Чекист
Шрифт:
Калинин ждал меня в машине. При этом он продолжал всячески демонстрировать кровную обиду. Соответсвенно, до завода мы ехали в гробовой тишине, которую нарушало лишь его сопение. И слава богу. Мне нужно было подумать. Причем, очень хорошо подумать.
Чертова память Максима Сергеевича ведет себя, словно девица легкого поведения с внезапными приступами моральных терзаний, которым вообще не место. То "дам", то "не дам". Так и здесь. То молчит, хотя я всячески стараюсь выудить из ее глубин информацию, то внезапно вываливает целый пласт сведений. Крайне неожиданных сведений, надо признать. Просто офигеть, насколько неожиданных. Да я и офигел, если честно.
Пока мы ехали к гостинице, веером вдруг прилетели картинки.
Максим Сергеевич честно пытался сообразить, что происходит. Какого черта девица, за которой прежде приходилось бегать, теперь сама явилась к нему. Момент, как Комарова оказалась в номере, память, удивительно непостоянная стервь, решила не показывать. Я задолбался напрягаться. Ничего. Ноль. Сразу возникает в мыслях сцена, в которой Александра Сергеевна уже сидит рядом и несет чушь про каких-то неведомых врагов, прячущихся среди сотрудников завода.
Максим Сергеевич понял, в чем дело, только когда осознал, что становится тяжело дышать. Свое состояние, в принципе, оценил верно. Жаль, что поздно. Сильная, сдавливающая боль за грудиной; нарастающее чувство беспокойства и страха; боли в руках и челюсти; нарушение ритма сердца; затрудненное дыхание, слабость, тошнота. Здравствуй, инфаркт.
Ох, и Максим Сергеевич… А ведь полковник его предупреждал. Говорил. Не расслабляйся. Девке не верь. Она строит из себя совсем не того человека, которым является. Нет, купился, как последний лох. По крайней мере, теперь понятно, с хрена ли я в нем очутился. Вернее, не прям до конца понятно. Этого все равно не могу адекватно оценить. Нет даже приблизительных версий в голове, как такое возможно. Но очевидно, останься Максим Сергеевич жив, вряд ли у нас бы с ним образовалась совместная судьба.
— Я высажу Вас на территории? — Калинин, наконец, подал голос.
Просто, наконец, сообразил, обижаться на начальство весьма недальновидно. Потому что, если обидится начальство, то ему же самому будет плохо в первую очередь.
— Да. Нормально. — Я благосклонно ответил. Хотя мог сказать что-то более грубое. Еще надо разобраться с самим Калининым, кстати. У него, между прочим, рыло сильно в пуху. Да что там рыло. Он сам весь по уши в дерьме.
Как только машина остановилась неподалеку от управления, я шустро выбрался наружу и в ускоренном темпе метнулся в здание. До кабинета почти бежал. Сильно напрягало меня то, что Александра Сергеевна сидит в номере одна. Ясное дело, сказал ей специально про воспоминания о том вечере. Девка вот прям совсем не дура. Не знаю, какая еще фигня у нее, конечно, в башке, но, мозг там работает отменно, это факт. Она не рискнет смыться. Думаю, будет, скорее всего, пытаться меня обдурить. Разыграет, может, жертву. Поплачет. Надеюсь, не начнет соблазнять. Это самый любимый женский аргумент. Они почему-то уверены, будто таким способом легко манипулировать мужчиной. На секунду вдруг задумался. А реально… Если Комарова надумает действовать именно так? Будто назло, вспомнилась сцена в туалете ресторана. Тело у нее, кстати, весьма ничего. Да и вообще, честно говоря, у меня сложилось впечатление, что Александра Сергеевна сама очень сильно хочет быть неприметной. Средненькой. Чуть ли не дурнушкой. Так-то, если ее привести в порядок…
— Твою мать… — Я остановился и покачал головой.
Что за дурь в башку лезет? Этого только не хватало. Какое, к чертовой матери, тело. Она же самая настоящая самка богомола. С такой свяжешься, пиши-пропало. Угандошит сразу после бурного секса. А что-то мне подсказывает, возможно, опыт, секс будет бурным. Стоит вспомнить, как она моментально заводится на эмоции. Но… Оно того не стоит. Вот уж точно нет. Никаких шалостей с Александрой Сергеевной быть не должно.
