Часть

Артус Ричард Евгеньевич

Подошедший, с оставшейся в живых частью дружины Сфенкел, ставший тысяцким, после гибели Твердохлеба, принес не совсем радостные вести. Боляр, что сидели под арестом, после известия о поражении западной дружины тут же освободили, и они снова начали собирать войска, и сеять смуту. Святослав не тянул с решениями. Оставив Сфенкела, с несколькими сотнями, для охраны Бориса, и его казны. Он усиленными переходами направился в свое Придунайское княжество. Нужно было быстро утихомирить возмутителей спокойствия, в преддверии неизбежного нового столкновения с Византией. Что оно произойдет, он нисколько не сомневался, а для того, чтобы в этом столкновении победить, нужно иметь надежный тыл. На сей раз, Святослав ни с кем разговоры не разговаривал. Все было просто, и жестоко. Боляре, купцы, просто знатные горожане, все, кто выступал против его правления, лишились головы, а их места заняли те болгары, кто помогал ему в войне с Византией. Наводя порядок, Святослав связался с Уграми. Передав их послам долю выплаченной Византийцами дани, они заключили новый союз. Снова договорившись с Боголюбами о свободном проходе, Угры прошлись по Византийским областям. Не обремененная пехотой конница, пронеслась по их провинциям разрушительным ураганом, и пока Византийцы собирали ополчение для отпора, их уже и след простыл. Довольные Угорские вожди, с охотой согласились повторить набег после зимы. В это время Цимисхий, который почувствовал, что его красные сапоги начали потихоньку слазить с ноги, боясь повторить судьбу Никифора Фоки, лихорадочно готовился к новой войне со Святославом. Отозвав все верные ему войска из Малой Азии, где они воевали против Арабов. Он тут же стал формировать особый полк, для своей охраны, набирая в него в основном молодежь. Полк получил название " Бессмертные". Закованные, вместе со своими лошадьми, с головы до пят в броню, они казались, просто неуязвимы. В церквях, и соборах, денно, и нощно, молились во славу имперского оружия, отвлекая от пагубных мыслей недовольное население. С приходом весны, в Константинополе и вокруг него была собрана огромная армия, а на море красовался непобедимый Византийский флот.

