Часовой механизм
Шрифт:
— А там его Федор ждал. Итак, все ясно. Спиноза местность плохо знает. Через заповедник его может провести только Федор своими тропами, о которых и мы не знаем.
— Может и так. Только протокол я не подпишу.
— А где ты видишь протокол? Утром составим. Но Артюхова тебе придется сдать.
— Живым до зоны не доеду. Сам знаешь.
— Плохо ты обо мне думаешь. Ствол у Артюхова есть?
— Ментовский «макаров» с обоймой. В Михайловке получил.
— Вот и ладушки. Приметы Артюхова дашь, имени можешь не называть. Остановил
— Ты так говоришь, Дмитрий Михалыч, будто Спиноза сидит у тебя в обезьяннике.
— Не сидит, так сядет, если живым возьму. А теперь. Коля, открывай погреб.
Кондаков допил водку из горлышка, подошел к печи, откинул коврик с пола и схватился за кольцо люка. Погреб был просторным, прохладным и освещался одной лампочкой.
Требухин снял с вешалки телогрейку и кинул ему.
— Держи. Пригодится. Раньше утра я за тобой не вернусь.
Они спустились вниз, где хозяйственный мужик хранил свои соленья. Тут и ящик с водкой стоял, но не полный Майор приковал хозяина наручниками к металлической стойке стеллажа и подал ему бутылку с водкой.
— Так тебе теплее будет.
— И на том спасибо, Михалыч.
— Последний вопрос, Коля. Отвечай честно. Я на тебя зла не держу. Это ты моей жене сказал, где Васька ее будет ждать?
— Я. У Черной балки в осиновой роще близ излучины Медведицы.
Требухин глянул на часы.
— Артюхову еще идти и идти. Не раньше рассвета доберется до места. Даже если Федор поведет его напрямки.
— Бог в помощь, Михалыч. Но места там глухие, а Спинозе терять нечего. Он живым в руки не дастся.
— Тут я с тобой согласен.
Майор выбрался из погреба, захлопнул люк и застелил его ковриком.
Город Елань
01 час 12 минут
Егор отдернул руку.
— Куда ты меня ведешь?
Алена резко обернулась.
— В склеп. На кладбище. Не видишь? Посидишь в могиле. И радуйся, что уйдешь в подземелье живым и вернешься с того света невредимым. Посидишь немного и успокоишься, а я должна сделать для тебя алиби.
— О каком алиби идет речь, Алена? Отчим видел, как я уезжал на джипе из дома следом за мамой На дороге стоял грузовик и патрульная машина. Они видели, как я сбил человека.
Девушка остановилась. Глаза парня были залиты слезами, губы тряслись.
— Послушай меня внимательно, Егор. Видели не тебя, а машину твоего отца. У джипа затонированы стекла и водителя никто не видел. Если у тебя будет алиби, то Ярыгину крышка. Это он сбил человека.
— А что ты ему сделаешь? У него депутатская неприкосновенность.
— Я сама позабочусь о его прикосновенности. Она дернула Егора за руку, и он потянулся следом, как упрямый ишак, не желающий идти на поводу.
Могильные
Рядом с тем дуплом, где Алена прятала динамит, находилась очередная могила-фальшивка, под которой располагался бункер. Первой вниз спустилась Алена. Бесстрашная девушка, казалось, ее ничто не может напугать. Из подземелья наружу выбрался теплый желтый свет и рассеялся во мраке, будто светящееся окно у завалившегося набок дома.
Егор спустился по крутой лестнице вниз. Небольшое помещение около пятнадцати квадратных метров было завалено ящиками с динамитом, шнурами, гранатами и прочими диверсионными причиндалами.
— Сиди здесь. Я вернусь через час. И умоляю тебя, Егор, никуда не уходи. Я хочу закончить начатое и вытянуть тебя из этой истории. Приди в себя наконец и успокойся. Нельзя же оставаться хлюпиком в двадцать лет. Ты скоро станешь отцом. Подумай о нас.
Алена поднялась наверх и задвинула могильную плиту на место. Свет померк.
Журавлев затаил дыхание. Он находился в нескольких шагах от девушки, лежа на земле у надгробного камня.
Девушка быстро пошла по тропинке в глубь леса. Вскоре луч ее фонарика утонул во тьме.
У Журавлева не было выбора. Он не ориентировался в местности. Кругом засады — ищут беглого зэка, да и его тоже объявили в розыск. В этом он не сомневался.
Склеп под обычной могилой, да еще и с освещением. Мимо такого феномена пройти невозможно. Мало того, он знал, кто сидит под могильной плитой, так как слышал все разговоры девушки с ее дружком.
Вадим сдвинул могильную плиту и спустился вниз. Парень сидел на ящике и на привидение никак не отреагировал. Он лишь холодно глянул на Журавлева и тихо спросил:
— Это на вас устроили облаву?
— Нет, приятель. Просто я попал под горячую руку. Когда ты сбил на джипе гаишника, я сидел за решеткой в его машине.
— Понятно. Если я делаю какие-нибудь гадости, то свидетели всегда найдутся. Жаль, что вы не беглый бандит.
— Это почему же?
— Потому что тот мог бы меня убить.
— Не рановато думать о смерти?
Журавлев присел на ящик, набитый динамитными шашками.
— Осторожней.
— Не беспокойтесь, молодой человек. Я всю свою сознательную жизнь сижу на бочке с порохом.
— Вы кто? Зачем вы пришли?
— Заблудился. Месяц назад мой приятель сюда приехал Журналист. И вдруг исчез. Хочу его найти.
Парень криво усмехнулся:
— Никого вы не найдете, а угодите в такой же погреб. Любопытных чужаков здесь не жалуют. Тем более журналистов. Думаю, что он не понравился здешнему начальнику милиции, майору Пустовалову, и его заживо похоронили. Здесь таких склепов больше, чем домов в городе.
— На этом кладбище?
— Это не кладбище, а военный объект времен Великой Отечественной. Схема бункеров досталась Пустовалову от деда. Тот руководил диверсионным отрядом НКВД.