Чего не хочет женщина (Сборник)
Шрифт:
– Да не зуди ты мне под руку! – в слезах крикнула она. – Надо перетянуть вену жгутом… Сейчас… Где-то у нас была резиновая трубка…
Она выбежала в ванную, нашла там трубку, которой когда-то помогали Ксюше, когда у нее болел животик, оголила Глебу предплечье и туго стянула его.
– За что мне такое наказание! – всхлипывала она, заново перебинтовывая запястье. – Ну откуда ты свалился на мою голову!.. Так не больно? Ты весь позеленел!.. Кружится голова? Держись за меня, опирайся!
Глеб закинул ей на плечо здоровую руку, не без усилий встал, шлепнул тапками по
– Нельзя ж быть таким толстым! – причитала она, заливаясь слезами и пытаясь волочить Глеба по полу. Тот стонал, ревел и плакал от боли. Голова его гулко ударялась о пол. Он не без труда встал на колени и, раскачиваясь, будто молясь, с ожесточением кусал губы.
– Олюшка… это мне наказание… за мою любовь… Ох, как мне больно!
– А мне за что это наказание?! Я не могу нести на себе сто двадцать килограммов! Ты о чем думал, когда в три горла в ресторанах жрал?!
– Прости, Олюшка, прости…
– И ты меня прости, мучитель, изверг, палач! Что я натворила из-за тебя!
– А я что натворил… Мы оба… так, похоже, вляпались…
«Выведение из запоя. Снятие наркотической ломки. Врач широкого профиля, кандидат наук. Анонимность гарантируется». Ольга очертила это объявление в газете и взялась за телефон.
– Что у вас случилось? – спросил мужской голос.
– Надо вывести мужа из запоя, – стараясь говорить как можно увереннее, произнесла Ольга.
– Давно пьет?
– Да пьет-то он не так давно, – замялась Ольга, лихорадочно думая, как бы ей точнее и осторожнее выразиться. – Тут проблема в другом. Он устроил дебош и нечаянно поранился… Пожалуйста, приезжайте как можно скорее!
– Ну хорошо, – после недолгой паузы сказал врач.
Это был молодой человек с крупной яйцевидной головой, быстрым и подвижным взглядом и неразвитой, почти женской фигурой. Войдя в квартиру, он первым делом пробежал взглядом по стенам, мебели, затем пристально, словно просвечивая рентгеном, посмотрел на Ольгу. Наконец, разулся и прошествовал в ванную. Помыв руки, он следом за Ольгой прошел в комнату, где на диване лежал бледный как смерть Глеб.
Врач сел рядом с ним на табурет и некоторое время молча рассматривал его лицо. Потом повернулся к Ольге, стоящей за его спиной.
– Говорите, у него запой?
В его голосе легко угадывалась насмешка.
– Вот, руку поранил, – не по теме ответила Ольга.
– Руку-то я вижу, – вздохнув, сказал врач, открыл свой чемоданчик, достал из него ножницы и обрезал ими набухший от крови бинт. – Шину на предплечье давно наложили?
– Час назад.
Врач осторожно снял повязку, положил ее в пепельницу и со всех сторон оглядел рану. Затем снова посмотрел на Ольгу – долгим, пронырливым взглядом.
– Не совсем уверен, что он сам себя порезал, – наконец сказал он.
– Ей-богу сам, доктор, – с трудом разлепив губы, произнес Глеб.
– Значит, вам хорошо помогли это сделать. Иначе бы вы не задели
– Нет, ни в коем случае! – наотрез отказался Глеб. – Если бы я хотел в больницу, то мы бы вызвали «Скорую».
– Мое дело предложить, – себе под нос пробормотал врач и принялся готовить рану к зашиванию.
Закончив, он тщательно отмыл руки от крови и, вытирая их полотенцем, подошел к Ольге.
– Учитывая срочность вызова, а также все… э-э-э… нюансы вашего случая, вы мне должны полштуки.
Ольга отсчитала ему пятьсот рублей, но врач усмехнулся и, пронизывая своим колким взглядом ее глаза, уточнил:
– Я имел в виду пятьсот долларов.
Ольга стушевалась и вышла к Глебу.
– У тебя есть пятьсот долларов?
– Поройся в пиджаке, – не открывая глаз, тихо ответил Глеб.
Ольга нашла у Глеба всего несколько сторублевок. Пришлось заглянуть в мамин тайник – в фарфоровый чайник, который стоял в серванте. Там оказалось триста долларов и рублевые купюры. Ольга добавила все свои сбережения, но все равно не хватило почти тысячи рублей.
– Вы оставьте мне свой адрес, и через несколько дней я вам подвезу недостающую сумму, – пообещала Ольга.
– Я сам вам позвоню, – недовольным голосом ответил врач и, подхватив свой чемоданчик, направился к выходу.
У двери он остановился и, сжимая губы, словно во рту у него лежал ломтик лимона, сказал Ольге:
– Другой врач на моем месте вообще запросил бы тысячу за молчание. У вас же криминальный случай, девушка.
Он стоял перед ней с мучнистым, одутловатым лицом, на котором вдруг проступили голубые прожилки и стали заметны мелкие дефекты кожи, прыщики и порезы.
– Оля… Я тебя попрошу…
Только сейчас она заметила, что Глеб держит в руках и мнет газетный сверток.
– Я тебя попрошу… Выкинь, пожалуйста, это в мусорный бак. Только желательно подальше от дома. И так, чтобы никто не заметил.
Она, уже почти догадавшись, что у него в руках, взяла сверток, медленно, словно в нем сидел ядовитый паук или скорпион, развернула.
– Осторожнее! – крикнул Глеб. – Не касайся его пальцами! Я два часа протирал…
Это был пистолет. Черный, матовый, пахнущий горькой смазкой и еще чем-то, что сразу напомнило Ольге Чечню. Держа его через газету, она повернула его стволом к себе, осмотрела полированную поверхность ствольной коробки… Маленький, крепенький, изящный мерзавец. Из его ствола вылетела пуля, которая ранила Сергея. Словно злобная и очень опасная собачка – на кого натравишь, того и укусит.
– Заряжен? – спросила Ольга, продолжая рассматривать оружие.
– Нет… В смысле ствол чист. А в обойме остались два патрона… Вот только направлять на меня все равно не надо.
«Боится, – подумала Ольга со странным удовольствием. – Не доверяет. Мало ли что у меня в голове. Да я и сама не знаю, что там у меня… Интересно, а смогла бы я выстрелить в человека?»
– Где ты его взял?
– Купил.
– Зачем?
Ответ дался Глебу не без усилий:
– Чтобы сделать то, что сделал.