Чего хотят демоны
Шрифт:
— Ну пока хватит, — решил для себя старик, ставя бутылку на камень возле ступенек.
И тогда он увидел её. Женщина, та, с рынка, стояла пред ним.
— Чего надобно, пани?
— Пан Якуб Вендерович?
— А вы кого-то другого здесь видите?
— Я хочу поселиться в вашей округе.
Якуб сел на ступеньках и сжал голову руками. Вообще-то вопросами регистрации и прописки ведали участковые в Войславице, но тут было исключение из правил.
— Чем пани занимается? — спросил он вежливо.
— Мне нужно спокойное место, где я могла бы продолжить своё обучение, — и женщина материализовала в воздухе небольшой огненный шар.
— Ох какой чудный шарик! Для начала пани пробует меня убить…
— Не убить, а только подчинить себе.
— А дулю не хочешь?! Не родился ещё тот, кто бы был сильнее Якуба Вендеровича!
— Вы меня неправильно поняли. Я никому не хочу переходить дорогу. Просто в вашей деревне нет ни чародея, ни даже знахаря.
Якуб скривился.
— Слышала звон, да не знаешь где он? — произнес задумчиво. — Тут, понимаешь, структура совсем другая. Теперешний административный раздел страны вообще не в счёт. Мы, иные, привязаны только к приходам костёлов. И в данном округе может пребывать только один из нас. Один иной. И неважно, есть тут другой, кроме меня, или нет. Я здесь живу, и, значит, свободных мест нету, понятно?
Глаза незнакомки сузились, и она спросила с нескрываемым злорадством:
— А знахарка с улицы Гробовецкой, что померла недавно? Ведь она жила у тебя под боком?
Экзорцист скривился:
— То была моя дальняя родственница. В семье, знаешь ли, некоторые дела решаются по-другому. А кроме того, она не была одарена Силой.
— Ты тоже…
— Женщина, сначала проверь своих чёрных цыплят, а потом уж поговорим, у кого чего нет.
Ведьма закрыла глаза и сконцентрировалась. Её астрал оставил тело и полетел куда-то в направлении северо-востока, в Войславице. Через минуту она открыла глаза:
— Хорошо. Беру свои слова обратно. Ты — одаренный иной.
— Ладно, иди уже.
— Но я не сдамся. Ты сам сказал, что на этой земле может остаться только один. Так пускай же второй из нас останется под этой землёй навеки!
— Да будет так, — сказал Якуб. — Ты сделала свой выбор. Прежде я никогда не убивал женщину, но, если понадобится, моя рука не дрогнет.
Женщина истерично рассмеялась, взмахнула рукой и испарилась. Что-то несмело застучало у Якуба под черепом. Нет, теперь это была не атака, а только информация о присланном сообщении.
«Проверь свой хлевок, старик».
Якуб почесал в затылке и пошёл. Как только он открыл двери, то сразу же наткнулся на часового. Часовой был очень похож на терминатора. Вместо глаз у него горели две красные лампочки, а вместо вен стальной остов оплетали разноцветные провода.
— Ух ты, сукин сын! — Якуб не любил терминаторов и поэтому что было мочи пнул того резиновым сапогом. Потом резким движением руки вырвал у железного пару проводов и бросил их концы в бочку с водой.
Терминатора пробрала дрожь, полетели искры, и красные лампочки погасли.
— Ты чего, хозяин, нам рабочий материал портишь?! — взвизгнул поросёнок, сидя в кресле и постукивая по клавиатуре свежесобранного компьютера.
Другой, лежа на куче металлолома, возился со сломанным телевизором.
— Ты что, не видишь, что мы здесь работаем?
— Из-звините… — промямлил Якуб.
— В следующий раз попрошу записываться на приём.
— Да, и не забудь постучаться.
— И ноги вытирай!
Якуб опешил. Поставил робота на место, стряхнул с него шапкой воображаемую пыль и, кланяясь, вышел, пятясь задом. Он сел на крыльце дома, сделал глоток из фляги и послал местным диалектом в адрес хлева (детей просим не читать следующие строки):
— Холера ясна, трясця його матери, шляг бы вас трафил, курва мать!
В голове его страшно шумело. То ли оттого, что денатурат нельзя самогоном запивать, то ли от происков завистников, но с этим надо было что-то делать. «Война так война!» — решил Якуб и вошёл в дом.
Когда-то давным-давно, ещё во времена немецкой оккупации, услышал он одну историю. До хаты его друга пришли двое фрицев и попросили ведро горячей воды. Тот им подогрел целых десять литров на печи. Когда вода закипела, один из немцев высыпал в неё пригоршню странного порошка, и вмиг ведро воды превратилось в ведро водки. Немцы забрали её и пошли. Якуб потом спрашивал многих старожилов, некоторые из них были даже учёными, но все в один голос твердили, что такое невозможно. Но Якуба это не напугало. Он не опустил руки. И словно средневековый алхимик, пытающийся создать из свинца чистое золото или эликсир вечной молодости, Якуб годами пытался раскрыть этот секрет. Он уже не мог сосчитать, сколько экспериментов провёл ради достижения цели. Помнил только, что накупил тогда разных химических ингредиентов и что на создание этого порошка ушло пять лет. Правда, такой порошок он как раз и не создал, но, ошибаясь, открыл такое, что никогда не решился бы опробовать на людях! Но сейчас наступил момент истины.
Якуб вытащил из тайника банку с серой пылью.
Пыль эта выглядела подозрительно, такой же подозрительный шёл от неё и запах. Достал из шкафа костюм и лакированные ботинки. На полке, запакованная в бумажный пакет, красовалась пара белоснежных носков. Якуб тяжело вздохнул. Он всегда переживал, когда должен был поступать против своих правил. Но того требовали обстоятельства. Поэтому старик, пересилив своё пренебрежение к воде и мылу (он был уверен, что мыло изготавливают из дохлых коров), умылся и даже побрился. Щёткой причесал волосы и надел костюм поверх своего ежедневного наряда. После чего встал напротив захватанного зеркала, набрал столовую ложку той самой серой пыли, перекрестился и высыпал себе эту гадость в рот, обильно запив самогоном.