Чайные сказки
Шрифт:
Постучала по лбу этого верзилы.
– У меня вообще-то есть девушка, – еще больше насупился Никита.
– Нет, ты не балбес. Ты задрот, – Женя патетически воздела руки к потолку. – У тебя нет девушки, а вместо этого ты общаешься с кем-то неизвестным одними текстовыми сообщениями. Вы даже ни разу не звонили друг другу. А вдруг это не девушка вовсе, а толстый потный мужик. Вот почему вы ни разу не разговаривали по телефону?
– Потому, что это запрещено правилами участников группы, – Никите надоел этот неуместный разговор и он поспешил избавиться от него, скрывшись во чреве аудитории.
– Ты
Никита лишь снисходительно улыбнулся, сделав вид, будто это вовсе не к нему обращаются.
Братья месяцы – Май и Август, те самые два брата-близнеца, которые развлекались розыгрышем в вестибюле, обогнали Никиту и, перехихикиваясь между собой, первые проскочили в двери.
Просторная, в виде амфитеатра аудитория уже порядком была забита народом. Соня и Иволга заметили, Альбину Курочкину и Алису Перепонкину и подсели к ним. До появления учителя еще было время, и девчонки затрещали о своих девичьих пустяках. Пожалуй, кроме Сони. Она больше помалкивала, бросая задумчивые взгляды в сторону Никиты, который, войдя в аудиторию, устроился на самом дальнем ряду. Вместе с Женькой, которая никак не отставала от него.
Если бы Никита сел один, то, Соня пересела к нему. Но Женя не покидала его, и потому приходилось только грустно вздыхать.
Проследив взгляд подруги, Иволга все прекрасно поняла, усмехнулась своей очаровательной улыбкой и тихо произнесла:
– Хватит сохнуть по нему. Неужели он так тебе нравится?
– Все равно я его завоюю, – насупившись, буркнула Соня, раскладывая перед собой тетрадь с конспектом и выбирая самую красивую ручку цвета крем-брюле.
– Замаешься потом в плену кормить, – проворковала Иволга.
Альбина с Алисой прыснули со смеха, а Соня принялась усердно наводить порядок в своей сумке, прекрасно понимая всю бессмысленность этого занятия.
Мастер появился, как всегда неожиданно. Стремительно вошел, почти влетел в двери, в несколько широких шагов оказался на своем месте за кафедрой. Развернулся, уперся пальцами в столешницу и задорно сверкнул глазом.
– Здрасте, демиурги.
Разговоры, возня и смешки сразу прекратились. Ученики уставились на своего учителя, как бандерлоги на удава. Если бы не Никита, то Соня непременно влюбилась бы в Мастера. Молодой, слегка за тридцать, симпатичный, подтянутый. Да по нему половина девчонок института сохла.
А какой у него голос. Его лекции старались не пропускать.
– Я понимаю, что рассказывать молодым людям о жизни – это все равно, что купать рыбу, но я все же немного позанудствую.
Как всегда, Мастер начал с шутки и по аудитории прошелестел легкий смешок. Он улыбнулся в ответ, взял мел и написал на доске тему лекции. В ответ студенты зашелестели страницами, записывая в свои тетради.
– Для того чтобы строить гармоничные миры необходимо знать законы их построения. Сегодня мы с вами рассмотрим некоторые из них, – начал свою лекцию Мастер, продолжая писать на доске.
Пока учитель был занят делом, дверь в аудиторию тихонечко приоткрылась, и в нее проскользнул Андрей. Стараясь ступать бесшумно, он прокрался на самый дальний ряд, пользуясь тем, что учитель стоит спиной к своим студентам. Усевшись рядом с Никитой и Женей, он вынул свой конспект и сделал вид, что всю дорогу здесь сидел.
– Кстати, – Мастер повернулся к кафедре, порылся в своих бумагах и выудил одну из работ студентов. – Я тут проверил ваши прошлые задания. Много смеялся. Особенно странные у наших студентов представления об оргазме. Такое ощущение, что они никогда его не испытывали, во, что я никогда не поверю.
По залу прокатился дружный молодецкий гогот, а Алиса Перепонкина вдруг от чего-то смутилась.
Пользуясь моментом, Женя пихнула Андрея локтем в бок, наклонилась и деликатно поинтересовалась, где он-бестолочь шлялся.
– Сегодня спал с девушкой. Проснулся первый, решил её не будить, – так же тихо пояснил опоздавший.
– В итоге она проспала свою остановку, – усмехнулся на все это Никита.
– И кто тебя догадал до этого? – насупился Андрей.
– Кобель, – коротко резюмировала Женя, между делом конспектируя лекцию, которую продолжал читать Мастер.
– Ну, ты что, секс – это же весело, особенно со мной, – нисколько не смутился Андрей. – Помнишь, как я в прошлый раз в пододеяльнике запутался.
– Вот ты бабник, – гнула свое мнение Женя.
– Я не бабник. Я один спать боюсь.
– Вовремя просыпаться надо.
– У меня был будильник. Но он случайно сломался… Об стену.
– Случайно? Об стену?
– А потому, что не хрен звонить, когда я сплю!.. – последнее Андрей сказал немного громче, чем следовало бы.
Метко брошенный учителем мел, прямо в лоб Андрею, прервал дальнейшие перешептывания. Разговоры тут же прекратились. При чем, повсеместно. Студиозусы добросовестно уткнулись в свои конспекты и заскрипели перьями. Мастер только с виду был такой простой и беззаботный. Знатоки уверяли, что не стоит проверять его нервы на прочность. Дороже встанет.
Именно поэтому Никита перевел свой телефон на бесшумный режим. И когда от Селин пришло очередное сообщение, общественность не заметила этого. Улыбнувшись, Никита отбил ей ответ. Но случайно оброненное Женей зерно сомнений начало давать всходы. Он уже хотел было написать сообщение с просьбой о номере телефона и наконец-то поговорить с ней вживую, но трезво рассудив, решительно отмел эту идею.
Это было бы прямым нарушением условий группы. За такое грозило исключение и прекращение общения. Никите этого не хотелось. Уж слишком он привык к этой таинственной Селин с аватаркой в виде эльфийской воительницы. Берд. Не могла она быть толстым потным мужиком. Женя просто его дразнит.
Вот Андрею было проще. Он не мучился сомнениями как его рослый друг. Вместо этого он без всяких угрызений совести писал прямо на столешнице новое неприличное стихотворение. То, что ни одна из цитат сего творения так и не была приведена ни в одном письменном источнике, говорит о том, что цензура успешно справилась со своей работой.
Все это под занимательную лекцию Мастера. Сегодня он говорил о нелегком пути Автора и о том, как преодолевать разные трудности, встречающиеся на пути еще не оперившегося автора.