В его задачу входило перекрыть Дунай, и не дать уйти Руссам на своих ладьях. Перед выходом в поход, прошло очень долгое богослужение. Цимисхий отмолился во всех основных храмах, начав с храма Христа Спасителя, потом перешел в славную церковь Софию, и закончил молебен в храме Богоматери Влахернской, избавительницы Царьграда, от нападений все той же противной Руси. Получив везде благословение, в полной уверенности своей непобедимости, Византийские войска двинулись к Болгарской границе. Перевалив беспрепятственно через горные перевалы, которые должны были стеречь Болгарские войска, но по какой-то причине их там не оказалось, Цимисхий быстро подошел к Болгарской столице. Сфенкел попробовал сначала отбить приступ на городских стенах, но из этого ничего не вышло, уж больно сил у него маловато под рукой оказалось, да и ворота вдруг внезапно открылись. С дружинниками, и оставшимися преданными Болгарами, он заперся в Царском Детинце, в котором почему-то не оказалось Царя Бориса. Засев за крепостной стеной, он отбил все приступы устроенные Византийцами. Говорили, что один из приступов возглавлял сам Цимисхий, вот только это мало помогло. Обозленный упорным сопротивлением, Басилевс приказал поджечь укрепления. Так что волей неволей, но Сфенкелу, так сказать, пришлось выйти в чисто поле. В долгой, и упорной сече, ему, и части дружины удалось пробить себе дорогу, и, оторвавшись от преследователей, вернуться к Святославу с известием о нападении имперцев. Вскоре, и сам Цимисхий сделал широкий жест, прислав нескольких захваченных в плен дружинников, он предложил Святославу уйти из Болгарии. В противном случае, как обычно, грозился всех перебить. Святослав, выбрав крепость Доростол своим опорным пунктом, отослал с ответом гонцов к императору, что будет ждать его с войском там, спокойно проигнорировав все угрозы. Крепость не город, и шанс, что предатели откроют ворота не большой. В том, что было бы именно так, мы убедились, как только Цимисхий двинулся в путь. Один город за другим, открывал перед ним ворота. Болгары надеялись на милость, и считали имперцев спасителями, очень скоро они узнали, что значит освобождение, по понятиям империи. Подойдя к Доростолу, Цимисхий с ходу бросил свои войска на приступ, но навстречу им из города, вышла наша дружина. Бой был очень тяжелый, но греки так и не смогли сломать нашу стену копий. Мы отошли в крепость только после того, когда они попытались обойти нас с тыла своей конницей. Закинув щиты за спину, мы просто опрокинули тех конников, что стали у нас на пути, и вернулись за стены. Греки это посчитали победой, и устроили у себя празднества. Ночью, небольшой отряд охотников, в который вошел и я с Ирмой, а так же, почти вся моя дружина, за исключением раненых. Мы нанесли визит, этим перепившимся победителям. Нет смысла описывать ту резню, что мы устроили. Но имперцы урок усвоили хорошо. Наутро, бедолаги ковыряли землю, роя рвы, и устраивая оборонительные насыпи. Их занятие, прервал Святослав, снова выведя дружину за стены. Цимисхию, ничего другого не оставалось, как принять вызов. В этот день, нам было немного полегче. Византийцы не очень охотно пытались нас побить, и при всяком удобном случае откатывали назад. Понятное дело, гоняться за ними по полю, никто не собирался. Поэтому мы просто ждали, когда их военноначальники наведут порядок, и снова погонят на наши копья. В конце концов, осознав, что из этой затеи ничего хорошего не выходит, Византийцы ушли за свои рвы, а мы спокойно вернулись в крепость. На следующий день, они даже не вышли из-за своих укрытий, так что мы просто без толку простояли некоторое время. Мне кажется, что Цимисхий просто опасался остаться без войска, если продолжит такие бои. Вскоре, местные Болгары известили нас о Византийском флоте, подымающемся по реке к крепости. Пришлось свои ладьи, что у нас были, не просто подтянуть к берегу, а поставить их так, чтобы затруднить Византийцам доступ к Крепости со стороны реки, а так же тоже заняться земляными работами, углубляя ров. Судя по всему, нас решили взять в осаду, проще говоря, измором. В этом у нас действительно был просчет. С запасами продовольствия оказалось не так уж и хорошо. Попросту говоря, мы ими не озаботились, решив, все дело решим битвой, а вот их как раз, Цимисхий теперь избегал. Вскоре от тех же болгар пришла весть, что по Дунаю подымаются корабли, с продовольствием для Византийцев. Так что предстояла очередная вылазка, где самую главную роль играл тот факт, что нужно было незамеченными проскользнуть мимо имперского флота, как туда, так и обратно. Ночью мы налегке переправились на противоположный берег, броню пришлось оставить в крепости, уж больно в ней плавать не сподручно. Проделав ускоренный марш, и миновав стоявший на якорях флот, мы спустились по берегу вниз по течению, и вскоре заметили, медленно ползущие груженые корабли. Разбившись на команды, и определив себе цели, тихонько подобрались к ним вплавь. Забраться на корабль, оказалось та еще задача, но все же мы справились. Правда все захватить не удалось, просто не хватило