Чеченское колесо
Шрифт:
Нет ни права, ни повода усомниться в их мужестве... Да, они пошли бы дальше, да, закрепились бы на первом этаже, но на 99 процентов сегодня я могу говорить, что все закончилось бы трагически.
И я, и Ерин, и покойный Николай Егоров, и Михаил Константинович Егоров, и Гайданов - заместитель Генерального прокурора - четко определили, что, если не решим проблему Буденновска, мы уйдем».
После неудачного штурма Басаев резко изменил риторику. Уже не ставил вопрос о выводе войск с Кавказа. Он попросил несколько автобусов для тех, кто готов вместе с ним выехать в Чечню.
И снова Степашину пришлось привлекать свои силы. Подготовка
Не было только одного, того, что, по мнению отдельных доморощенных экспертов, должно было решить исход операции - психотропных веществ подмешанных в воду. Негодуя по поводу обвинений в том, что чекисты «могли решить проблему малой кровью», Степашин отмечал: «Нелепо! Такие препараты действуют индивидуально. Один засыпает через тридцать минут, другой через две. Стоило бандитам почувствовать, что что-то не так, как колонна взлетела бы на воздух... К чертовой матери! Легко рассказывать тем, кто ничего не понимает...»
Несмотря на существующую договоренность премьера с Басаевым, Ерин поставил жесткую задачу Анатолию Куликову - бандитов не выпускать... Дипломатическая миссия - предупредить Черномырдина о принятом решении была поручена Степашину. Ерин плевался, и иметь контактов с премьером после его беседы с Басаевым желания не имел. Деликатный по натуре министр внутренних дел просто кипел, проклиная дилетантов, подсказавших председателю правительства дурацкий ход.
Наверное, и сам Черномырдин понял, в какую историю он вляпался. Ультиматум Степашина он выслушал, обронив: «Я согласен... Только из Ставропольского края они должны выйти. Я дал слово!»
«Как получится...» - ничего не обещая, ответил Степашин.
Вернувшись к больнице после тяжелого разговора с Черномырдиным, Степашин увидел совершенно взбешенного Михаила Егорова. На нем не было лица, изъяснялся он исключительно междометиями. Из его резкого монолога Степашин понял, что тот только что говорил с Черномырдиным, который категорически запретил проводить какую-либо операцию. Степашин так до конца и не знает, был ли такой разговор на самом деле, хотя не верить первому заместителю министра внутренних дел оснований не имеет.
Скорее всего, разговор все-таки был. Черномырдин хорошо знал, кто является руководителем операции и, что бы ни говорил, о чем бы ни предупреждал премьера Степашин, последнее слово будет именно за Егоровым. Здесь как на корабле. Даже если на борту будет сам президент, он не вправе вмешиваться в действия капитана. Таким капитаном, отвечающим за все, был Михаил Егоров. И все, включая министра внутренних дел и директора ФСБ, ему должны подчиняться...
Ерин тем не менее снова связался с Куликовым и ещё раз подтвердил свой приказ бандитов уничтожить на территории Чечни.
Куликов же требовал не выпускать бандитов из Буденновска. Наверное, в чем-то Куликов был прав. Отчасти... На месте были сосредоточены наиболее квалифицированные спецназовцы. Их силами при некоторой подготовке можно было провести операцию на пути следования. Самому же Куликову было неизмеримо сложнее. В его руках была лишь грубая военная сила, танки, БТРы, авиация. Фактически ему предстояла не тонкая операция, а грубая ампутация... Он не хотел, судя по всему, брать ответственность на себя, реально понимая последствия такого шага.
Колонна с террористами прошла по трассе не так триумфально, как об этом писалось. Дважды предпринимались попытки остановить колонну, в том числе
Впрочем, история повторилась через полгода. Глава Дагестана Магомедали Магомедов тоже давал обещание Радуеву, что тот беспрепятственно с заложниками уйдет из Кизляра. Тогда федеральные силы нарушили обещание. Радуева остановили на границе с Чечней, но на территории Дагестана. Это будет позже.
После выхода колонны из Буденновска настроение участников операции, что называется, было ниже ватерлинии. Вернувшись в гостиницу, Степашин с Ериным включили телевизор.
На экране Жириновский обливал Немцова соком.
«Паноптикум!»
Грустно переглянувшись, два министра сорвали пробку с горлышка бутылки.
Дальнейшая судьба, во всяком случае в ближайшее время, была ясна.
«Ну что? Надо уходить в отставку?»
Размышляя по прошествии длительного времени над буденновской трагедией, мы вновь и вновь задаемся вопросом, что можно было сделать для иного поворота ситуации. Как уже отмечалось, бойцы спецназов были готовы к штурму, готовы к самопожертвованию. Но чем бы это могло закончиться? Кровавым месивом из тел бандитов, женщин и младенцев? И можно было бы так оплаченную цену считать адекватной? Даже если вспомнить кадры хроники из Буденновской больницы, легко можно представить, в каких условиях пришлось бы применять оружие бойцам спецназа... Мы часто задаем себе вопрос о роли Черномырдина в буденновской трагедии. И, наверное, любой сотрудник, да и просто логически мыслящий человек может назвать диалог премьера с бандитом не иначе, как национальным позором. Высшее должностное лицо НЕ ИМЕЕТ ПРАВА ВСТУПАТЬ В ПОДОБНЫЙ ДИАЛОГ. И потому, не осуждая принятое им решение, мы можем констатировать только одно - каждый должен нести свой чемодан. Или крест. Если есть вера...
Впрочем, система вмешательства политиков в работу профессионалов явление неискоренимое. И многие даже не задумываются, какую славу они находят... Кто славу Герострата, подобно троице из Беловежской Пущи, кто славу фельдмаршала Кейтеля, Лебедь к примеру, подписавший акт капитуляции в Хасавюрте...
Оппозиция
Впрочем, в Чечне события шли своим чередом. Жизнь там продолжалась, несмотря на бессмысленную позицию Москвы.
Республика жила по разным законам. Подконтрольная Дудаеву часть - по законам криминала. Подконтрольная оппозиции - по законам России. Без одобрения Кремля там были сформированы органы власти, вокруг которых объединились люди, не признающие Дудаева. К середине 1994 года Москва их заметила.
Безусловными лидерами стали Умар Автурханов и Саламбек Хаджиев. По мере возрастания их авторитета к ним стали прибиваться те, кто вчера входил в первый круг друзей Дудаева. И если не совсем друзей, то сторонников его реформ на первом этапе. В начале 1994 года против Дудаева выступил его бывший верный сторонник, некогда начальник его личной охраны, Руслан Лабазанов. Он представлял серьезную опасность для Дудаева, поэтому было предпринято несколько попыток ликвидировать Лабазанова в Грозном, Толстой-Юрте и Аргуне (он был убит осенью 1995 года одним из своих сподвижников). Не меньшую опасность представлял и другой «соратник» Бислан Гантамиров.