Чек

Асмолов Александр

– Никола угодник нам в помощь, – угрюмо произнесла Чика.

Место было, словно по заказу. Безлюдное и тёмное. Нужно было только пройти метров пять-семь по льду до черневшей в форме креста купели. Открыв багажник, Чика короткими ударами в затылок оглушила обоих братков.

– Поможешь донести, а дальше я сама. Ты подождёшь в машине.

Это заняло не более пары минут, в течении которых Чика сама себя уговаривала – или мы, или они. Наши предки были воинами и умели защищать свою землю. И она сама взвалила на свои плечи такую же миссию. Прижав коленом лежащего лицом в снег незнакомца, она положила ему на затылок и челюсть свои ладони. Рывком, с коротким выдохом, свернула тому шею.

Тонкая корка льда чуть хрустнула, принимая в ледяную воду тело. Дважды.

Обратную дорогу они молчали. Редкие прохожие на улицах засыпающего городка спешили укрыться от начинавшейся метели.

Глава V

– Славка, сынок, – Людмила Степановна была просто ошеломлена событиями воскресного вечера, – что это за люди? Что ты там натворил? Что вообще происходит?

Николай Иванович старался держаться без истерик и, как мог, успокаивал жену, искоса поглядывая на незнакомку в дорогом пальто и шляпе. Он видел в ней представительницу другого круга, обычно недружественного супругам, и потому не доверял. А сын, метавшийся меж двух огней, пытался всех замирить и успокоить, но с одной стороны сам не понимал всего происходящего с ним, с другой, не мог открыто обсудить и доли того, что случилось.

Так бывает не только в надуманных мелодрамах, когда автор постоянно подбрасывает всё новые и новые испытания героям, чтобы держать в напряжении зрителя, а тот, понимая эту игру, и обманываться рад, как точно сказал однажды классик. К такому же приёму прибегают и политики, подбрасывая в топку гораздо большего масштаба кровавые конфликты, разоблачения, основанные на полуправде и лживых домыслах, а щедро оплачиваемые ими журналисты и политологи, во всех красках и по всем каналам доносят эти сенсации до замирающего от страха, гордости или возмущения обывателя, поглощающего это варево с неутолимым аппетитом. И все заняты важным делом, причём, каждый своим. Даже та горстка людей, возомнивших себя солью земли и принявшаяся за нелегкий труд писать глобальный сценарий мирового развития, шифруя в тексте надменные комментарии, понятные только специалистам. Авторы античности непременно вводили в список действующих лиц ещё и обитателей Олимпа или Вальхаллы, а эзотерики – энергетику тонких миров и сакральных понятий души и высшего сознания. Таких матрёшек придумано немало. Хотя пощекотать нервы можно и за карточным столом или на татами, где от тебя самого кое-что зависит, но для этого нужно быть игроком или воином.

Примерно так думала Чика, наблюдая за тем, как ловко Чек объясняет своим родителям особенности современной действительности, аккуратно обходя острые углы и крутые повороты, щадя их убеждения и принципы, с которыми они когда-то выросли в совершенно другой стране.

Вскоре внимание пионеров семидесятых переключилось на незнакомку, которую они восприняли как избранницу своего непутёвого сына, поленившегося стать на тернистый путь поиска истины среди кварков, базонов и баснословных средств, необходимых на игры с ними. Настенька теперь виделась им строгой и рассудительной барышней, из которой получился бы толковый пионервожатый, способный вовремя поднимать на пробежку и выключать компьютер их сына, засидевшегося «в девках».

Очень кстати пришлись продуктовые наборы в нескольких объёмных пакетах, которые украсили стол в двухкомнатном номере маленькой гостиницы, приютившей на время Людмилу Степановну и Николая Ивановича. К нескрываемой радости родителей, сын, получивший премию за отличную работу, решил устроить им праздник, чтобы сгладить неприятный вечер, испорченный визитом подвыпивших гостей, которые ошиблись адресом. На поездку за границу пока не хватило, а вот пожить в соседних номерах с молодыми – вполне. Эта идея родителям понравилась. Кто знает, как всё сложится, а на нейтральной территории, в любом случае, пройдет безболезненно.