людей, так что, некоторым кораблям удалось развернуться, и уйти вниз по течению, но нам хватило мороки и с теми, что попали в наши руки. Ведь их еще предстояло протянуть как-то мимо флота, а времени на раздумье, кот наплакал. Скоро беглецы поднимут тревогу, и тогда вся наша затея, обернется провалом. Пристав к берегу, часть припасов сгрузили на землю, чтобы немного облегчить корабли, а то уж груженные больно неповоротливы. Несколько кораблей, разгрузили полностью. Они должны были послужить отвлекающим маневром, а если повезет, то и немного настроение подпортить флотоводцам. Припасы, что разгрузили, естественно припрятали, да охрану небольшую оставили. Бросить столько добра, рука не поднялась, особенно если учесть, что с продовольствием у нас туго. Как ни странно, и этот наш план удался. Подойдя к флоту, несколько пустых кораблей вдруг загорелись, и на полном ходу врезались в боевые корабли. В последовавшей после этого панике, и неразберихе, корабли с продовольствием проскочили к Доростолу. Потом говорили, Цимисхий просто рвал и метал, а бедному Друнгарию, пришлось оставить свой пост. Флот отвели подальше от крепости, справедливо посчитав, что если на него один раз напали, то обязательно нападут еще раз, а терять просто так корабли, никто не хотел. Но неприятности для Византийцев, на этом не закончились. В одну из вылазок за оставшейся частью продуктов, мы увидели беспечно расположившуюся Византийскую кавалеристскую часть. Ну, грех было не воспользоваться шансом, так что, переправив в крепость продукты, мы вернулись. После того как мы закончили, у Византийцев на одну воинскую часть стало меньше. После этого происшествия, греки рыли землю, как сумасшедшие. Окапывая свой лагерь, несколькими рядами рвов. Кажется, им не очень понравилось, как мы сходили к ним в гости. Дни осады, медленно текли своим чередом. Святослав иногда выводил дружину за стены, но Византийцы очень редко откликались на предложение позвенеть мечами, а если быть точным, они откликнулись всего лишь однажды. Цимисхий решил бросить в бой свой полк " Бессмертных". Это действительно оказалось для нас тяжелым испытанием. Конечно, мы их тогда побили, несмотря на их "бессмертие", но какой ценой. За ту победу, мы тоже дорого заплатили. Много славных воинов в тот день сложили свои головы, как знаменитых, к примеру, как Сфенкел, так и не очень. Эти потери, вынудили Святослава отказаться от тактики боя в чистом поле. Подкреплений нам брать было неоткуда, если честно в нашей дружине уже давно было больше Болгар, чем Руссов. В основном это были Боголюбы, которые видели в нас союзников, а не завоевателей. Основные их силы сейчас собирались в западных провинциях, для отпора имперцам, и особо на их помощь рассчитывать не приходилось, а вот к Византийцам, чуть ли не каждый день подходили свежие части. Вскоре и осадные орудия подтянули, что не слишком сильно нас обрадовало. Нужно было совершить вылазку, даже несмотря на то, что враг перерыл, как крот, всю землю возле своих позиций, оберегая себя от наших хождений в гости. Дело конечно рискованное, но другого ничего не оставалось, как только попробовать. Ну, не ждать же, в самом деле, когда на голову начнут сыпаться камни, и в стенах пробьют бреши. Все прекрасно отдавали себе отчет, что все может закончиться печально, особенно если учесть, что идти придется снова без доспехов, и помочь нам, никто не сможет, в том случае, если все пойдет наперекосяк. Честно признаюсь, я не был добровольцем. Думайте что хотите, но я не считаю себя героем, без страха и упрека, который ищет приключений на свою задницу, и с удовольствием переложил бы эту ношу на другие плечи. Если бы как обычно, не одно но. С каждым столкновением, опытных воинов становилось все меньше, опыт не гарантирует жизнь, а только повышает шансы на выживание, но ведь бескровных войн не бывает, кто-то должен погибнуть. Места погибших занимали горожане, и даже женщины. У каждого была своя мотивация. От элементарного желания отбиться от врага, до мести. Со стороны, конечно, казалось, что количество воинов не уменьшается. Количество да, а вот если так выразиться качество. Теперь, при любом столкновении, у нас на порядок выросли потери. Мужества и стойкости, как горожанам, так и женщинам, было не занимать. Но, для того чтобы выжить, этого мало, а уж посылать их на такое дело. Так что, я не был добровольцем, за меня все решили обстоятельства. С вечера выйдя за ворота, нашей группе потребовалась почти вся ночь, чтобы незаметно подобраться к машинам. Дальше, все прошло, почти как по маслу. Тихо убрали охрану, и принялись за машины. Враг опомнился только тогда, когда они запылали ярким пламенем. Можно было уходить со спокойной совестью. Но тут, Ирма толкнула меня в бок, и указала на быстро приближающуюся к нам группу. Впереди на коне скакал в золоченых доспехах какой-то хмырь, за которым бежали, не отставая от его лошади, два дуболома. За которыми, в свою очередь, следовала разношерстная кавалькада. Мне стало немного не по себе, с такими дуболомами, мы уже встречались под Киевом. Страшные противники.

