Че Гевара, который хотел перемен
Шрифт:
Государственный чиновник на пункте первой помощи выписывал свидетельство о смерти, в котором утверждалось, что человек умер вовсе не от пули, а от других причин. Например, попал под грузовик, и тому подобное… По приказу правительства морги не позволяли семьям погибших увидеть тело. В 80 процентах случаев, когда в свидетельстве о смерти говорилось, что человек умер не от выстрела, а от чего-то другого, на теле было обнаружено одно или несколько огнестрельных ранений».
В отличие от трупов в полицейских участках Кубы сотни тел, доставленных из Ла-Кабаньи, не требовали фиктивных свидетельств о смерти. В конце концов, заключенные были казнены «в судебном порядке» после «суда». «Причиной смерти стало
«Иногда тела из Ла-Кабаньи доставлял прямо в наше похоронное бюро человек по имени Менендес, – вспоминает Кинтана. – Они всегда прибывали ночью. Затем, ровно в шесть утра, тела погружали в машины и везли на кладбище Колон. На запястьях мертвецов были небольшие клочки бумаги с их именами. На кладбище могильщик снимал их и сбрасывал тела в безымянные могилы. Ему было приказано выжидать три дня после похорон, прежде чем сообщать семье умершего о том, что тело находится на кладбище».
Вскоре после пламенной речи Че перед коммунистической молодежью Кубы в октябре 1962 года семнадцатилетний Армандо Пинейро и его друзья беседовали возле отеля Ла-Перла, что в городе Санкти-Спиритус в центральной части Кубы. Это были подростки, мальчишки – следовательно, шумные, эмоциональные и не слишком осторожные. И кстати, было бы неплохо, если бы кто-нибудь догадался сообщить группе «Rage Against The Machine» (использущей Че Гевару в качестве эмблемы), что если когда-либо группа молодых людей и имела причины для тревоги и бунтарских настроений, то это была кубинская молодежь с 1959 года по настоящее время.
Дерзкие парни у отеля Ла-Перла стали громко жаловаться на плачевное состояние страны, удушающую регламентацию, всевозможные правила, идиотов и мерзавцев, разрушающих страну, нормирование и принудительный труд с параллельной декламацией правительственных лозунгов, как это предписывал прославленный министр промышленности Эрнесто Гевара. В середине их энергичного обсуждения появился молодой коммунист-милиционер, нежно прижимавший к себе чешский автомат.
Обычно этого было достаточно, чтобы разговоры быстро прекратились. Но эти парни либо не заметили его, либо не придали значения.
Милисиано не понравилось то, что он услышал, и он остановился перед мальчиками. Подростки, наконец, замолчали и взглянули на него, в тот же момент милисиано открыл огонь, разрядив свой автомат в мальчиков.
Армандо Пинейро упал мертвым вместе со своими друзьями Карлосом Родригесом, Исмаэлем Лоренте и Рене Одалесом. Другие подростки корчились от боли и стонали на земле.
Некоторые называют такого рода вещи «сопутствующими потерями». Но Че Гевара в его собственных сочинениях и призывах помог прояснить этот вопрос. Он писал: «К сотрудничеству людей часто можно принудить при помощи систематического террора».
Молодой кубинский милиционер нажал на курок. Этот вдохновленный учением Че милисиано у отеля Ла-Перла был, как выражается Кастанеда, весьма «надежным».
В начале революции соратник Че однажды пожаловался тому на трудности с привлечением денег для антибатистовского восстания в провинция Матансас на Кубе. «Это в целом объяснимо, – пожал плечами революционер. – Я имею в виду, в конце концов, что я могу им предложить, кроме шанса жить в демократической стране в случае успеха?»
