Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне
Шрифт:
Костя ближе всех сидящих к Кутузову не разглядел на его лице желания влезать в сомнительные махинации. Ещё минут пять пообсуждав работа вопросы и, напомнив состав опергруппы на сегодня, Жоганюк распустил личный состав. Когда все начали двигать стульями, он бросил классическое: «А вас, Михаил Анатольевич, я попрошу остаться…».
— Хера лысого они получат! — взорвался Рябинин, когда опера вышли на улицы, — как кому подставлять так мы! А как палки шинковать так они! Задолбали!
— Зачем ты вообще с этой темой вылез, один хрен
Они, отстав от всех, неторопливо или к жилому корпусу. Настроение явно не соответствовало теплу и солнцу первых майских дней.
Внезапно Сергей остановился.
— Хрен с ними! Надо попробовать, вдруг успеем, — лихорадочно что-то соображая, пробормотал он, — не знаешь, родня их какая-нибудь прибегала?
— Наверняка. Но скорей всего в прокуратуру. — Костя ждал чем разродится Рябинин.
— Надо срочно ехать в Гудермес. К Сулейману, сколько дней у нас есть?
— Сегодня-завтра, ну можно до послезавтра протянуть. Я уведомление прокурору не посылал, плюс комендантский час, обоснованный перенос времени освобождения, — быстро просчитав все варианты, ответил Костя.
— Поехали! — принял решение Рябинин, — прямо сейчас. Слетаем одной машиной туда-обратно… Если всё ровно, то Сулейман к вечеру уже до родственников доберётся…
— До «инженерки» могут не выпустить, — Костя посмотрел на часы, было около девяти утра.
— А на хрен ты пропуска воровал? — Рябинин уже почти бегом летел по коридору к оперскому кубрику.
В спальном помещении он сдёрнул со спинки кровати бронежилет и крикнул в сторону кухни, откуда доносились голоса мужиков:
— Ваня!
— Чего? — с поллитровой кружкой чая в руке выплыл Гапасько.
— Бес там? Долг? Позови их!
Однако, те, услышав зов, сами вышли из кухни.
— Ванька, прикройте нас, по старой схеме, — затягивая липучки на броннике попросил Серёга, — в Гудер до зарезу надо… Собирайтесь, — обратился он к Бескудникову и Долгову.
Костя, начавший облачаться в амуницию, вдруг вспомнил, что дежурит сегодня вторым номером.
— Слышь, Вань, кто там на кухне ещё есть? — спросил он выходя из прохода между кроватей и, давая возможность собраться Долгову.
— Всё почти… Капуста в дежурку ушёл, он же дежурит сегодня. Так и ты, вроде, вторым.
— Да знаю я! — Катаев, придержав Гапасько за локоть, чтобы не зацепить горячую кружку бронежилетом, ввинтился в кухонное помещение.
За столом резались в карты Липатов, Кочур, Таричев и Поливанов.
— Костян, я слышал… Езжай спокойно, я подежурю за тебя, — ближе всех сидящий ко входу Таричев, положив карты рубашкой вверх, развернулся к Катаеву, — до четырёх приедете? Я в спортзал хотел сходить…
— Я думаю до двух приедем… Пару часов перекрой… До одиннадцати, всё равно «инженерка».
— Ладно, не агитируй за советскую власть, — улыбнулся Саша и, взяв карты левой рукой, отмахнул на манер американских
— С меня кабак! — пообещал Костя, — в крайняк чебуречная…
И выбежал из кухни. В спальном помещении, собравшись, его ждали Рябинин, Бескудников и Долгов. Ваня Гапасько, с видом Тараса Бульбы, провожающего сыновей, восседал на кровати и, щурившись, вещал:
…Я ему повторяю, мой личный видик… Он, сука, вцепился и тащит… Ну, тут Липатыч заходит и как заорёт на него…
— Я готов, — Катаев прервал рассказ Ивана об очередной битве за видеомагнитофон, который у него периодически пытались отжать сотрудники штаба, бездоказательственно утверждая (Ваня ободрал все опознавательные знаки и затёр инвентномер), что это их пропавший аппарат.
— Всё, Вано, мы погнали, — пожимая ему руку, сказал Рябинин, — давай, друг, не подведи.
— Не хай живэ нэзалежна Украйна! — согнув руку в позиции «Рот фронт» ответствовал Гапасько.
Опера оглядели друг друга с ног до головы, попрыгали, прислушиваясь к неуставным звукам.
— С Богом! — Рябинин первым вышел из кубрика.
— Серый вы на машине выезжайте, а я пешком пройду, до рынка, — ответил у выхода Костя в сторону КПП.
— С «игрушкой» решил расстаться? — имея в виду АПС [29] Саламбека и данное «барабану» обещание, спросил Рябинин.
— Пока на встречу забьюсь, а там видно будет… Жаба душит немного. Ну всё, я пошёл.
29
АПС — автоматический пистолет Стечкина.
В это раннее время рынок полупустовал, но Залпа уже вывешивала свои полотенца. Подождав когда её соседка отойдёт к своему лотку, Костя направился к разноцветным парусам. Залпа на шаги обернулась и, не мигая, уставилась на него.
«Ей не больше тридцати, — подумал опер, глядя на выбивающиеся из-под платка густые чёрные волосы, — а одета, как бабулька-марабулька».
— Здравствуйте, — поздоровался он первым.
Она, молча, немного настороженно, кивнула.
— Я денег с собой не взял, где-то после обеда подойду, ты здесь ещё будешь? — посмотрев в упор чёрных, ещё не потухших, но уже и несвежих здоровой молодостью глаз, — спросил Костя.
Она снова кивнула.
«Немая что ли…»
— После обеда будут новые… товары… Приходи, — практически без акцента ответила она.
«Ещё и мысли читает…». Теперь кивнул Костя. Отойдя от палаток, он увидел открытые ворота выезда и петляющий по «змейке» УАЗ Рябинина.
— После обеда, — сев на переднее сиденье, ответил Костя на вопрошающий взгляд Сергея.
На местах прикрывающих, как обычно, сидели Долгов и Бескудников, в этот раз нажёвывающий жвачку и в тёмных, а-ля Сталлоне, очках. Рейнджер…