Снова сорвался на бег. Нечего размышлять о всякой ерунде. Нужно взять личные дела и струячить обратно. Хотя, в большей мере, меня интересует одно, конкретное. Ведерников Игорь Леонидович. Вот крутится этот гражданин в башке, хоть убейся. Явно не просто так.
Я заскочил в кабинет, метнулся к столу. Взял все, что необходимо, и так же бегом двинул обратно.
Дорога до гостиницы, пролетела, словно одно мгновение. Наверное потому, что несся я туда, как на пожар.
Только оказался рядом со входом в здание, на порожках вдруг нарисовалась… Комарова. Собственной персоной. Неужели все-таки дура? Нет, не верю. Она должна понимать, сейчас ее обычная схема не сработает.
— Александра Сергеевна, какая неожиданность. Вы снова меня разочаровываете. Я по-прежнему продолжаю верить в ваш разум и его адекватность, а вы по-прежнему очень хотите меня убедить, будто их нет. Ни разума, ни адекватности.
Девушка, услышав мой голос, застыла на месте. Из гостиницы она выскочила, гдядя себе под ноги. Поэтому заметила меня не сразу. Зато смотрела теперь Комарова в мою сторону как-то испуганно. Вот этого я точно не ожидал. Уж чего-чего, а страха в ней за все это время не замечал ни разу. Александра Сергеевна тяжело вздохнула, затем попыталась меня обойти, видимо, чтоб иметь возможность быстро ретироваться при необходимости. Вот только она стояла на порожках. А я — крепко на земле. Поэтому, хрена там. Шагнул в ту же сторону, перегораживая ей дорогу. Она снова вздохнула. Подумала буквально секунду. А потом понеслись отмазы.
— Видите ли, Максим Сергеевич, есть некие мысли о кандидатах на роль предателя. Хочу проверить свои подозрения и логические изыскания. В тишине. Дома. Знаете, родные стены сильно помогают.
Голос ее звучал подозрительно тихо. Вот прям удивительная кротость в голосе. Очень странная хрень. При этом всем своим видом Комарова вдруг начала демонстрировать готовность сотрудничать. Правда, попыток выскользнуть за пределы моей досягаемости все равно не оставляла. Последовал очередной маленький шажок. Я повторил ее манипуляцию. Этак она скоро с крыльца свалится. Оно ведь не бесконечное.
— Отлично. Вот давайте обсудим все Ваши, как Вы это назвали…. Логические изыскания. Но в моем номере. Для данных целей, вообще-то, я Вас туда и отправил. Более того, лично довел. Сопроводил, так сказать. Что ж, от Вас вообще ни на шаг нельзя отлучиться?
Услышав про номер, Комарова как-то нервно вздрогнула и даже оглянулась на дверь гостиницы. Такое чувство, будто она не просто не хотела туда идти, а очень сильно не хотела. Вообще никак.
— Ээээ…. Нуууу…. Знаете… — Эта психичка, по другому не могу назвать девицу, которая, на минуточку, грохнула чекиста, снова оглянулась, издавая, на мой взгляд, совершенно нечленораздельные звуки.
— Господи, Комарова, прекратите мычать. Проблемы с Вашей головой существеннее, чем казалось? Или Вы специально выбрали новую тактику? Создать впечатление не просто дурочки, а дурочки с диагнозом?
Александра Сергеевна в третий раз тяжело вздохнула, видимо, принимая для себя какое-то решение. А дальше начала твориться форменная дичь. Комарова вдруг перестала пятиться бочком и стараться сбежать. Наоборот. Она шагнула вперед. Потом еще. Пока не оказалась рядом, вынуждая меня этим поступком, между прочим, сильно напрячься. Просто в итоге, девица фактически прижалась всем своим телом к моему телу. Потому что стояли мы и до этого достаточно близко. Затем, пристально глядя в мои глаза, провела языком по нижней губе. Я вообще прихерел.Это что за сцены для взрослых? С какого перепугу?