Часовой механизм любви
Шрифт:
Но это там, где дело касалось товара. На работе он чувствовал себя уверенно и всегда знал, как поступить, быстро принимал решения, и они всегда оказывались верными. И форум аплодировал ему, когда он сажал в лужу очередного любителя самоутвердиться за чужой счет – Купер был интеллектуал и джентльмен.
А вне форума он являлся сыном родителей, которые всегда были им недовольны. Им не нравилась его работа, хотя четких претензий никто не предъявлял, не нравилась, в общем. И об этом ему говорили каждый день, так или иначе давая понять, что он без них никто. Им не нравилось, что он совсем «несветский» – но у него не было времени на политесы,
Он отгородился форумом от фальши, которая его окружала, но, наверное, зря не вникал в эти странные отношения, потому что тогда бы он знал то, что знали все эти люди – чужие, искусственные, пустоватые. Они смеялись у него за спиной, обсуждая роман его жены, о котором знали даже его родители, а он понятия не имел. Ну а потом раздраженные слова матери: не станешь же ты затевать скандал из-за такого пустяка!
Он и не стал, но не считал измену пустяком.
– Я случайно узнал. – Егор склонил голову, чтобы не смотреть на собеседников. – Глупо и банально – тренер по фитнесу. Разговор ее услышал чисто случайно. Ну, там – милый, мой дурак сегодня уедет на переговоры, можно у меня. Я… не хотел верить, но должен был знать наверняка. Нет, меня это не задело, просто я должен был точно знать. Все оказалось пошло и банально, как в старом анекдоте – муж возвращается из командировки, а у жены в шкафу любовник. Нет, этот парень в шкаф не прятался, конечно, но мой халат мог бы и не надевать.
– И ты что?
– А ничего. Он быстро оделся и ушел, а я остался и целый час слушал, какой я никчемный муж и вообще пустое место, и если бы не мои родители, я бы сдох под забором. В общем, все то, что родители мне всегда говорили. Ну, и кроме того, я оказался абсолютный ноль в постели, и вообще она беременна, и я не смею ее тревожить всякими глупостями.
– О господи… – Инна поморщилась. – Всякий раз, когда я думаю, что уже знаю все мерзости, на которые способны люди, что мир достиг дна, в это дно кто-то стучит. Но ты не повелся на эту туфту и развелся. Как же у тебя это получилось столь быстро?
– Все просто. Я нанял адвоката, который через суд потребовал генетическую экспертизу плода, и она была проведена под дружные протесты моих и ее родителей. Как и думал, к ребенку я не имел никакого отношения, судья оказался человеком понимающим, тем более что я не претендовал на имущество. Я тогда… не очень хорошо понимал, на каком я свете. Продолжал работать, как раньше, но за месяц мне отец не заплатил…
– Подожди. – Реутов вскинул брови. – Я не понимаю. Фирма принадлежала твоим родителям, и они платили тебе зарплату?
– Процент от прибыли. – Егор вздохнул. Очень сложно объяснить этим людям то, что он и сам до конца не понимает. – Фирму основали мои родители, и меня готовили как преемника. Фактически так и случилось,
– Они платили тебе зарплату, а остальное клали себе в карман. – Инна картинно закатила глаза. – Высокие отношения, ничего не скажешь.
– Я… не знаю, как это объяснить. – Егор смотрел на нее и понимал, что должен объяснить. – Я всегда был недостаточно хорош для них. Всегда делал что-то не то, всегда был недостаточно… Ну, в общем, все было не так. А Полина… она дочь их друзей, и как-то получилось, что я сделал ей предложение.
Это получилось как всегда: мать приехала к нему на работу и потребовала. И он не посмел ослушаться.
– Я поняла. – Инна закусила губу, думая о чем-то. – И что, они всегда так к тебе относились?
– В общем, да. Я сам много думал об этом, вспоминал. Пока мы жили как все, это выражалось просто в равнодушии ко мне. А когда я подрос, то…
– Может, ты им неродной? – Реутов задумчиво вертел в руках стакан. – Усыновленный?
– Я даже надеялся на это, но – нет, есть метрика, есть фотографии беременной матери. И внешне я похож на них. Мне было бы легче все это понять, если бы я был им неродной.
– Ладно, с этим понятно. Ты развелся, оставил скарб бывшей супруге и приехал сюда?
– Нет, Инна, не совсем так. – Егор понял, что нужно рассказать все до конца. – Я продолжал работать, но сначала мне не заплатили денег. Я кое-что скопил, конечно, но тут встал вопрос – а с чего бы? Я никогда не протестовал, не спорил, но мне поставили ультиматум: или я возвращаюсь к Полине и мы с ней делаем вид, что ничего не произошло, рождается ребенок, который «ни в чем не виноват» – и тогда все будет как прежде, или…
– Или ты безработный. Я бы выбрала второй вариант.
– Я тоже. Я понять не мог, почему они настаивают на этом. Зачем им ребенок, рожденный непонятно от кого, и почему я ничего не решаю в собственной жизни, если все решаю в их бизнесе, за что мне даже зарплата теперь не положена. А тут позвонил Серега, я ему в общих чертах все это описал. Он на следующий день предложил мне должность у вас. Я ни минуты не колебался.
– Нет, это как раз понятно. – Федор с сочувствием посмотрел на Егора. – О чем тут раздумывать, когда такая ситуация.
– Вот именно. Но вплоть до вчерашнего дня мать звонила и требовала вернуться. – Егор кивнул на свой сотовый, лежащий рядом. – Я не могу выбросить эту сим-карту – последнюю, номер которой был ей известен, потому что на этот номер завязаны люди, которые важны для меня, но я заблокировал ее номер и не принимаю вызовы с незнакомых номеров. Я понимаю, как это выглядит, но другого выхода не вижу. Это еще не конец, она будет и звонить, и приезжать, и требовать что-то, но сейчас мне все равно. Как будто, переехав сюда, я отрезал их всех от себя и действительно начал новую жизнь.
– А ты и начал. – Реутов улыбнулся уголками губ. – Ты заметил, что делаешь то, чего никогда не делал? Например, сидишь в компании незнакомцев, пьешь вино и рассказываешь о себе. Но из всей твоей истории я сделал один вывод: что-то здесь не так. Не думай, я верю каждому твоему слову, но ты врос в это, потому и не замечал странностей, а я вот слушал и понимал: все это необычно. Ни одни родители не ведут себя так со своими детьми. Разве что алкаши и прочая шваль, но твои-то не такие. Или они оба – психопаты. Извини, конечно.