Частная школа
Шрифт:
Директриса уже собиралась выйти, но тут повернулась и, выставив указательный палец, добавила:
— Да, и вот что. Ты же в вашем классе староста, насколько мне известно? Думаю, тот, кто способен на такие мелкие пакости, не достоин быть старостой. Валентин Владимирович, выберите кого-то другого. Скажем, Олега Руденко.
— Но зачем сразу так… — подал голос куратор.
Однако стоило Нонне Александровне всего лишь взглянуть на него вопросительно, и он, безоговорочно капитулировав, замолк.
На этом директриса
— Ну и кому ты в итоге насолила? — повернулся к ней куратор.
Вместо ответа Дина вложила ему в руку карточку — электронный ключ от большинства кабинетов в школе. Он повертел его в руках и сунул в карман щегольского пиджака.
— Ну что, подруга, пошли извиняться. Я его вызову с урока, ну, чтоб не при всех…
Дина шла как на голгофу, не в силах даже представить грядущий кошмар. Плевать ей на разжалование из старост, меньше забот только будет. Хотя обидно, конечно. И чёрт с ним, с городом. И лучше бы она у Амалии Викторовны хоть каждый день отрабатывала, только бы не извиняться перед Маринеску. Такое унижение она точно не вытерпит.
Если бы куратор не шёл рядом, она бы снова куда-нибудь сбежала, но тот шагал как конвоир. И хотя он предложил извиниться наедине, не перед классом, Дина видела — происходящее его очень забавляет. Он и улыбку-то не особо старался скрыть.
Они остановились возле кабинета физики, где сейчас шёл урок у одиннадцатого класса. Валентин Владимирович, приоткрыв дверь, заглянул в аудиторию, поприветствовал физика и попросил Маринеску выйти на минуту.
Дина слышала, как там, за дверью, приближались шаги. И слышала, как сердце бухало в груди всё быстрее и быстрее, разгоняя кровь. Лицо пылало, и ничего она с этим не могла поделать.
«Проклятая Чума, — думала Дина в отчаянии, — никогда не прощу ей этого унижения».
Вот Валентин Владимирович отступил назад, в коридор вышел Маринеску и прикрыл за собой дверь. Он перевёл недоуменный взгляд с куратора на Дину и обратно.
— Что? — спросил, нахмурившись.
— Дина хочет тебе кое-что сказать, — произнёс куратор.
Маринеску уставился на неё озадаченно, а у Дины язык словно к нёбу присох. Она смотрела на него, сгорая от стыда, и слова не могла вымолвить.
— Ну, Дина, — подтолкнул её легонько Валентин Владимирович. — Что ты там хотела сказать Эрику?
Дина молчала, понимая, что ни за что и никогда не сможет сказать ему «извини». Пусть Чума потом хоть что с ней делает, пусть хоть отчисляет, но извиняться она перед ним не станет. Пауза затягивалась, тогда Валентин Владимирович, поняв, что шоу не состоится, вздохнул с сожалением и сказал сам:
— Эрик, Дина просит прощения за свою неудачную шутку. Да, Дина?
— Да, Валентин Владимирович, — наконец выдавила она из себя.
— Да, Эрик, — поправил он её.
— Да, Эрик, — зло повторила она и, обогнув Маринеску, вошла в класс.
22
Сразу
— Блин, так не вовремя тебя наказали, — посокрушалась Лиза. — Честно говоря, лучше бы мы Полькин день рождения где-нибудь в городе отметили, всё равно же воскресенье. Можно было бы пораньше отсюда свалить на весь день. А так будем тут сидеть и трястись, что впалимся…
— Можете поехать и отметить без меня, — с еле уловимой обидой ответила Дина.
— Да ну ты что! — возмутилась Полина. — Конечно, мы лучше тут, но вместе. Ничего, проносило ведь раньше. И Чумы здесь по воскресеньям не бывает. А ты сильно расстроилась, что тебя наказали?
— Да ерунда, — фыркнула Дина. — Лучше спрячьте поскорее всё это добро, пока кто-нибудь не заявился.
У неё даже получилось скроить кривую улыбку, чтобы девчонки не догадались, как ей на самом деле тошно. Никому и ни за что она бы не рассказала, какое ей сегодня пришлось пережить унижение.
— Да, правда, — согласилась Лиза, — давайте лучше в шкаф всё уберём.
Полина кряхтя всунула пакеты в набитый одеждой шкаф. Потом посмотрела на Дину сочувственно.
— Чума сильно ругалась?
— Нет, — бесстрастно ответила Дина.
— Правда, что она тебя из старост турнула? — спросила Лиза. — Ну и коза же она!
К горлу снова подкатили тошнота и горечь. Однако Дина не подала и виду. Она скрестила руки на груди, вздёрнула подбородок кверху, поджала губы, изображая мимику Нонны Александровны, и с наигранным пафосом произнесла:
— Тот, кто способен на такой гадкий поступок, не достоин носить высокое звание старосты.
Девчонки прыснули. Потом Лиза добавила:
— Теперь от этого высокого звания Руденко руками и ногами открещивается. Сама слышала, как он Валику сказал, что не будет заниматься этими глупостями. Слушай, а зачем Валик вызывал сегодня с физики этого гопника?
На миг снова волной поднялось удушающее чувство стыда. Умеет же Лизка ткнуть туда, где болит! И спросить то, чего нельзя никому рассказывать…
— Да, — отмахнулась Дина и соврала на ходу: — Просто сказал ему насчёт пересдачи теста.
— А меня больше терзает вопрос, кто мог сдать Дину, — с задумчивым видом произнесла Полина. — Почему вы про это не думаете? Ведь это сделал кто-то из наших. Тот, кто знал. А знали только мы.
— И в самом деле, — свела брови к переносице Лиза, — кто Лаврентьевне стукнул?