Часы остановятся в полночь
Шрифт:
– Простите, не понял… – с обманчивой незаинтересованностью сказал Филонов. – Вы их не знали, но пришли к ним.
– Пришел. Потому что в эту субботу отбил Лику у пацанов, которые хотели изнасиловать девочку. Сводил ее в кафе, потом привез сюда, а во дворе ее ждали сестры, волновались… Ну, мы познакомились, обменялись парой фраз. Я приехал узнать, как Лика, она немножко… – Василий Сергеевич покрутил пальцем у виска.
– Неужели?
Филонов впервые слышал об этой особенности средней сестры, поэтому не очень доверял впечатлению постороннего человека. Он перевел взгляд
– Мужчина правду говорит, Лика сдвинутая была.
– В чем же это выражалось?
– Так вроде смотришь – нормальная, а ближе с ней познакомишься… Не знаю, как объяснить. В реакциях, суждениях, поступках… Это же видно, когда человек недалеко ушел от десятилетнего ребенка.
– А врачи? – ухватился за сведения Эрнст. – Лика состояла на учете у психиатра?
– Откуда же нам знать? Старшая у них Лора, а она сестер любила, как мать, значит, водила Лику к докторам.
– Вот-вот, – подхватил Василий Сергеевич. – И мне показалось тогда, Лика не поняла, что с ней делали, разве это нормально? Не кричала, не сопротивлялась. Я решил, она от страха так вела себя, а позже Лика сказала, что знакомый парень не мог причинить ей зло.
– А, так это были ее знакомые? – выяснял Филонов. Сейчас любая информация важна, даже от несостоявшихся насильников.
– Один. Митей зовут… живет в соседнем дворе. Но действия этого Мити отнюдь не мирные были, он держал Лику, а второй, извините, залез под юбку. Ну, я немного погорячился… Так они ж хамили!
– Митя, Митя, Митя… – прохаживаясь по комнате, повторял Филонов. – Фамилию его кто-нибудь знает?
– Матиш, – подсказала та же женщина.
Вот ведь несуразица: о девчонках, что под боком жили, они практически ничего рассказать не смогли, а паренек из соседнего двора, знать которого вовсе не обязательно, им знаком.
Оперативники сообщили: подозреваемого дома нет.
– Ждите, – рявкнул в трубку Филонов и недовольно проворчал под нос: – Какой, к черту, подозреваемый! Ему, не глядя, можно шить дело.
– Никита, у меня возникли некоторые трудности, – говорил в трубку таксофона Максим. – Сегодняшнюю ночь я перекантуюсь у тебя?
– Сегодня – нет. Не могу, Макс, у меня Кэт. Извини, а?
– Да ладно, перебьюсь. – Однако Максима неприятно кольнуло в грудь, ведь ему отказал кто? Друг.
– А что стряслось? – наконец спросил Никита.
– Не по телефону.
– Не выставлю же я Кэт! Знаешь, сколько ее обхаживал? Это тебе стоит одним глазом моргнуть, и телка прыгает в койку. Не обижайся, Макс.
– Нет, нет, я ж понимаю. А машину свою одолжишь на пару дней?
– А твоя где?
– На приколе. Отвез в ремонт. Так дашь машину? Позарез надо.
– Макс, ты мне друг, но, прости, машину и женщину не доверю ни другу, ни папе, ни начальнику.
– Ну, не доверишь – обойдусь. Пока.
Повесив трубку, Максим перебирал друзей, которым можно доверить не только машину и бабу, а и себя. В его положении каждый свой шаг следует обдумывать, во всяком случае, выяснил, что Никита не друг, хорошо, что он прокололся на мелочи. Друг, услышав о трудностях, обязан отменить случку и предоставить крышу с постелью, тем более одолжить машину. Все, на Никиту больше Максим не рассчитывал. Он снова снял трубку:
– Димка, на ночь пустишь?
– Успел удрать из дому? – обрадовался тот. – Правильно. Ну, давай, приезжай.
Максим стал у обочины, поднял руку, которая неожиданно опустилась сама собой. Неизвестно, сколько ему придется скитаться, деньги надо беречь. Ничего, в городах еще не отменяли общественный транспорт, он ездит исправно и проезд не бьет по карману.
Дима жил с родителями в частном доме, так что места у них предостаточно, но постелил он Максиму и себе во флигеле, где безбоязненно можно потрепаться и выпить. Димке двадцать семь, а дают ему гораздо меньше, он похож на безусого мальчика, едва вышедшего из подросткового возраста. Максим не раз помогал ему по работе, однако тесно они не дружили, тем не менее из коллег никто не додумался сообщить о шмоне в офисе и о том, что менты едут к нему.
Дима принес ужин – макароны с мясом по-флотски и свежие овощи, сбегал в магазин за углом и купил водки, пока приятель обустраивался. Разумеется, он построил свою версию, в его глазах Максим – гений, хакер, взломавший некую систему, за это его преследуют, а должны, по идее, премию выдать. По наивности Дима недалеко ушел от Лики и, конечно, имел право на часть правды, которую Максим выложил за столом с единственной целью: парень окажет посильную помощь, ведь самому не выбраться из капкана. Вкратце он изложил, как жутко вляпался, что хочет отыскать Лану, но не знает, с чего начинать. Дима заметно потух, долго молчал, поедая макароны в замедленном темпе, наконец покачал головой:
– М-да, труба твое дело.
– Будет труба, если попадусь ментам, – сказал Максим. – Постараюсь не доставить им этого удовольствия.
– Лихо они тебя вычислили, и работу, и домашний адрес… – рассуждал Дима. – Как ты им не попадешься, если завтра размножат твои фотографии, например, из личного дела возьмут, сунут в руки легавым и развесят по городу? А как собрался найти девчонку?
– Я же говорил, пока не знаю, но что-нибудь придумаю.
– Макс, никто не поверит, что девчонка укокошила сестричек…
– Но ты-то, надеюсь, не думаешь, что их завалил я? – начал потихоньку заводиться Максим.
– Не думаю. Я тебя знаю, ты не способен…
– И на том спасибо. Скажи откровенно, мне рассчитывать на тебя? Ты поможешь? Я действительно не могу появляться в городе днем, мне подходит только ночное время, да и то там, где народу мало, особенно ментовских рож.
Дима спрятал лицо, низко наклонив голову, Максиму уже не нужен был его ответ:
– Сегодня и завтра можешь жить здесь, а послезавтра отец приезжает из рейса, пристанет с расспросами… Но если соседи узнают про тебя… папа, когда выпьет, болтливый… Макс, пойми, я же становлюсь сообщником, мать дуба даст.