Часовой ключ
Шрифт:
— Где я? — сонно спросила Василиса, не открывая глаз.
— Дома, — опять захихикали. Кто-то зло шикнул, и смешки стихли.
Бледными голубыми огоньками вспыхнула люстра над головой, освещая каменные стены. Потянуло холодом и сыростью — острый и неприятный запах, затхлый.
И тогда сверху обрушился град ледяных стрел: кто-то последовал приказу и устроил ей обжигающий душ.
Василиса взвизгнула, сразу же сделалось холодно и неприятно, но зато сознание полностью прояснилось.
Из полутени выплыли лица — сначала белые, неяркие,
Насмешливые черные глаза на узком лице в обрамлении светло-пепельных волос.
Марк.
И рядом — холодный серо-зеленый взгляд, тонкие, плотно сжатые губы, как у отца.
«Норт как-то изменился, — неожиданно подумала Василиса. — Будто бы повзрослел за эти несколько дней… Скулы резче обозначились, глаза лихорадочно блестят, словно у голодного хищника, или это так кажется из-за тусклого освещения? Позади них, чуть в отдалении, топчутся неясные фигуры, но они на свет не выходят, только слышится тихое перешептывание».
— Здравствуй, сестричка, — бесцветным голосом сказал Норт. — Сейчас придет отец.
«А ведь он очень волнуется», — промелькнуло в голове у Василисы. Ей захотелось попрыгать, чтобы согреться, но она не решалась даже пошевелиться. Мокрые крылья все больше тяготили спину.
— Зач-чем над-до было меня об-бливать? — дрожа от холода, спросила Василиса. — И поч-чему я здесь, что вообще происходит?! — Она не выдержала и сорвалась на крик, но вышло хрипло.
— Твой отец хочет взглянуть, какие ты получила крылья, — насмешливо пояснил Марк и, ухмыльнувшись, добавил: — И поздравить с посвящением. — В отличие от Норта он был абсолютно спокоен и даже как-то радостно-благодушен.
Позади него опять зашептались и захихикали.
Василиса беспомощно огляделась: стены из булыжника, грубо перемазанного строительным раствором, низкий бурый потолок, с которого свисает единственная железная люстра с кольцом мерцающих свечей, а двери… дверей она не видела. Может, они скрывались за спинами тех, что стояли за Марком и Нортом?
— Где я нахожусь? — спросила Василиса, стараясь изо всех сил, чтобы голос не дрожал.
— Ты уверена, что хочешь знать? — улыбнулся Марк.
«Как кошка с мышкой», — угрюмо подумала Василиса.
Позади них опять захихикали.
— Кто это такие? — Василиса неприязненно посмотрела через плечо Марка, но неизвестные весельчаки были за пятном света и поэтому оставались практически невидимы.
— Это мои друзья, одночасники, — ответил Марк, — пришли на представление. Сейчас дождемся учителя и будем ставить очень интересные опыты.
В темноте опять засмеялись, а кто-то откровенно загоготал.
Василиса, смутившись, отступила к противоположной стене, во тьму. Но кольцо свечей, как живое, метнулось за ней по потолку, вновь осветив ее маленькую фигурку.
Марк с Нортом медленно подошли поближе. Одночасники же остались на месте.
— Меня удивляет, — начал Марк, — что ты не спрашиваешь, как именно сюда попала? Тебе что, неинтересно?
Василиса промолчала. Последнее, что она помнила, — мельтешение цифр вокруг себя, синий цветок… безмятежно спящую Диану и… все.
— Ну и как же? — хмуро спросила она, украдкой переминаясь с ноги на ногу: босые ступни леденели на холодном полу.
— Начнем с того, что я следил за тобой по приказу твоего отца. Видел твое выступление на Чарованиях… — Марк осклабился. — И даже послал букетик с почти любовной запиской.
Позади опять засмеялись, будто зрители, наблюдающие очень веселое и забавное представление.
— Да-да, я прочитала ее, — кисло ответила Василиса. — Мой ответ — нет.
— Я рад, что чувство юмора тебе не изменяет, — произнес Марк. — Но скоро ты узнаешь, почему всем мешаешь, Огнева.
Василиса промолчала.
— Я слышал, у тебя появились друзья, и какие, — продолжал Марк. — Одни ключники! Мало того, ты совсем очаровала нашего Драгоция… Такая романтическая сцена, я плакал!
Норт, до этого стоявший, как мумия в музее, не удержался и хмыкнул. Одночасники Марка опять захихикали.
— Это чистейшее вранье! — вспыхнула Василиса. Несмотря на холод, ей вдруг стало очень жарко.
— Я был возле озера с двумя мостами и все видел, — не моргнув глазом, сказал Марк. — Со стороны всегда виднее, особенно, когда ты нахохлившимся филином сидишь на ветке осины и помираешь со скуки. Фея и сынок ремесленника так увлеклись друг другом, что мне не составило большого труда пробраться в раскрытый часолист этого дурака Драгоция.
Василиса вдруг вспомнила, как крыло совы задело ее по макушке: так это был Марк?!
— Но это, конечно, не самое интересное, — повел дальше Марк тоном неторопливого рассказчика. — Гораздо более любопытен один разговор, произошедший между теми же лицами — Фэшем, феей Дианой и простым-пацаном-вдруг-ставшим-часовщиком… Я понятно излагаю?
Василиса нахмурилась.
— Ребята договаривались подсыпать одной новоиспеченной часовщице сонного зелья в бокальчик, — сладким голосом продолжал Марк, наслаждаясь Василисиным изумлением. — Чтобы она проспала до вечера, пока они уедут без нее. То есть убегут… Справедливости ради надо сказать, что младший Лазарев был против. Понятно, он же тебе обязан даром часодейства. — Марк презрительно хмыкнул. — Но его быстро уговорили… Кстати, ты очень необдуманно использовала желание, прими мое разочарование.
— Ты врешь, — спокойно произнесла Василиса и невольно вздрогнула. — Зачем бы ребятам понадобилось убегать от меня?
— Чтобы столковаться о совместных действиях на Часовом Круге, понятно? — Марк пожал плечами. — Против меня, Маришки и… Норта. А тебе, да ты сама знаешь, они не доверяют, Огнева.
— Так Норт тоже ключник? — удивленно спросила Василиса, тут же покосившись на брата.
Норт нервно хмыкнул, переглянувшись с Марком.
— Почти, — усмехнулся тот. Улыбка вышла странной, какой-то хищной.