Чего хотят вампиры
Шрифт:
– Можно, конечно, и без одежки, не спорю. Только немая красавица будет вызывать гораздо больше жалости, чем красивая дурочка – восхищения.
– Ах ты… – Глаза моей спарринг-партнерши явственно налились кровью, но я сейчас и сама готова была вцепиться в нее не хуже голодной собаки в сахарную косточку (как в прямом, так и в переносном смысле). Пусть только попробует на меня клыки наточить.
– А сама-то…
– На себя посмотри…
– Да я тебя…
– Только попробуй…
– Да что тут пробовать-то…
Чем бы закончился наш чисто женский, пока еще словесный, поединок, одному богу известно, но его бессовестно прервали. Причем
– Что за шум, а драки нету? – раздался со стороны двери зычный бас, от которого мы с вампиршей дружно захлопнули рты и на удивление слаженно повернулись к досадному источнику помехи.
О, старый знакомый! Хотя, конечно, в темноте ночи при нашем славном появлении в этом мире вампира, «встретившего» нас, рассмотреть мне не удалось, поэтому не уверена, что нас сейчас почтил визитом именно тот страж порядка, а вот посох я точно узнала. Запоминающаяся вещица с невероятно красивым, словно подсвеченным изнутри изумрудным навершием, обрамленным тонкими лепестками из какого-то неизвестного мне угольно-черного металла и таким же вьющимся по всей длине посоха плющом. Оригинальная чеканка (или что это такое?) со вкусом выполнена. Может, конечно, сей атрибут передается из рук в руки, по принципу «смену сдал – смену принял», но хотелось надеяться, что нынешний обладатель посоха настроен более серьезно в плане решения моих затворнических проблем, в том числе и с едой. Пустопорожних зубоскалов мне уже хватило.
Зашедший «на огонек» вампир, высокий, с коротко стриженной темной шевелюрой, лет сорока пяти на вид, смерил нашу растрепанную компанию ничего не понимающим взглядом, огляделся по сторонам и, не найдя разумного объяснения произошедшего, вновь обратился к виновникам переполоха, к нам то есть:
– Так что вы не поделили, дэрэелы? Вас слышно на другом конце замка.
Ха! Значит, мои позывные в виде выбивания двери и крики о помощи никто не посчитал нужным услышать, а тут небольшое выяснение отношений – и на тебе, пожалуйста, – уже вся общественность в курсе женского междусобойчика! А ведь мы даже голос толком не повышали!
– Мы… э… да так… ничего особенного, – неуклюже принялась выкручиваться блондинка, при этом стараясь незаметно спрятаться от проницательных глаз местного стража порядка за моей спиной. И эта туда же!
Но малодушное поведение вампирши помимо досады дало мне еще кое-какую полезную информацию. Получается, товарищ с посохом – далеко не последнее лицо в данном королевстве, раз некоторые перед ним так трепещут и двух слов связать не могут.
– Я жду ответа! Что вы не поделили?
Ох, ох, ох! Какие мы грозные.
– Грудь, – со всей возможной серьезностью ответила я.
Не знаю, что у клыкастых аборигенов считается приличным, а что – нет, но мне точно терять нечего. Поэтому имею полное право быть предельно честной.
– Чью? – опешил от столь неожиданной откровенности страж, вмиг подрастеряв всю свою суровость. Бедняга даже посох чуть не выронил, однако успел на него вовремя опереться и не ударить лицом в грязь перед дамами.
– Ее. – Мой палец непочтительно указал на сопящую позади меня блондинку.
– А чего это сразу мою? – не захотела та быть крайней. Причем больше из чувства противоречия, чем по необходимости. – Все с твоей началось!
– Это еще с какой стороны посмотреть, – многозначительно фыркнула я и снова обратилась к впавшему в ступор мужчине: – А что за звери такие «дэрэелы»?
Надо же знать, с кем тебя только что сравнили, и стоит ли воспринимать данное обращение как оскорбление или же все-таки как комплимент.
– А? Что? – не сразу наладил связь с реальностью грозный вампир, не без труда отрывая рассеянный взгляд от «наглядного пособия» в глубоком декольте блондинки. Кажется, животрепещущая тема вызвала кучу эмоций не только со стороны женской части нашего теперь уже трио. Разница состоит только в том, что мы с вампиршей эти самые эмоции выплескивали наружу, привлекая тем самым повышенное внимание окружающих, а вот клыкастый мэн капитально ушел в себя.
– Дэрэела, недоучка ты чужеродная, – это максимально вежливое обращение к женщине, – взяла на себя функции переводчика белокурая язва и, скорчив максимально брезгливую физиономию, добавила: – Только не пойму, какое к тебе это имеет отношение?
Как же быстро она поменяла свое мнение насчет меня. Сначала любопытство, потом недоумение, а теперь я вообще бяка бячная. Интересно, вампиры все такие непостоянные или это мне опять так несказанно «повезло»? Собственно, чего удивляться? Сама себе яму вырыла и заслужила репутацию взбалмошной иномирянки. Хорошо еще, если меня тут за больную не держат, а то двухдневное затворничество уж больно на карантин смахивает.
– Глафирена, не забывайся! – неожиданно отмер ценитель женских прелестей и даже пристукнул по полу посохом, чтобы на него уж точно обратили внимание.
Мы, конечно, обратили. Каждая по-своему. Вампирша скромно потупилась и прикусила язык, а я начала давиться смехом. Потом посмотрела на притихшую блондинку и не выдержала – захохотала в полный голос. Это же надо так – опасного в своей красоте и смертоносности хищника назвать Глафиреной… Глафирой… Глашкой! Ой не могу! Вампир Глашка! У моего соседа по лестничной клетке, когда я еще в школе училась, так хомяка звали. Причем хомяк был с ярко выраженными суицидальными наклонностями. Он забирался по лесенке под самый потолок далеко не маленькой клетки, потом одновременно отпускал все четыре лапки и кулем летел вниз. Лежал так, приходя в себя, а затем снова лез вверх. И так по несколько раз на дню! Что бедный зверек этим мазохистским способом хотел донести до сознания хозяина, так и осталось невыясненным, но прожил грызун недолго. А вот я через столько лет вдруг вспомнила этого горе-хомячка и теперь задыхалась от хохота, представив холеную высокомерную блондинку, периодически падающую с потолка клетки, вскакивающую, опять забирающуюся на самый верх и снова падающую. А если еще удлинить красотке два верхних резца вместо клыков, то картина вообще получается уморительная.
– Миррен Карилен, кажется, она ненормальная, – недоуменно взирая на веселящуюся меня, поставила диагноз вампирша. И даже отошла немного в сторону, чтобы, не дай бог, не заразиться. – Так же, как и ее спутник, ведь он тоже ведет себя неадекватно. Может, переход через Врата так пагубно повлиял на их психическое состояние? Представляю, как изменились вкусовые качества крови…
Упоминание о «спутнике», который не мог быть никем иным, кроме Вадима, вмиг смахнуло всю мою чрезмерную веселость, словно веник паутину. Страх и тревожное неведение пусть за подлого, но единственного близкого мне здесь человека ледяной рукой сжали сердце. Собственнические инстинкты трусливо отступили на второй план.