая крутящаяся воронка. Василиса протянула руку, и ее тут же втянуло в середину, перед глазами рассыпался разноцветный калейдоскоп искр, стало очень жарко и душно… Толчок — и Василиса больно приземлилась на спину, не успев подставить локти.
Открыв глаза, она увидела, что над ней нависает книжный шкаф, а на стене как ни в чем не бывало тикают «знакомцы» — большие часы.
Она опять дома, в библиотеке!
Василиса резко вскочила: за ней может быть погоня, надо поскорей добраться до своей комнаты.
В один прыжок достигнув двери, она осторожно выглянула в коридор.
Никого.
И очень тихо. Кажется, гости давно разошлись…
В комнате Василиса сразу же юркнула под одеяло, как и была, в платье. Только она успела это проделать, как в коридоре вновь раздались шаги. Дверь резко распахнулась, жалобно скрипнув петлями.
На пороге, освещенный бледным лунным светом, стоял отец.