Они засиделись до глубокой ночи, расспрашивая и рассказывая. Жаль, под рукой не оказалось семейных альбомов, которые можно бесконечно разглядывать, вспоминая только хорошее и забавное, убеждая себя и присутствующих, что жизнь удалась. Помог в этом и традиционный русский напиток, признанный во всём мире, как тайное оружие коварных русов, с помощью которого они веками не только вмешивались в выборы независимых государств, но и выведывали самые важные военные секреты.

Когда Настенька, обмотавшись полотенцем, вышла из ванной своего номера, Славка сидел у телевизора, делая вид, что увлечён передачей о миграции перелетных птиц. Он напрягся, чувствуя затылком, спиной, всем своим телом аромат её сильного молодого тела, способного разить не только врагов, но и своих.

– Ладно, иди ко мне, потомок древнего рода Великих князей Московских, единственный сын удельного князя Андрея Ивановича Старицкого и святой княгини Ефросиньи Старицкой, в девичестве Хованской.

Славка не ожидал, что рассказ матери запомнится Насте в таких подробностях и хотел что-то добавить в том же стиле, но, столкнувшись с лукавым взглядом и полотенцем, покорно свившимся в кольцо у ног обнаженной красавицы, растерялся. Ему показалось, что это уже было в какой-то из его прошлых жизней, когда он, будучи из племени то ли сарматов, то ли скифов, однажды на закате увидел амазонку на берегу Дона. Она вот так же рассмеялась тогда, поправив влажный локон, и высокая упругая грудь отозвалась волнующим, удивительно женственным движением. Отчего хотелось покориться этой красоте и силе, восхищаться ею и быть достойным её. Причём выразить это словами было невозможно, и оба перешли на древний язык жестов, взглядов, прикосновений и еще чего-то, что можно повторять до изнеможения…

– Просыпайся, соня, – вместе с голосом Насти до сознания Славки донёсся и запах кофе. – У тебя две минуты, чтобы сесть за стол в приличном виде. Завтрак в постель ты ещё не заслужил.

– А труба уже звала? – лениво потянулся он.

– Время…

Это прозвучало угрожающе, и новобранец успел выполнить все процедуры даже с перевыполнением норматива. На финише он запрыгнул на свободный стул и застыл в позе послушного ученика, сложив ладошки одна на другую и выпрямив спину.

– Ладно, можешь положить ложку сахара в кофе, – улыбнулась молодая женщина в белоснежном халате с пояском и пушистых тапочках. – Но это только сегодня.

– Слушай, ты такая домашняя, что я стесняюсь спросить – ниндзя уже ушел?

– Ненадолго. Пошёл точить катану. Обещал быть через пять минут, так что поторапливайся.

– А мы снова на вылазку в тыл врага?

– В разведку боем, – её глаза блеснули, не обещая спокойной прогулки после завтрака.

– A-а, рука бойца колоть устала.

– Нет, перемирие на завтрак.

В ответ он захрустел сложенными вдвое тостами с румяной корочкой и солидными ломтиками чего-то очень аппетитного на вид, и заранее закивал головой в знак согласия с любым планом.

– Дети Макдональдса долго не живут и быстро умирают от слабоумия, – она с сожалением посмотрела на счастливую мордочку «хомяка» с прикрытыми от удовольствия глазками. – Придется заняться твоим перевоспитанием.

– Буду жаловаться в лигу защиты любителей вредной пищи.

– Угадай с первого раза, какое наказание тебя за это ждёт.

Он быстро заглотил куски и, демонстративно собрав крошки со стола, начал с чувством и расстановкой отправлять по одной в рот, тщательно пережёвывая, и прошептал: