Часть 2. Фея Сью, волшебник Слава, конечно же Драм, и кто ещё. И, к тому же – огромное количество мыслей обо всём, обо всём… В том числе и о том – какими же должны быть настоящие люди?.. И кошки.
Шрифт:
Диктор в новостях заговорил о разработке какого-то карьера в одном из городов, против которого всё выступают странные люди – активисты, и даже перекрывают подъезды к месту разработок.
– Вот, третий день они уже там творят чепуху!.. – усмехнулся папа Сью, когда диктора уже перестали показывать, а вместо него на экране появился сюжет с места событий, и камера показала песчаные лунные пейзажи той местности. Потом был ещё краткий фрагмент интервью с одной пожилой женщиной, которая тоже пришла защищать свои родные места от разработки. Она возмущённо, устало и запинаясь, пыталась простым языком объяснить – из-за чего же сегодня она пришла.
– Мы… здесь с самого детства живём и… И мамы наши жили, и… И прадеды. Все здесь… Всё здесь у нас… вот… Вот здесь – раньше дубрава была… Все мы, детишками, бегали туда – погулять, ягод набрать, там… Такое вот всё. Так той дубравы – уже лет десять как нет. Разработали… всё… А здесь вот… Последний же лес остался!.. И то вырубить хотят! А где нашим детям… и внукам… понимаете, дышать воздухом-то?.. Вот, как мы здесь жить будем?.. Посреди пустыни, разве?.. А что, же, это жизнью назовёшь… разве?.. Всё, всё, что можно уже – спилить, увезти… А людям, людям-то что?..
– Вот… Что у людей в голове, а?.. – усмехнулся папа Сью, сидя, по прежнему, в удобной позе – откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, – Занимаются всякой ерундой!.. А в стране экономика стоит из-за таких вот! Нигде ничего не спили, не пророй – всё, везде им нужно!.. Повсюду их прадеды гуляли!.. – засмеялся папа.
– Да… – тихо заметила Сью и поглядела долго на Славу. Конечно, тот, тоже взглянул на неё, очень даже тяжело. И от того Сью даже стало легче. – А всё-таки – надо иногда новости смотреть. – добавила она потихоньку, обращаясь только к нему. – Да, там обычно говорят про те вещи, что не в наших силах изменить. Но и в наших – тоже. Мы можем, хотя бы, молиться за этих людей, которым некому помочь. Поэтому надо смотреть новости.
– Ну, Сью, дорогая!.. – засмеялась мама, – С каких это пор ты, вдруг, задумалась о том, что надо кому-то помогать?.. Нет, я, конечно, понимаю – что это куда легче, чем помогать самой себе, но всё же… Сначала себя лучше вытащи, поставь на ноги и облегчи, хоть немного, труд молодому человеку! А то, ведь – вся в отца. Только он, ещё, просто любит всем интересоваться, что его не касается, а ты, при том, пошла дальше – ты у нас, мол, ещё и благотворитель – совсем ничего не делая, между тем!..
– Ну, мне кажется – это совсем не ничего не делание, – заметил Слава. – Если мы не будем молиться и просить Бога о помощи, то и самые большие наши усилия, в попытках что-то изменить, ничем не увенчаются. Мне именно так кажется. Поэтому – труд помолиться и поболеть душой, это, возможно, и самый главный труд. Тогда – может что-то и сдвинется с места…
– И провалятся под землю все эти протестующие?.. – засмеялся папа Сью, – Вы это, что-ли, хотите сказать?!. Хэ!..
– Нет. Как раз наоборот… – серьёзно взглянул на него Слава, – Провалятся, возможно, все эти комбайны и экскаваторы!.. – засмеялся он тут же, но взгляд у него остался серьёзный и прямой, – А люди – не надо, чтобы проваливались – никакие. Пусть все остаются. Только, лучше уж, без комбайнов и без жадности, тоже.
– А чем Вам комбайны-то не угодили?.. – удивленно хмыкнул папа Сью, – Лесов по стране – хоть сколько угодно!.. А вот месторождения – не везде есть.
