Частная жизнь знаменитостей
Шрифт:
Первая встреча Анны и Александра Васильевича произошла в Гельсингфорсе (Хельсинки) на вокзале, когда она приехала сюда к мужу. Мимо прошел стремительной походкой невысокий широкоплечий офицер. Муж спросил: «Ты знаешь, кто это? Это Колчак-Полярный. Он недавно вернулся из северной экспедиции». Следующая встреча произошла на вечере в квартире товарища ее мужа, тоже капитана 1-го ранга Подгурского, командира броненосного крейсера «Россия». «Не заметить Александра Васильевича было нельзя, — вспоминала Анна Васильевна, — где бы он ни был, он всегда был центром. Он прекрасно рассказывал, и о чем бы ни говорил — даже о прочитанной книге, — оставалось впечатление, что все это им пережито». Весь вечер они провели радом. И каждому из них с того момента стало ясно, что это судьба. Ему шел сорок второй год,
Много лет спустя она спросит его, что он подумал о ней тогда, в первую их встречу, и он ответит: «Я подумал о вас то же самое, что думаю сейчас».
В Гельсингфорсе начался их роман. Виделись они не часто, но каждая встреча была праздником для обоих. Надо сказать, что Колчак, как и Анна Васильевна, был не свободен. Жена его Софья Федоровна Омирова — из родовитой дворянской семьи, окончила Смольный институт, знала семь языков, имела властный и твердый характер. Они были женаты одиннадцать лет, у них был сын Ростислав. В честь жены Колчак назвал мыс на острове Беннета. Но, как говорится, сердцу не прикажешь. Чувство, захватившее Колчака и Анну, было настолько глубоким, что ничто не могло помешать им соединиться. Первой объяснилась она, сказала, что любит его. Он ответил: «Я не говорил вам, что люблю вас». «Нет, это я говорю, — призналась она, — я всегда хочу вас видеть, всегда о вас думаю, для меня такая радость видеть вас, вот и выходит, что я люблю вас». На что он коротко сказал: «Я вас больше чем люблю».
А потом пришлось расстаться. Он уехал на Черное море в Севастополь командовать флотом. Год спустя она с мужем отправилась во Владивосток, куда его назначили новые советские власти для ликвидации военного имущества флота. Настала весна 1918 года. Россия была накануне Гражданской войны — тревожное, смутное время. В Хабаровске Анна Васильевна случайно от знакомого морского офицера узнала, что Колчак в Харбине. И первым делом, приехав во Владивосток, она явилась к английскому консулу и умолила того переслать по каналам посольства письмо Колчаку. Они встретились в Харбине. Проговорили всю ночь и вновь убедились, что оба — одно целое, что жить друг без друга не смогут.
Вернувшись во Владивосток, Анна Васильевна объявила мужу, что уходит от него к А. В. Колчаку. (Сын ее в то время жил у бабушки в Кисловодске.) Она продала жемчужное ожерелье и отплыла в Японию, где тогда находился Колчак. Он встретил ее на вокзале в Токио и отвез в отель. Сам же отправился в другой, где тогда жил.
На другой день он явился и предложил поехать в русскую церковь. Они стояли там рядом, молча внимая молитве, и им казалось, что ее слова — это лучшее, что может быть для людей, решивших связать свои жизни. С этого момента Анна Васильевна стала гражданской женой Колчака. Потом он один отправился в Сибирь, чтобы стать в ряды борцов с большевиками. Ей он наказал оставаться в Японии, «пока все образуется». Но она не вынесла разлуки с любимым и в конце ноября 1918 года приехала в Омск, чтобы быть поближе к нему.
С этого момента и до трагического конца адмирала Анна Васильевна была неизменной его спутницей по адовым дорогам Гражданской войны в Сибири.
