Че Гевара. Последний романтик революции

Гавриков Юрий Павлович

— Нас, выросших в обществе индивидуализма, где каждый думал только о себе, — продолжал Альмейда, — особо поражало в нем абсолютное отсутствие эгоизма, полное забвение о себе (Хуан стал вспоминать многие примеры того. Мы не будем их повторять здесь: ими изобилует и наша книга). И, конечно, Че абсолютно не допускал (мог даже дать бурный нагоняй!) проявления особого отношения к себе. Как-то раз плохо еще знавший его молодой боец, видя, как тот страдает от приступа астмы, предложил понести винтовку Гевары со словами: «Отдохни маленько, доктор». Че резко отверг предложение, сказав: «Я сюда не отдыхать приехал, парень, мать твоя пусть отдыхает!»

Конечно,

говоря о Геваре с Альмейдой, имеющим абсолютный слух, мы не могли не пошутить по поводу столь абсолютного отсутствия оного у Че. По словам Хуана, он всегда с доброй завистью говорил о музыкантах и сам очень любил музыку, особенно латиноамериканскую. Однажды Альмейда слышал, как в соседней палатке Гевара довольно «чисто» насвистывал мелодию аргентинского танго. Когда Хуан сказал другу об этом и похвалил его, Че, вздохнув, признался, что это единственная мелодия, которую он может «изобразить не особо фальшивя».

Во время упомянутой командировки мне довелось встретиться и с моим старым приятелем, кубинским поэтом Роберто Ретамаром, который считает Че Гевару «коллегой по цеху поэзии». Он рассказал, как Дом Америк, культурно-просветительная организация, издающая произведения авторов из Латинской Америки, в которой он работает, буквально «по крохам» собирает творческое наследие Че. Кое-что прислала в Гавану первая жена Эрнесто — Ильда Гадеа.

— Мало кто знает, — сказал Ретамар, — но Гевара категорически отверг в свое время сделанное ему Союзом писателей Кубы предложение стать членом этого Союза. Так же он реагировал в тех случаях, когда кто-либо предлагал ему выплатить гонорар за ту или иную публикацию. Обязательно прочти, — добавил Роберто, — письмо Че нашему директору и его соратнице по революционной борьбе Аидее Сантамариа, которое опубликовано в двухтомнике его сочинений, изданном Домом Америк в 1970 году.

Уже вернувшись в Москву, я прочитал это письмо Че, поразившее меня, как всегда, беспримерной принципиальностью и бескорыстием. Вот оно:

«Дорогая Аидее!

Я сообщил Союзу писателей о своем намерении передать эти деньги (причитающийся Э. Геваре гонорар за книгу «Партизанская война».— Ю.Г.) в распоряжение вашей организации, в качестве меры, позволяющей не вступать в борьбу из-за действительно важных для меня принципов, хотя и вызванную ерундой.

Единственно важным здесь является то, что я не могу принять даже одного сентаво за книгу, которая ничего другого не содержит, как рассказ о перипетиях войны (имеется в виду Партизанская война на Кубе.— Ю.Г.).

Распорядись этими деньгами по своему усмотрению.

С революционным приветом,« Родина или смерть. Мы победим!»

Команданте Эрнесто Че Гевара, 12 июня 1964 г.» [384] .

384

Е. Che Guevara. Obras, v. 2, p. 689.

Неоднократно побывав на Кубе, в том числе спустя пять лет после гибели Гевары, я убедился, что его «вторая родина» не забыла своего героя. От мала до велика кубинцы помнят, чтят и преклоняются перед «героическим партизаном»...

С тех пор прошло почти сорок лет. В конце 2003 года Российское телевидение передавало репортаж о проведении на Кубе фольклорного праздника. Корреспондент подошел к старому негру, шевелюра которою была усеяна мелкими седыми косичками. Между ними состоялся короткий разговор:

«Журналист: Как Вы себя ощущаете на сегодняшней Кубе?

Старик: Не жалуюсь, но еще мечтаю, несмотря на преклонный возраст, о многом, хочу, чтобы наш народ жил еще лучше — он улыбнулся своей белоснежной улыбкой и продолжил: ...Мы всегда будем мечтать, как говорил наш Че... Ведь революция продолжается...»

Глава 12 ЕГО ПОМНИТ ВЕСЬ МИР

Во второй половине октября 1967 года почта Кубы и тем более телеграф работали с неимоверной перегрузкой. Со всех концов Земли шел поток посланий с выражениями соболезнования и сочувствия по поводу гибели Эрнесто Че Гевары. Этот поток был бы еще более мощным, если бы каждый, кто хотел принести такое соболезнование, мог бы это сделать. Возможности для выражения своих чувств были ограничены не только у сподвижников Гевары по партизанскому движению во многих латиноамериканских и других странах. От кубинских дипломатов, работавших в то время в европейских государствах, мне известны многие случаи, когда видные государственные деятели Франции, Италии, Швейцарии в неофициальном порядке выражали свое сожаление по поводу смерти легендарного героя.

Не прошла незамеченной она и в мире крупного бизнеса в Европе, представители которого начали констатировать рост политической активности молодежи в европейских странах.

В 1968 году автор этой книги в составе делегации Советского комитета защиты мира посетил Гамбург. Там делегацию принимал гостивший ранее в нашей стране западногерманский миллионер Кёрбер, лично составивший программу нашего пребывания в этом городе. Первым пунктом в программе значилось: «После короткого отдыха посещение студенческого диспута в Гамбургском университете».

Нас несколько удивил повышенный интерес миллионера к проблемам молодежи, но удивление стало еще большим, когда мы подъехали к зданию университета: шикарный лимузин Кёрбера был далеко не единственным около центрального входа, на вечере присутствовал «большой бизнес Гамбурга».

Войдя в зал, я обратил внимание на то, что у многих студентов были флажки с изображением Че Гевары, на некоторых надеты футболки с его портретом на груди. Выступавшие на диспуте, прямо скажем, не скупились на выражения по поводу «профессоров-ретроградов», требовали свободы преподавания «всех философских учений, включая марксизм», резко критиковали устои буржуазного общества. Господин Кёрбер и его коллеги аплодировали каждому оратору...

Наше недоумение в значительной мере было снято после приема, устроенного для нашей делегации местным отделением Всегерманского общества борьбы за мир. Один из активистов общества и молодежный лидер Ганс Мецкер рассказал нам следующее.

— Из года в год молодеет человечество. (К тому времени молодежь до 25 лет уже составляла более половины населения земного шара.) Эта «формальная» сторона дела дополняется существенным обстоятельством. Оно состоит в том, что человечество беспрестанно стремится к обновлению мира, к революции умов, к непрерывному прогрессу всех сфер человеческой жизни. И в этом общем революционном процент современности как никогда велика роль молодежи.