Частная практика. Начало
Шрифт:
В спортзале наступила тишина, которая через секунду разорвалась громким смехом. Смеялись все. Взрослые и дети, хозяева праздника и гости. Казалось даже ёлка смеялась потряхивая игрушками. Оленька густо покраснела.
– Она...ха-ха-ха, готова обсудить что-то там с завучем...проблему...ха-ха-ха!
– раздался громкий голос из зала.
– Профессор, хи-хи-хи!
– подхватил другой, писклявый.
– Лучше песню спой или сыграй что-нибудь! Повесели народ! А с научными проблемами и без тебя разберутся!
– выкрикнул кто-то третий.
Девочка пристально посмотрела на пожимающего
– Песня про медведей.
Где-то на белом свете.
Там где всегда мороз.
Трутся спиной медведи
О земную ось...
Она пела песенку, которую иногда бурчал себе под нос заинтересованный чем-нибудь необычным дед Сидор. Как-то он спел ей всю песню целиком и показал на гитаре гармонию. Девочка запомнила и периодически наигрывала делая разные аранжировки. Вообще-то дед ей показал очень много разных песен и мелодий. Все и не упомнишь. Но сегодня здесь, ей почему-то захотелось спеть именно эту. Может зима навеяла?
Когда её овациями заставили повторить песню ещё раз, музыканты судорожно записывали слова и пробовали наигрывать мелодию. Пока она спускалась со сцены, школьный ансамбль начал играть сам, выдавя нечто запредельное, а народ в зале лихо вертя бёдрами отплясывал твист.
На полпути к столику. Оленьку встретила зарёванная Софка, обняла её и жарко зашептала в ушко.
– Лёль! Прости прости прости! Я не хотела! Просто пошутила! Ну пожалуйста!
Оленька постояла секунду, подумала...а потом сама обняла Софку.
– Мстя моя будет ух какая страшная!
– и чмокнула Кубышку прямо в ухо отчего та на несколько секунд, натурально оглохла!
– Ну, Лёлька! Ну, паршивка!
– Софка мотала головой избавляясь от шума в ушах и звона в голове.
Выброшенный адреналин сошёл на нет и Оленька почувствовала, что её слегка повело после выпитого, а тут как назло телефон зазвонил. И номер какой-то незнакомый, вернее строка с уведомлением, что номер неизвестен. Может не отвечать? Но захмелевший мозг потянул девчонку на подвиги!
– Алёктоэто?
– пытаясь связно говорить спросила девочка.
– Э-э...
– ответили на том конце провода. Оленька отвела руку с телефоном и обратилась к любопытным мордочкам одноклассниц.
– Это, господин Э!
Потом вновь прижала смартфон к уху и тут же его отняла.
– Это господин, Э Константинович!
– объявила она.
– Здравствуйте Э Константинович, а я Ольга Викентьевна. А вы? А я да-а! Ольга Ванская!
В трубке послышался какой-то бубнёж.
– Да, Э Константинович. Обязательно Э Константинович. Непременно Э Константинович. Всё спрячу и зашифрую Э Константинович. Больше никаких новинок, Э Константинович. Слушаюсь, Э Константинович! Разрешите выполнять..хи-хи..Э Константинович? Так точно Э Константинович! Что? Всеволод? Кто такой Всеволод? А-а. Это вы. Э Константинович было прикольней. До свидания Всеволод..Э..хи-хи...Константинович.
– Поговорили, - пьяненько вздохнула Оленька и спрятала телефон в сумочку.
– Э-э Константинович, Бэ-э Константинович, - бормотала она под нос.
– А оказался всего лишь какой-то Всеволод.
Девчонки смотрели на неё синхронно прижав ладошки к щёчкам и выпучив глазки.
– Да ты хоть понимаешь, Лёлька, с кем ты сейчас разговаривала?
– визгливо спросила Вавка.
– Понимаешь?!
– Отстань, неуч, - вяло отмахнулась Оленька и присев рядом со сладко сопящими Витькой и Катькой, снова потянулась к телефону.
– Дедушка Видас? Здравствуй... и доброй тебе ночи!
– Оленька закрыла глазки...и уснула.
Через пятнадцать минут на школьную парковку, въехал роскошный семиметровый лимузин.
Зимний дворец. Кабинет императора.
– Поговорили!
– Всеволод со злостью нажал "отбой".
– И как?
– поинтересовался Данька.
– Как как! Да она пьяная в дрова! Представляешь? Что они там себе думают? Спаивают мне мага жизни? А последствия они себе представляют?! Им, что? Жить надоело?! Славич! Срочно соединись с Леманном и вставь ему такого фитиля, чтоб на сто лет запомнил! Пусть поднимает по тревоге гарнизон и объявляет в губернии чрезвычайное положение! В столице организовать дополнительное патрулирование. Население не беспокоить, но быть начеку!
– И всё это из-за одной мелкой пигалицы?
– усмехнулся Меншиков-папаша.
– Иваныч, может для тебя она и мелкая пигалица, - сердито ответил царь.
– А для меня она прежде всего, маг жизни! И не просто, маг жизни, а маг жизни в пубертатном возрасте! Вопросы есть?
– Хм.
– То-то! Славич, пусть фон-барон выгонит на перекрёстки БТР-ы. Будут спрашивать - учения! При встрече, обращаться с девчонкой, как с миной замедленного действия. Не спорить и со всем соглашаться. Осторожно и плавно! И пока она не проспится, чрезвычайного положения не отменять! Всё!
Глава 17
Вятка. Новый Год.
Проснулась Оленька поздно, около четырёх часов пополудни. Правда она и до этого несколько раз просыпалась ненадолго. Один раз по нужде, а ещё парочку - из-за разудалых, пьяных песен деда Сидора, который в голос орал их на различных языках. Даже на тех, которые Оленька слышала первый раз в жизни. В конце-концов, дед вернулся назад к русскому языку, вернее к его квинтэссенции, - русскому матерному - и противным, скрипучим, старушечьим голосом, запел частушки. Это переполнило чашу терпения девочки и она окончательно взбеленилась!
" Меня милай тузав тузав,
Думал што я без рятузав!"
Набатом раздавалось в Оленькиной голове!
"Деда! Немедленно прекращай свой концерт! У меня сейчас голова лопнет!"
"Да?.. Ик!...А неча было вискарь хлестать без закуси! Теперь - терпи!" - веселился Сидор.
– "Прощайте, скалистые горы", - выдал он неожиданно, басом.
– "На подвиг Отчизна зовёт..."
Девчонке показалось, что ей на голову надели церковный колокол и с размаху врезали по нему кувалдой!
"Мы вышли в открытое море-е-е..." - продолжал издеваться Моисеич.