– Прорвемся.- Улыбнулась мне Ирма.- Всего лишь по одному на брата. Ты бери на себя левого, я возьму правого.

– Только прошу тебя, будь осторожна.- Попросил я ее, не удержавшись. В ответ она снова улыбнулась.

– Не волнуйся дорогой, теперь у меня есть веская причина, особо не лезть на рожон.

Что это за причина такая, я спросить не успел, потому как, размахивая мечом, к нам уже приблизился хмырь, как выразилась Ирма, со своим эскортом. Дуболомы на бегу поменяли свою форму, и столкнулся я уже не с человеком, а леший его знает с кем. Помня, что твари очень сильны, а на мне и доспехов то нет, я как мог, избегал прямого столкновения, дожидаясь подходящего случая, чтобы самому нанести удар. Случай представился довольно быстро, так как над местом сражения пронеслись крики, с нашей стороны радостные, а врагов, если можно так выразиться, горестные. Дело в том, что золотые доспехи нарвался на Инги, и Тьялви, а они парни простые, и в один миг, не просто сняли голову с плеч, а еще и разделили на несколько частей его тело, причем вместе с лошадью, бедолаге и доспехи не помогли. Вот именно это происшествие на мгновение отвлекло от меня внимание дуболома, чем я, конечно же, воспользовался. Быстро сократил дистанцию, увернувшись от его запоздалого замаха, и всадил свой кинжал ему прямо в морду. Помня о живучести этой твари, я тут же снес ему голову своим мечом. Выдернув кинжал, я ее еще ударил ногой, чтобы она на всякий случай оказалась подальше от тела, а то кто его знает, на что эта мерзость способна. Быстро огляделся. У Ирмы вроде тоже все в порядке. Тьялви, после разделки вельможи подкрался к дуболому со спины, и чуть ли не развалил того пополам своим ударом. Человек бы после такого удара умер бы на месте, а эта погань еще пыталась сопротивляться, пока ему тоже голову не оттяпали. Остальные дружинники тоже не оставались в стороне, и сейчас уже добивали тех из группы поддержки, кто по каким-то причинам не пожелал сделать ноги. Ребята не на шутку разгорячились, поэтому чуть ли не силой пришлось их заставить отступить обратно в крепость, где нас восторженно встретили. Все решили, что мы завалили самого Цимисхия, но это оказалось не так. Правда хмырь, которого звали Куркуас, оказался не последним человеком в Византии, вроде даже родственник, их Императорской семьи, и его гибель вызвала шок среди имперцев, а потеря осадных орудий, уныние. Опять отодвинув в неопределенность срок окончания этой нелегкой для них войны. Потихоньку, под их ногами стала нагреваться земля, угрожая перерасти в полноценный пожар ненависти. Цимисхий все военные расходы оплачивал из Царской казны, которую отобрал у Бориса, и выгреб ее всю, до последнего медяка. Так же, он обложил неподъемными поборами, и налогами, захваченные им города, что естественно не прибавило ему любви у Болгар, а в сравнении с жизнью под рукой Святослава, так и вовсе выходило, что лучше жить под правлением язычников, чем с братьями во Христе. В Азии тоже все было не очень хорошо, да и в самом Константинополе все больше и больше зрело недовольство этой войной, как простых граждан, так и духовенства со знатью. Конечно эта война, и для нас не была прогулкой. Запасы, что мы захватили, подходили к концу, и пришлось перейти на минимальный рацион, который выдавался одинаково, как горожанам, так и дружинникам. Дело с провизией немного поправляла река, но именно только что немного. Поэтому Святослав принял сразу предложение о переговорах, поступившее от Византийцев через неделю, после нашей вылазки. Помня, с кем имеем дело, встречу между вождями провели с максимальным бережением, что естественно не сильно понравилось Византийцам, которые изображали обиженную гордость, на которую, нам в принципе было просто начхать. В результате переговоров они обязались выплатить нам дань. Как обычно, платили и за убитых, хоть и зубами от этого скрипели, а так же снова подтвердили все прежние договора по торговле. С нашей стороны, мы обязались уйти из Болгарии. Святослав понимал, что при нынешнем положении дел, ему сейчас здесь не удержаться. Необходима передышка, чтобы снова собраться с силами, а для этого, так или иначе, нужно вернуться на Русь. Поэтому, для него не составило особого труда согласиться с этим условием. Потом стал вопрос, каким путем идти. Вместе с нами уходили и примкнувшие к нам Болгары, а так же значительная часть населения Доростола, не пожелавшая остаться в городе. Места в наших ладьях для всех не хватало, но и бросать корабли, уходя по земле, Святослав не пожелал. Свенельд, как бы заметил, что на обратном пути, на порогах, скорее всего, будут поджидать Печенеги. На что Святослав, усмехнувшись, ответил, что это не проблема, ведь в Свенельда распоряжении будет Киевская дружина. Я не пошел со Святославом на ладьях, не мог оставить своих, среди которых было много раненых, а главная причина заключалась в том, что Ирма забеременела, и для меня это было главнее всего на свете. Путь домой был долгий, идти обычными переходами не позволяли раненые, но не сказать, чтобы очень тяжелый. Как бы то ни было, а домой мы добрались благополучно, и весной, Ирма подарила мне сына. За всеми этими переживаниями, я забыл обо всем на свете, весь мир тогда для меня сузился, до моей дорогой жены, и ребенка. Пришедшая весть о гибели Святослава на порогах, была с родни ударом обуха по затылку. Я ни как не мог понять, как такое могло произойти? Хотя вывод был очевиден, предательство. Сыновья не спешили с отмщением за отца, а Свенельд взял в Киеве практически всю власть. Добило меня известие что, Куря, Печенежский хан, с которым я не раз уже встречался, сделал их черепа Святослава чашу. Из которой пил на своих пирах, и похвалялся, что она придает ему силы, и ума, которыми обладал славный князь. Как, оказалось, собрать дружину охотников не составило особого труда, но на это ушло некоторое время. Ну как бы там ни было, в обход Киева в печенежские степи ушла дружина. Наш удар по клану Кури, был страшен, попросту говоря, он перестал существовать. Я самолично зарубил этого упыря, а голову Святослава увез с собой, и похоронил в таком месте, где ее никто, и никогда не потревожит.

