Чего только не бывает
Шрифт:
Вечером Алёша предложил ей сходить в городской парк, посмотреть, как там проходят танцы, и послушать местный оркестр, ведь он был руководителем инструментального ансамбля, который играл на танцах в самом Сочи. Ему хотелось как можно больше понравиться Наташе и ещё, чтобы она знала, что он уже сейчас может зарабатывать неплохие деньги, а потом станет дипломированным техником, это тоже совсем не плохо.
Наташа приняла предложение, и, соответственно одевшись, они пошли в парк.
Подходя к парку, Наташа попросила его сильно закатать рукава рубашки, объяснив ему, что, мол, так модно и все здесь так
– Я закатывать рукава не буду, – сказал Алёша.
Так в споре они почти уже подошли к парку, и вдруг Наташа сказала ему, что навстречу идёт с ребятами парень, который ей очень нравится. Она чуточку отошла в сторону от Алёши и, наклонив голову к земле, прошла мимо этих парней. Алёша понял, что она специально обманывает его, как и он её на лиманах, теперь они квиты.
– Алёша! Давай не пойдём в парк, – просяще сказала Наташа, – пойдём сюда.
Она взяла его за руку и повела в сторону от парка. Они прошли каким-то полукругом, подойдя почти к её дому. Она показала на скамейку, стоящую среди небольших кустов и деревьев недалеко от какого-то частного дома.
– Давай здесь посидим, – сказала Наташа.
Они сели на скамейку и, взявшись за руки, стали снова и снова дружно разговаривать, вспоминая прошедшее. Всё небо было покрыто звёздами, луна лишь малым краешком подсвечивала городские строения. Алёша робко обнял её и потянулся губами к губам Наташи. Они долго и нежно целовались до глубокой ночи. Придя домой, Наташа опять сидела у Алёшиной кровати, не давая ему возможности сесть с ней на полу.
На следующий день Наташа, Алёша и Лида, Наташина младшая родная сестра, поехали на Азовское море. День был прекрасный, вода тепла, купающихся мало. Они много купались, играли, загорали. Загорая, Наташа что-то вспомнила и полезла в свою походную сумку, достав из неё солидную пачку писем.
– Алёша, хочешь, я тебе почитаю письма, которые мне пишут?
Ей очень хотелось показать ему, что ей дорог только он, Алёша. Другие ей совсем не нужны.
– Давай прочитай, – ответил Алёша.
Наташа достала первое письмо и начала читать. Алёша подумал, что ведь его письма она тоже могла кому-нибудь читать или будет читать. Послушав ещё её чтение, он сказал:
– Хватит, Наташа! Пойдём купаться.
Вечером они снова целовались и скромно обнимались.
– А знаешь, Алёша! Я ведь вчера целовалась в первый раз.
Они снова поцеловались.
Алёша приглашал её поехать с ним и некоторое время пожить рядом в Большом Сочи, где он временно проживал. Она было согласилась, но потом почему-то отказалась. Утром следующего дня Наташа провожала его на автобусной станции. Прощаясь, они слегка обнялись, и он зашёл в автобус. Наташа стояла рядом с окном, где он сидел. На её глазах были слёзы, видимо, она почувствовала, что они видятся в последний раз. У неё был туберкулёз, и он это знал и не боялся
Ещё много они писали друг другу писем – и длинных и коротких, но больше никогда уже не виделись. Через три года Наташа умерла.
Цыганка
Неожиданно для себя Борис резко повернул голову и увидел чернобровую улыбающуюся цыганку, смотрящую ему в глаза. Это был какой-то гипнотизирующий взгляд. Она была весьма симпатична, если не сказать больше, с правильными чертами лица, одета весьма просто, на левой руке висела тёмная кофточка. Закончив работу, Боря подошёл к ней и, не понимая себя, взял её за плечи:
– Тебя как зовут?
– Зина, – ответила она. – А тебя зовут Хали-гали!
– Это ещё почему так?
– А мне так нравится. А ты что, против?
– Да нет! Но я Боря.
– Я знаю. Просто я так придумала. Пойдём погуляем в парке.
Она кивнула на небольшой парк, в котором Борис неоднократно отдыхал от палящего солнца на скамейках его аллей. Взяв руку Бориса, она потащила его в парк. Зайдя в парк, он обхватил её и стал жарко целовать. Зина так крепко обняла его, что даже рёбрам стало больно. Они сели на скамейку. Время было позднее, и в парке почти никого не было, кроме редких любовных пар. Борис, не осознавая, что делает, завалил Зину на скамейку и стал снимать с неё трусики.
– Нет, нет! – оттолкнув его, прошептала она. – Пойдём, проводишь меня домой.
Шли они, как показалось Борису, долго, огибая какие-то домики, овражки, заборы и другие препятствия. Наконец они зашли за ограду участка, в глубине которого стоял маленький покосившийся домик.
– Садись за стол! И тихо! Я сейчас приду. – Она показала на стол под деревом и вошла в дом.
Борис молча прошёл к столу и сел, оглядываясь по сторонам. Было тихо. Мысли беспорядочно приходили в его голову, рисуя самые невероятные картины продолжения этой истории. Наконец она вышла из дома и подошла к столу:
– Я переоделась, ночью летом у нас всегда очень душно. Боренька, вина хочешь попробовать?
– Давай попробуем твоего вина.
– Оно не моё, а хозяйки. Она мне разрешает. Я сейчас слазаю за ним в погреб.
Зина быстро подошла к погребу и, открыв крышку, юркнула в него. Боря услышал в тишине звук наливающейся жидкости, сердце учащённо билось, страшные мысли полезли в голову. Он тихо подошёл к погребу.
– А, это ты. На, держи, – Зина подала кувшин с жидкостью, – неси на стол.
Зина закрыла крышку и с большими бокалами уселась за стол. Откуда она взяла бокалы, для Бориса осталось загадкой.
Налив вина, Зина сказала:
– Пей, я тоже выпью.
После двух бокалов у Бориса всё затуманилось в голове. Она рассказала, что живёт у строгой хозяйки и та не любит шума. Работает она на почте почтальоном, и ей завтра рано вставать. Они выпили ещё вина, и Борис попросил, чтобы она оставила его переночевать.
– Хорошо! Только никаких приставаний.
– Конечно-конечно.