Чего ты ждешь?
Шрифт:
«Боже, только не это. Неужели он собирается привозить своих красоток? И мне придется наблюдать, как они с ним флиртуют, буквально вешаются ему на шею. А ночами в спальне через пару комнат от моей он будет развлекаться с кем-то, кроме меня?» – вихрем пронеслось в голове Миранды.
Миранда вздернула подбородок:
– Мой обет безбрачия вовсе не означает, что все вокруг должны следовать моему примеру.
Леандро несколько секунд смотрел на нее оценивающим взглядом. Это нервировало Миранду. Почему он на нее так смотрит? Неужели он почувствовал реакцию ее тела? Она старалась держать себя
– Ты думаешь, Марк положил бы свою жизнь на алтарь вашей любви, как сделала это ты? – промолвил он наконец.
Миранда поджала губы.
«Я хотя бы перестану их облизывать», – подумала она. Она знала наверняка, чем все закончится. Ее братья подтрунивали над ней, и Джэз не уставала пенять ей на впустую растраченные лучшие годы.
– Я хочу заключить с тобой сделку, Леандро, – сказала Миранда, прямо глядя ему в глаза. – Я не буду учить жить тебя, а ты меня.
Хитрая усмешка тронула его губы.
– Спрячь коготки, дорогая, – сказал он. – Я не хочу наживать новых врагов.
Никогда раньше он не употреблял ласковых слов, обращаясь к ней. А от того, каким тоном он это сказал, да еще с едва заметным итальянским акцентом, не утраченным им за долгие годы в Англии, у нее по спине побежали мурашки. Но почему он так с ней заговорил? Опять подтрунивает над ней или насмехается?
Миранда с упреком посмотрела на него:
– Не нужно меня опекать. Я уже взрослая и сама знаю, как мне жить.
– Но в то время ты была ребенком, – сказал он. – Если бы Марк остался жив, вы разбежались бы через пару месяцев, а то и через пару недель. Так поступает большинство тинейджеров.
– Это неправда, – ответила Миранда. – Мы дружили с малых лет. Мы были родственными душами и любили друг друга. Мы хотели прожить вместе всю жизнь.
Он покачал головой, будто она сказала ерунду.
– Да ладно, ты что, действительно в это веришь? На самом деле?
Миранда расправила плечи и собрала волю в кулак. Она никому не позволит критиковать ее решение хранить верность Марку. Они и правда подружились в раннем детстве, вместе учились в маленькой деревенской школе до того, как ее отправили в пансион вместе с Джэз. Когда им исполнилось по четырнадцать, они начали официально встречаться. Она дружила с Марком дольше, чем с Джэз, приехавшей в Равенсден в возрасте восьми лет.
Дружба с Марком и размеренная жизнь его семьи всегда притягивали Миранду. Родители Марка были нормальными людьми по сравнению с ее матерью и отцом. Никогда в их доме не было шумных вечеринок с не иссякавшим ни днем ни ночью потоком голливудских суперзвезд и театральных знаменитостей. В особняке Рэдбэнк не знали шумных скандалов с хлопаньем дверьми, взаимными оскорблениями и с не менее бурным примирением на неделю-другую до возникновения новой ссоры.
Родители Марка, Джеймс и Сюзанна, жили в любви и согласии. Марк считал Миранду практически членом семьи. У родителей Марка всегда находилось время выслушать Миранду, помочь ей в решении любых проблем. Они никогда не осуждали ее, не отмахивались от ее вопросов, ссылаясь на занятость, не указывали ей, что делать, принимая ее такой, какая она есть.
У Леандро нет никакого права сомневаться в ее убеждениях и критиковать ее выбор. Она так решила. И никто, и ничто не заставит ее изменить решение.
– Разумеется, верю, всем сердцем верю.
В комнате воцарилось молчание. Леандро продолжал оценивающе ее разглядывать. И вновь в ее голове возникли запретные эротические мысли – как его рот накроет ее трепещущие губы поцелуем, как она отреагирует на его ласки, как сольются в любовном экстазе их тела.
Никогда раньше такие грешные мысли не приходили ей в голову. Это было издевательством над ее убеждениями. Но, оказывается, существует зов плоти, над которым разум не властен. И ее тело сейчас является тому доказательством. Взгляды Леандро разбудили в ней страсть. Но она сумела собраться и неподвижно стояла, подобно холодной мраморной статуе в нижнем зале виллы.
Леандро наконец прервал молчание:
– Я буду в кабинете внизу. Мы отправимся на ужин, как только ты распакуешь вещи. Дай мне знать, когда будешь готова.
Миранда на секунду зажмурилась. Ужинать с ним на публике? Окружающие подумают, что у них свидание. Вдруг их фотография появится в светской хронике? Что на это скажут родители Марка? Она знает наверняка, что это их огорчит. Хотя они не раз говорили Миранде, что пора ей жить своей жизнью. Но ведь Марк был их единственным сыном. Все их чаяния и надежды умерли вместе с ним. А вехи нормальной жизни – свидания, помолвка, свадьба, рождение детей – будут солью на вечно открытую рану.
Нет, она не могла так с ними поступить.
– А может, я приготовлю для нас ужин здесь? – спросила Миранда.
Леандро усмехнулся.
– Ты перепутала сказки, – сказал он. – Ты Спящая красавица, а не Золушка.
Миранда разозлилась. Какое он имел право насмехаться над ее верностью памяти Марка?
– Ты пригласил меня сюда, чтобы насмехаться надо мной?
– И в мыслях не было над тобой смеяться.
– Тогда что ты делаешь?
Его взгляд задержался на ее губах на долю секунды.
– Понятия не имею.
Миранда нахмурилась:
– Что ты имеешь в виду?
Он подошел к ней так близко, что она невольно почувствовала магнетическое притяжение его тела. Она взглянула ему в лицо. Их тела почти соприкасались.
Затаив дыхание, Миранда следила, как кончик его пальца мягко, но требовательно приподнял ее подбородок так, что она не могла отвести глаз от его завораживающего взгляда. Она ощутила жар от его прикосновения, почувствовала едва уловимый, но манящий запах одеколона с нотками лимона и сандала. Она заметила темные следы пробивающейся щетины на скулах и снова начала грезить о его сильном мужском теле. Ее гормоны понеслись вскачь.
Ее язык непроизвольно высунулся изо рта и облизал пересохшие губы. Леандро неотрывно следил за ее ртом из-под полуприкрытых глаз, опушенных угольно-черными ресницами. Что-то рухнуло у нее внутри, когда его большой палец прошелся по ее нижней губе. Это прикосновение к ее чувственному рту так возбудило Миранду, что она едва не лишилась сознания.
Его крупная теплая ладонь мягко легла на щеку Миранды, прикрыв половину ее лица, а ее волосы упали на тыльную сторону его ладони подобно шелковому занавесу.