– А что было потом?- Тихо спросила Андрея Глафира.

– А что именно тебя интересует?- В свою очередь спросил он.

– Все.- Тут же откликнулась она.- Как дальше жили вы с Ирмой. Долго ли радовался своей власти этот Свенельд. И еще я знаю, что Владимир стал Киевским князем, и что он Крестил Русь. А что случилось с его братьями?

– Ну, если так интересно, обязательно расскажу.- Пообещал ей Андрей.- А пока давай-ка лучше займемся нашими проблемами.- Сказал он глядя вниз.

– Что ты там такое разглядел?- Спросила его Глафира, и, свесившись немного в сторону, тоже посмотрела на землю. От земли к ним что-то приближалось с огромной скоростью.

– Что это?- Посмотрела она на Андрея.

– А фиг его знает.- Пожал он плечами.- Но думаю, будет лучше, если мы встретим этого гостя поближе к земле. А то, если мою коняку попортят, навернуться с такой высоты, мало радости.- Сказав это, Андрей лупанул по бокам пятками своего Пегаса, и направил его к ближайшей скале. Все остальные тут же последовали его примеру. Стараясь оказаться на земле прежде, чем их нагонит незваное нечто несущееся к ним.

ГЛ 10

Наши эмоции,

Это отражение мира, в котором мы живем...