«Не тратьте время на эту чепуху, – фыркнул Че. – Это редко работает. Вместо этого угрожайте им террором. Если они не помогают вам, они получают террор». Вымогательство, шантаж и угрозы – такого Че вы не увидите в голливудских
Исследователи Мария Верлау и доктор Армандо Лаго зарегистрировали двадцать тысяч четыреста «внесудебных» убийств кубинцев при режиме Кастро и Че. Каждое утро кубинские школьники произносят кастровский аналог пионерской клятвы, который начинается и заканчивается словами «Мы будем как Че!». Джон Ли Андерсон пишет с явной гордостью, как его дочь послушно произносила клятву каждое утро, когда они жили на Кубе. Надо еще постараться, чтобы в своем обожании зайти так далеко…
Лагеря для «правонарушителей» Че
«9 октября 1967 года первые слухи о предполагаемой гибели Эрнесто Че Гевары достигли Соединенных Штатов, – вспоминает журналист Джон Герасси, который преподавал в университете Сан-Франциско. – Ко мне подошла девятнадцатилетняя студентка. На груди у нее был значок «Занимайтесь любовью, а не войной». «Как вы думаете, это правда?» – со слезами на глазах спросила она».
Во всем мире молодые идеалисты лили слезы над человеком, который навязывал идею вечной войны и всеобщей воинской повинности для молодежи. «Для меня это было самым прекрасным зрелищем в мире, – писал Че о получении партии автоматов его партизанской колонной на Кубе в горах Сьерра. – Там, перед нашими жадными глазами, были орудия смерти!»
Восемнадцатилетний кубинец Эмилио Искьердо получил известие о смерти Че в тот же день, что и класс профессора Герасси. Но реакция Эмилио заметно отличалась от реакции «детей цветов» в Сан-Франциско. «Ах, как мне хотелось кричать от счастья! – вспоминает он сегодня в Майами. – Я был готов прыгать как безумный! Вопить от радости! Закатить вечеринку! Обнять человека, который сообщил мне эту новость!»
Но это было бы очень неразумно. Известие о смерти Че передал Эмилио вооруженный до зубов охранник. Эмилио, видите ли, в октябре 1967 года находился в лагере УМАП для «преступников» и «люмпенов». Эта уголовно-исполнительная система была детищем Че Гевары (героя студентов, которые не хотят «власти сверху»). В 1960 году лагерь находился в месте под названием Гуанахакабибес на крайнем западе Кубы.
Созданная Кастро и Че система «революционного правосудия» добилась больших успехов всего за один год. Подставные слушания без адвоката и с неграмотными бандитами в качестве судей обрекали обвиняемых – а это тысячи людей в 1959 году – на расстрел и тюрьму. «Мы посылаем в Гуанахакабибес людей, которые совершили преступления против революционной морали, – заявлял сам Че. – Это тяжелый труд… условия суровые…»
Так оно и было. Целью, проповедуемой в трудовых лагерях Че, была «реабилитация». Джон Ли Андерсон использует это слово в биографии Че без кавычек и, видимо, на полном серьезе. Пол Пот и Хо Ши Мин предпочитали термин «перевоспитание» для названия аналогичного процесса.
«Рабский труд и пытки» – такой термин употребляет Эмилио Искьердо и десятки тысяч людей, которые пострадали в аналогичных лагерях до него, вместе с ним и после него. Как и сталинский ГУЛАГ, тюрьмы Кубы заполнились десятками тысяч социальных паразитов, бездельников и неисправимых людей. Звучит знакомо? Вспомните, как дерзко подписывал Эрнесто Гевара свои ранние письма: «Сталин II».
Со временем вся Куба стала тюрьмой. Че ввел «прогрессивную» трудовую программу, предусматривающую «добровольную» работу в выходные дни и шестидесятичасовую рабочую неделю. Это вызвало недовольство у рабочего класса Кубы. До того как Че освободил их, рабочие Кубы привыкли к таким часам работы и преимуществам, что лидеры американских профсоюзов обзавидовались бы. В самом деле, в сороковых и пятидесятых годах процент кубинских рабочих (пропорционально численности населения), состоявших в профсоюзах, был больше, чем в США.