Часть 4. Приполярный Урал. Саранпаульская экспедиция
Шрифт:
После этого пошёл в отдел милиции получать разрешение на авиационную перевозку ВМ из Тюмени до Саранпауля. Представленные мною документы также не вызвали никаких замечаний, и на другой день они выдали мне все разрешения. Вернулся в Саранпауль и стал ждать выезда в Тюмень. На скважине в партии Сидоряка возникли проблемы, и начальник экспедиции дал мне поручение выехать на место бурения, разобраться, доложить ему наши предложения, если они будут носить кардинальный характер.
Ледоход прошёл, и все реки были свободны. На другой день поехали с Сидоряком И. М. на его буровую. Выехали вдвоём на его моторной лодке с подвесным мотором "Москва" по р. Ятрия, которая уходила прямо на юг от Саранпауля. С собой взяли ружья. Ехать
Рис. 16: Ятрия в верховьях
надо было вверх примерно 70 км. При нормальной езде – менее 4-х часов. Вода была очень высокой, и течение сильным. Через некоторое время забарахлил мотор и начал "плевать" откуда-то бензин. Сидоряк покопался в его "кишочках", но найти неисправность не смог. Я же совсем в нём ничего не понимал. Уже проехали больше половины пути, и вижу – на самой вершине берёзы, что стоит прямо на берегу, сидит тетерев. Прошу лодку направить к нему. Не доезжая метров 40 стреляю – сидит, из второго ствола – сидит, перезаряжаю ружьё и опять стреляю – улетает. Лодка ткнулась в берег, выходим. Смотрю – ещё тут же в 70 метрах сидит глухарь, подхожу метров на 30, стреляю – улетает. Посмотрел вправо – метрах в 80 сидит ещё один глухарь. Подхожу, стреляю – и опять улетает. Впервые видел такое количество дичи, которая практически не боялась выстрелов. А с ружьём произошла такая история. Дома я заряжал патроны вручную, и порох сыпал на глазок, без мерки, да и дробь тоже. Поэтому дробь сильно разбрасывало при выстреле, и я не попадал. Видимо, перебавил бездымного пороха. Больше стрелять не стали, хотя вокруг на деревьях, но уже подальше видели немало птиц. Поехали дальше вверх. Вдруг через какое-то время мотор начал "чихать", стрелять и, наконец, заглох. Посмотрели баки с бензином – оба оказались пусты. Сидоряк сказал, что до буровой совсем недалеко, и мы быстро дойдём туда по берегу пешком. Затихли, сделали уши "домиком", прислушались, но звука дизеля буровой не было слышно.
Рис. 17: Глухари на весенних дорогах
Деваться всё равно было некуда, и решили лодку привязать здесь и пешком двигаться на буровую. Вдоль берега стеной стоял очень густой высокий ивняк, причём настолько густой, что через него не видно было даже русло реки. И тут мы допустили грубейшую ошибку – привязали лодку к ивняку в этом глухом месте и не сделали на берегу никаких хорошо видимых заметок. От лодки отошли и поднялись на взгорок – берег был достаточно высокий. Прошли по нему около 300 метров – а вдоль реки всё тянулся такой же глухой ивняк, и вдруг нам пришло в голову – а как же мы найдём свою лодку, если вдруг придётся на ней сплавляться без мотора, по течению, вниз, в экспедицию? И поняли, что теперь её нам уже с берега не найти, и нужно двигаться пешком до буровой.
Никаких тропинок по берегу не было и в помине – люди здесь появлялись раз в десятилетие, и то случайно. Тетерева, глухари, утки – всё это было кругом в несметных количествах. Стрелять у меня уже желания не возникало. Правда, Сидоряк, увидев как-то глухаря метров за 80 на самой вершине лиственницы, сказал мне, что может его снять из своего ружья. У него была немецкая двустволка 16 калибра фирмы "Зимсон". Я не поверил, и мы поспорили. Он вложил патрон с картечью и выстрелил. Раздался характерный глухой звук попадания в птицу низкоскоростной картечины, примерно такой же, как при попадании пули из малокалиберной винтовки. Глухарь подпрыгнул и начал планировать на землю под углом 45 градусов в сторону от нас. Мы побежали и долго его искали, но не нашли – его бурый цвет почти не отличался от цвета прошлогодней листвы, хорошо усеявшей окрестности.
Дорога давалась всё труднее, под ногами постоянно путался какой-то низкорослый кустарник. Сильно захотелось кушать – а еды мы в дорогу не взяли совсем, надеясь пообедать в котлопункте на буровой. Можно было, конечно, добыть и зажарить на костре дичь, но это требовало много времени, и мы рисковали не дойти до буровой в светлое время суток. Попадались сильно заболоченные места, и ноги прямо тонули в этой трясине. Шли уже часа 4, но никаких признаков людей слышно не было. У меня уже мелькнула мысль найти 2-3 сухих бревна, связать их вицами и, сидя на них с опущенными в воду ногами, начать спускаться вниз до лодки, которую с реки должно быть хорошо видно. Это было утопично, хотя бы потому, что ноги в холодной воде могли быстро потерять чувствительность, да и кувыркнуться в воду с двух бревёшек было очень просто. Мы уже начали задумываться о ночлеге в пути, и тут вдруг услышали очень слабый стук дизеля. Это сразу придало нам силы, и мы начали карабкаться на какую-то сопку, возникшую перед нами. На самой её вершине звук уже был значительно ближе и, примерно, ещё через час, чуть ли не ползком, мы спустились в распадок, к буровой.
На берегу стояли 2 вагончика и буровая установка колонкового бурения с дизельным приводом. Буровики уже поужинали, и повару пришлось нам по быстрому приготовить еду – пожарил оленину и сварил рисовую кашу на сгущённом молоке. Давно я уже так жадно не кушал, и рисовая каша не казалась такой вкусной. Однако мы сильно устали, уже начало темнеть, и все дела оставили до утра.
Утром в первую очередь отправили моториста на второй лодке, которая стояла у них, чтобы привёл нашу на буксире. Сами занялись скважиной. Она бурилась по плану геологической съёмки, имела сегодня глубину около 200 метров. Во время её бурения, ещё метров на 20 выше, начались обвалы стенок, и из скважины пошёл фонтан напорной воды. Мы тут же приняли решение перекрыть этот интервал потайной колонной длиной 12 метров. После этого продолжили бурение, хотя излияние воды из скважины продолжалось. Во второй рейс буровой инструмент заклинило в потайной колоне, и всё разом вышло наверх. Когда разобрали эту связку и высыпали заклинку – все были поражены. Заклинка оказалась чистейшим кварцевым даже не песком, а угловатыми брекчиевидными кусочками кварца размером 4-5 мм. Они были абсолютно прозрачными, без малейших примесей. Какова была мощность этого слоя – никто не знал.
Чтобы продолжить бурение, надо было применить утяжелённый глинистый раствор с целью задавливания водяного фонтана, определить точную мощность этого песка, а потом уже решать что делать – или перекрывать его снова более длинной потайной колонной, или продолжить бурение без обсадки. Утяжелителя не было ни на скважине, ни в экспедиции. Его можно было только привезти откуда-то из нефтеразведочных экспедиций – а это большие деньги и, самое главное, не было времени. Буровую установку надо было по большой воде успеть перебросить на другой участок – иначе она оставалась здесь до зимних дорог. Решили использовать только то, что было здесь. В результате весь пласт песка так и не сумели пройти, углубились ещё на несколько метров, но скважину постоянно заваливало. В конце концов, мы предложили её закрыть, и оборудование перевезти на новую точку.