– Ещё посмотреть – отчего больше пользы. – заметил Слава, и неосознанно, видимо, тоже откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. И даже заговорил теперь немножечко с усмешкой и с вызовом, как и папа Сью. – В лесах могут гулять люди. Простые люди, у которых нет денег на то, чтобы разрабатывать карьеры. И в этом – для них жизнь. А карьер разрабатывать станет тот, кто, и так уже, богат. И у него, и так уже, есть своя жизнь – и он, и его дети могут гулять хоть на Мальдивах, хоть в Тайланде, хоть в Дубае – когда только и где им захочется. Конечно – им незачем беречь тот лес, где гуляют бедняки. Они, лучше, с помощью длинной финансовой цепочки, превратят эти нищебродские леса в дорогие и оборудованные пляжи для своих семей. Конечно. Но только простым людям с этого ничего не перепадет – у них, просто, заберут и тот, маленький лес, что у них был. А на Мальдивы они, вряд ли, когда-нибудь, в жизни заработают.
– Какой Вы… Осознанный молодой человек!.. – удивилась мама Сью. – Таких очень редко сейчас, и вообще, встречаешь!..
– Не более осознанный, чем Сью. – сказал Слава и так же прямо посмотрел на маму. – А раз она занимается ненужной ерундой – бездеятельной благотворительностью, то и я, значит, тоже.
– Ну… я… – смутилась мама Сью, – Я думаю – она лишь старается Вам подражать. А я-то и думаю – отчего это в ней, вдруг, верные мысли такие появились!.. А она, просто, от Вас, наверняка, наслушалась хороших слов… Ну, правильно.. Старайся, Сью. Подтягивайся к уровню молодого человека!..
– Скорее – я от неё наслушался. – коротко заметил Слава. – Ну, давайте лучше слушать – что там в мире… А то мы так просто болтаем и всё.
И все стали смотреть новости молча. Совсем. Совсем молча. И Драму это показалось очень даже странным. Ведь – вот же, как странно происходит!.. Сидят эти взрослые люди и говорят, и говорят… А потом – раз, и всё!.. Включили телевизор – и больше не слова. Нет, он, конечно, уже слышал от Сью, что телевизор такая штука – что придумана специально для того, чтобы люди во всём мире молчали. Но, вот то, как теперь телевизор мощно подействовал по своему прямому назначению именно в их квартире – вот это уж было, и правда, удивительно! Через некоторое время, правда, Слава стал понемножку шутить, комментируя то, что рассказывали в новостях. Но он, почему-то, шутил как-то нервно и, даже немного, с раздражением. Драм никогда ещё не слыхал, чтобы тот так шутил – шутил он, обычно, всегда по доброму и как-то так радостно – словно не шутки он говорил, а какие-то лучики света наружу выпускал. А вот сейчас – наоборот: будто тучи. И все, в ответ на эти шутки, очень смеялись. Особенно громко – мама Сью. Но все, отчего-то, смеялись, тоже, довольно нервно. И как-то не очень весело. Это очень удивляло Драма и он глядел на взрослых совсем уже как-то испуганно.
Наконец новостная передача закончилась, и все ещё немножечко молча посмотрели рекламу. Что было ещё более странно. Ведь реклама была, в общем-то, ни о чём ином, как о кошачьем корме. И, по сути, кроме самого Драма, она никому здесь и не должна была быть интересна. А все смотрели пристально и очень внимательно. И только котёнок, как раз-таки, совсем, в этот раз, отвлекся от экрана и шокировано глядел на людей. Хотя обычно – он с аппетитом смотрел эту очень красивую рекламу. Ведь в ней очень-очень красиво в мисочку падал кошачий корм – очень и очень медленно – так, как в жизни, отчего-то, совсем никогда не падает. И у Драма, всякий раз, когда в телевизоре показывали эту рекламу, прямо-таки, текли слюнки, в прямом смысле слова. И он, очень даже хорошо знал, что если вдруг он только-только поел, а в телевизоре стали крутить эту рекламу, и девушка на экране уже начала раскрывать для своего кота пакетик с кормом, то стоит сейчас же зажмуриться и изо всех сил постараться туда не смотреть. Ведь, вот, сейчас должны будут посыпаться кусочки корма в замедленной аппетитной съемке… И получится так, что – как будто бы ты и не ел только что. Опять тебе страшно кушать хочется. Эта реклама была ещё страшнее в своём действии, чем даже реклама копченой колбасы, которую Драм всегда-всегда смотрел во все свои кошачьи глаза, и, кажется, даже чувствовал её аромат через экран. Сью иногда тоже резала дома колбасу, точно также, как и на экране, но, отчего-то, опять же – она её резала всегда в два, а то и в три раза быстрее, чем в замедленной съемке. И от того – получалось совсем не так эффектно.