Часы времени
Шрифт:
После похорон у меня состоялся разговор с адвокатом, и я официально вступил во владение наследством. Я распорядился о покупке акций на землю, которые полвека спустя дали нам с матерью возможность не сдавать комнаты внаем.
Теперь предстояло обеспечить рождение моего отца.
Завоевать сердце Мариэтты оказалось на удивление трудно, хотя я твердо знал, что женитьба наша должна была состояться. У нее был поклонник, молодой человек, которого я с радостью задушил бы собственными руками, и не один раз. Он был из породы краснобаев, но без гроша за душой, и родители Мариэтты были настроены явно против него, что, впрочем, дочь, по-видимому, нисколько
В конце концов пришлось решиться на нечистую игру — ведь я не мог позволить себе проиграть. Я отправился к миссис Колдуэлл и прямо в лоб заявил ей, что хочу, чтобы она начала поощрять Мариэтту выйти замуж за моего соперника. По моему предложению, она должна была твердить дочери, что на меня нельзя положиться, что в любой момент я могу отправиться путешествовать на край света, потащив ее за собой, и что один господь бог знает, какие трудности и лишения ей придется при этом пережить.
Как я и подозревал, эта девица в глубине души жаждала приключений. Не знаю, следует ли это отнести на счет влияния матери, только Мариэтта вдруг стала относиться ко мне более благосклонно. Я настолько увлекся ухаживанием, что совсем позабыл про дневник. После того как мы обручились, я пролистал его, и все, что со мной произошло, оказалось там описано точь-в-точь, как было на самом деле.
От всего этого мне стало как-то не по себе. Когда же Мариэтта назначила нашу свадьбу на тот самый день, что и в дневнике, я и вовсе отрезвел и самым серьезным образом задумался о своем положении. Ведь если мы действительно поженимся, я окажусь своим собственным дедушкой. А если нет — что тогда? Я даже не мог здраво оценить обстановку, потому что мысли тут же начинали путаться у меня в голове. Тем не менее я приобрел точно такой же старинный дневник в кожаном переплете, слово в слово переписал туда все записи из старого дневника и положил его под нижнюю дощечку часов. На самом-то деле, как я подозреваю, это был один и тот же дневник, тот самый, который я позднее обнаружил.
В назначенный день мы с Мариэттой обвенчались, и вскоре нам обоим стало ясно, что мой отец появится на свет тогда, когда ему положено, — хотя, естественно, Мариэтта воспринимала рождение ребенка в несколько ином смысле.
Тут Мэйнарда прервали.
— Следует ли понимать, мистер Мэйнард, — ледяным тоном спросила одна из слушательниц, — что вы действительно женились на этой бедной девочке и что сейчас она ждет ребенка?
— Но ведь все это случилось в самом начале двадцатого века, — миролюбиво ответил Мэйнард.
С пылающим от негодования лицом женщина заявила:
— По-моему, это самая гнусная история из всех, что я слышала.
Мэйнард окинул гостей насмешливым взглядом:
— Вы все так считаете? Выходит, я не имел никакого морального права обеспечить свое собственное рождение?
— Видите ли… — с сомнением в голосе начал один из присутствующих.
— А может, сначала вы дослушаете мой рассказ до конца, а потом мы поговорим? — сказал Мэйнард.
— Почти сразу же после женитьбы, — продолжал он, — у меня начались неприятности. Мариэтта желала знать, куда это я все время исчезаю. Она была чертовски любопытна и без конца расспрашивала меня о моем прошлом. В каких странах я бывал? Что я там видел? Почему вообще уехал из дому и отправился путешествовать? Она совсем меня заклевала, но ведь я не был настоящим Джозефом Мэйнардом и не мог ответить на ее вопросы. Сначала я намеревался жить с ней до тех пор, пока не родится ребенок, лишь изредка появляясь в своем времени. Но она ходила за мной по пятам. Дважды она чуть было не поймала меня у часов. Это меня встревожило, и, наконец, я понял, что Джозефу Мэйнарду следует исчезнуть из этого времени навсегда.
В конце концов, какой смысл был в том, что я обеспечил свое собственное рождение, если в дальнейшем мне больше ничего не предстояло сделать?
У меня была своя жизнь начиная с 1967 года и далее. Я также должен был жениться вторично, чтобы дети мои продолжили наш род.
Тут его прервали во второй раз.
— Мистер Мэйнард, — сказала все та же женщина, — не намекаете ли вы на то, что просто бросили бедную беременную девочку?
Мэйнард беспомощно развел руками.
— Что еще мне оставалось делать? В конце концов, за ней был прекрасный уход. Я даже говорил себе, что со временем она, вероятно, выйдет замуж за того самого молодого краснобая — хотя, признаться, мне это было вовсе не по душе.
— Почему бы вам было не забрать ее с собой?
— Потому, — сказал Терри Мэйнард, — что я хотел, чтобы ребенок оставался там.
Лицо женщины побелело, и она проговорила, чуть заикаясь от ярости:
— Мистер Мэйнард, я не желаю долее оставаться под одной крышей с вами.
Мэйнард изумленно посмотрел на нее.
— Но, мадам, значит, вы верите моему рассказу?
Она недоуменно моргнула.
— О! — вырвалось у нее, и, откинувшись на спинку кресла, она смущенно рассмеялась.
Несколько человек посмотрели на нее и тоже засмеялись, но как-то неуверенно.
— Вы даже представить себе не можете,-продолжал Мэйнард, — каким виноватым я себя чувствовал. Всякий раз, стоило мне увидеть хорошенькую женщину, перед моими глазами вставала Мариэтта. И лишь с большим трудом я убедил себя, что она умерла где-то в 40-х годах, а может, и раньше. И все же не прошло и четырех месяцев, а я уже не мог ясно представить себе, как она выглядит.
Затем на одной из вечеринок я встретил Джоан. Она сразу же напомнила мне Мариэтту, и, думаю, это повлияло на весь дальнейший ход событий. Должен признаться, что она проявила недюжинную энергию, добиваясь моей благосклонности, но в какой-то степени я даже радовался этому, ибо отнюдь не уверен, что отважился бы на женитьбу, если бы она все время не подталкивала меня к этому.
После свадьбы я, по обычаю, перенес ее на руках через порог нашего старого дома. Когда я опустил ее на пол, она долгое время стояла, глядя на меня с престранным выражением. В конце концов она тихо сказала:
— Терри, я должна тебе кое в чем признаться.
— Да?
Я понятия не имел, что бы это могло значить.
— Терри, есть причина, по которой я так торопилась выйти за тебя замуж.
Я почувствовал слабость в коленях. Мне не нужно было объяснять ту определенную причину, по которой молоденькие девушки торопились выйти замуж.
— Терри, у меня будет ребенок.
Сказав это, она подошла ближе и влепила мне пощечину. Не думаю, что когда-либо в жизни я испытывал большее изумление.
Он прервал свой рассказ и окинул взглядом комнату. Гости переглядывались и явно чувствовали себя неловко. В конце концов женщина, уже не раз возмущавшаяся его рассказом, с удовлетворением произнесла:
— Так вам и надо.
— Вы считаете, что я получил по заслугам?
— Когда человек совершает неблаговидный поступок…— начала она.