После ареста, как ни странно, Колчаку разрешили встречаться с Анной Васильевной в тюремном дворе, и они виделись накоротке чуть ли не каждый день. О себе она не думала, беспокоилась о его здоровье — в одиночной камере № 5 было холодно, а он давно, еще с Омска, был простужен, не говоря уже о ревматизме. Чтобы совсем не расхворался, она утеплила ему шинель. Делилась скудными продуктами, хлопотала, чтобы ему и ей вернули их вещи, оставленные в вагоне, просила какой-нибудь еды. Надеялась, быть может, найдется смелый и милосердный человек, который откликнется на просьбу узников.
Через глазок своей камеры она видела, как Колчака по коридору водили на допрос. Иногда им удавалось через солдат охраны обменяться
Его увели почти у нее на глазах. Она услышала топот сапог и в глазок увидела в коридоре серую папаху в окружении людей в черных кожанках. Утром она узнала, что Александра Васильевича не стало. Не зная всей правды, она потребовала от коменданта тюрьмы выдать тело для захоронения. В ответе Иркутского губернского революционного комитета и Чрезвычайной следственной комиссии было сказано: «Тело адм. Колчака погребено и никому выдано не будет». Что делать с женщиной, виноватой лишь в том, что она любила человека по фамилии Колчак, власти не знали. В конце концов, ее освободили. В 1922 году она вышла замуж за инженера-путейца В. К. Книпера и взяла его фамилию.
Как сложилась судьба Анны Васильевны? Это печальная, точнее, страшная история. Достаточно привести краткие сведения из ее последующей биографии, чтобы представить, что пришлось ей пережить и какие жуткие испытания выпали на долю этой несчастной женщины. Вот эти скорбные анкетные данные: освобожденная из Иркутской тюрьмы в октябре 1920 года, она уже в мае следующего была вновь арестована. Только через год, пройдя тюрьмы Иркутска и Новониколаевска и оказавшись в московской Бутырке, получила свободу. Увы, ненадолго. В 1925 году была арестована и выслана на три года, жила в Тарусе. В четвертый раз взята в апреле 1935 года, получила по статье 5810 за антисоветскую деятельность — пять лет лагерей, которые заменили тремя годами высылки. В марте 1938 года вновь арест и — восемь лет лагерей. После освобождения жила за 101-м километром Москвы — ближе запрещалось. И снова была в декабре 1949 года арестована как повторница, без предъявления нового обвинения. Десять месяцев в Ярославской тюрьме, затем в 1950-м по этапу отправлена в Енисейск до особого распоряжения. Ссылка закончилась в 1954-м. До 1960-го жила в Рыбинске. В промежутках между арестами и в ссылке кем только не пришлось ей работать: библиотекарем, архивариусом, дошкольным воспитателем, чертежником, ретушером, картографом, вышивальщицей, маляром, бутафором… Таковы маршруты ее «хождений по мукам». Лишь в 1960 году она была реабилитирована.
Благодаря хлопотам наших видных деятелей культуры, таких, как Д. Шостакович, А. Свешников, Н. Обухова, И. Козловский, Анне Васильевне, как дочери выдающегося отечественного музыканта, назначили пенсию в размере 45 рублей. Жить на эти деньги было трудно, и она подрабатывала, снимаясь в массовках на «Мосфильме» — три рубля за съемочный день. На судьбу она никогда не жаловалась. И даже в самых тяжких обстоятельствах она бог весть откуда черпала жизненные силы, сохраняла мягкость и приветливость, молодость души и интерес к миру — свойства истинного интеллигента.
Умерла Анна Васильевна 31 января 1975 года и похоронена на Ваганьковском кладбище рядом с родными из семьи Сафоновых.
Незадолго до смерти она успела написать воспоминания об Александре Васильевиче и стихи, посвященные своей незабвенной любви (она вообще писала неплохие стихи, ныне они опубликованы).
Полвека не могу принять — Ничем нельзя помочь, — И все уходишь ты опять В ту роковую ночь. А я осуждена идти, Пока не минет срок, И перепутаны пути Исхоженных дорог… Но если я еще жива Наперекор судьбе, То только, как любовь твоя И память о тебе.