Как известно, спиртное по-разному оказывает свое воздействие. Кто-то становиться агрессивным, кто-то веселым, а кто-то просто замыкается в себе. Да и тяга к выпивке у каждого своя. К примеру, Кащей любил тихо посидеть в одиночестве, с бокалом спиртного, размышляя о какой-нибудь проблеме. Сегодня, для него такой проблемой были руны. Его воображение уже начало рисовать ему новые, открывающиеся перед ним возможности, когда он был грубо прерван, невнятным бормотанием старого гнома. Бедолага видно слегка переоценил свои возможности, и теперь сидя напротив Кащея, хлюпал носом, и что-то невнятное бубнил себе под нос, тем самым отвлекая того от приятных размышлений.

– Слушай Грон, что ты там все время себе под нос гундосишь?- Скривился Кащей, как будто съел какую-нибудь кислятину.- Если на жизнь жалуешься, то мне это совсем не интересно. Жалости от меня, ты уж точно не добьешься.

– Да кому нужна твоя жалость?- Тяжело вздохнул Грон, глядя в дно пустого бокала.- Я просто пытаюсь найти хоть какой-нибудь смысл, в теперешнем моем положении, но просто не вижу, ради чего мне теперь жить.

– А-а.- Протянул Кащей.- Решаешь, какой способ лучше, чтобы оставить этот бренный мир? Ну, я не тот человек, который кинется тебя отговаривать. Единственное, о чем попрошу. Это вначале помоги с рунами разобраться. А потом я даже, если попросишь, и табурет из-под ног выбью. Если уж так приспичило суицидом заняться.

– Дай бог, чтобы тебе никогда не довелось испытать, что выпало на мою долю.- Посмотрел на Кащея Грон.

– Согласен.- Тут же кивнул головой Кащей.- Я не любитель испытывать негативные эмоции. Хотя, было бы интересно проследить цепочку событий, которая привела тебя к таким последствиям.- Он выдержал паузу, и потом добавил.- Негативный опыт, все-таки лучше изучать на примере других, чем на своем собственном.

– Изучай не изучай, только если судьбой предначертано...

– Ты на судьбу не наговаривай.- Перебил Грона Кащей.- Сейчас-то ты уж точно знаешь, что у тебя была возможность выбора, и ты сам стал на тот путь, который тебя привел к такому результату. Судьба тебя уж точно, в спину не толкала.

– Тоже верно.- Опять тяжело вздохнул Грон.- Это мое тупое упрямство. Теперь понимаю, что нужно было сразу уходить, как только пришли первые вести о надвигающейся на нас угрозе. Но именно я настоял на том, что лучше всего остаться. Люди, великаны, все постоянно воюют, только раньше эти войны обходили нас стороной, а в армию мертвецов я вообще не верил. Я о таком, ни от отца, ни от деда не слышал, а ты сам знаешь, жизненный цикл у нас, побольше, чем у людей. Нет, есть, конечно, некроманты, которые мертвых поднять могут, но чтобы создать из них армию, такого не было.

– Почему это не было?- Хмыкнул Кащей.- Было.

Грон удивленно посмотрел на Кащея, а потом мотнул головой.

– Жаль я раньше этого не знал. Как бы то ни было, но мы легко отбивали их нападки, когда они появились возле нашего города. Да они вообще не представляли угрозы, пока не появилось та тварь, что их подняла. Эту гадину, ни что ни брало. Она даже нашу стену проломила так, как-будто это просто хилый, старый забор. Из города тогда, через подземные туннели, только небольшая часть населения уйти успела, побросав все, что было нажито за века. В тот день, из всего нашего рода, только я, да внучок, в живых остались. Нет смысла рассказывать обо всех мытарствах, что мы пережили, пока сюда не добрались.

– Это точно, нет.- Утвердительно кивнул головой Кащей.

Но Грон даже не обратил на это внимания, неспешно продолжая свой рассказ.

– Недалеко от замка, на нас напали вооруженные люди. Естественно, мужчины стали отбиваться, пока дети, и женщины искали укрытия. Потом, из замка на людей, вышло воинство хозяйки. Во всей этой кутерьме, я и потерял внука из вида.

– Подожди.- Снова перебил гнома Кащей.- Что значит, потерял внука из вида?

– А то и значит.- Пожал плечами старик.