Чекистские будни
Шрифт:
Надо сказать, что перевозки на КВЖД были тогда весьма значительные. Один из основных грузов — соевые бобы. Маньчжурия являлась в то время главным поставщиком этих бобов и отправляла миллионы тонн за границу.
Звякнули пудовые замки, заскрипели двери. На меня сразу пахнуло плесенью, сыростью и гнилью. Тусклый свет маленьких электрических лампочек падал на какие-то проржавевшие бочки, мешки с зерном, разбитые ящики.
Я довольно строго отмечал непорядки. Станционный клерк на ходу ловил мои замечания, записывал их.
— Почему течет крыша?..
— Разве вы не видите, что тут прогнили полы?..
— Почему пожарные бочки пустые?..
— Это
— Почему всюду грязь, мусор?..
А в ответ только и слышал:
— Виноват, господин ревизор…
— Так точно, господин ревизор…
— Завтра же все будет сделано, господин ревизор…
Когда наконец кончится эта пытка? Я буквально сгораю от нетерпения. Надо как можно скорее увидеться с заведующим здешним коммерческим агентством. Он стародавний мой товарищ — партизанили вместе в годы гражданской войны в Приморье. С ним мы обсудим, как мне лучше перебраться через границу.
Продолжаю с самым серьезным видом осматривать всякую рухлядь, придумывать замечания, выслушивать покаянные речи и клятвенные обещания все исправить перепуганных насмерть железнодорожных чиновников. Видимо, здесь и впрямь давно не было ревизора…
— Не угодно ли господину ревизору ознакомиться с путевым хозяйством? — лебезит начальник станции.
— Может быть… Но не сегодня. К тому же меня интересуют только вопросы коммерческой службы. Да и устал я с дороги…
Меня проводили в специальный флигель, предназначенный для почетных гостей, со всеми мыслимыми в захолустье удобствами, вплоть до умывальника с мраморной доской и эмалированного кувшина с водой. Начальник станции пригласил после отдыха отобедать у него и еще просил «не отказать в удовольствии видеть господина ревизора на товарищеском ужине в честь его пребывания в этой глуши».
От обеда я отказался: мол, некогда, надо сделать кое-какие записи относительно проверки складов. А вечером… Ну что ж, охотно проведу часок-другой в обществе столь любезного хозяина.
Часа в два дня кто-то постучал в дверь моей комнаты. «Не за мной ли?»
— Войдите.
Оказывается, это Семен Петров — мой бывший однополчанин, ныне заведующий коммерческим агентством на Пограничной. Вряд ли нужно объяснять, что чекист Петров занимался здесь не только коммерческими операциями. За японскими милитаристами, их китайскими и белогвардейскими прислужниками нужно было следить зорко.
Мы выработали план дальнейших действий. Медлить нельзя, сегодня ночью я должен перебраться через границу.
Вечером состоялся банкет в мою честь. После довольно продолжительного ужина, на котором было произнесено множество дружеских тостов, начался самодеятельный концерт. Жена начальника станции — русская, дочь бежавшего от революции купца — пела душещипательные романсы. Ей аккомпанировал на гитаре веснушчатый конторщик, в прошлом белогвардейский поручик.
В разгар концерта в комнату вошел телеграфист и громогласно сообщил, что «господина ревизора требуют к прямому проводу». Все было разыграно как по нотам и шло по плану. Заведующий коммерческим агентством вызвался меня проводить — я ведь являлся его непосредственным начальником.
По станционным путям лениво слонялся маневровый паровоз, нарушая тишину своим охрипшим тенорком. Совсем рядом взад-вперед дефилировал китайский патруль. Семен шепнул мне, чтобы я скрылся за водокачкой, а сам затеял разговор с патрульным полицейским. Семена хорошо знали на станции, и его появление, даже ночью, не могло вызвать никаких подозрений.
Выбрав удобный момент, когда маневрировавший паровоз должен был отойти от водокачки, я бросился к нему, вскочил на подножку и поднялся в кабину машиниста. Локомотив, возвращавшийся на советскую территорию после доставки очередного состава, стал набирать скорость.
Вскоре я оказался на нашей пограничной станции, называвшейся тогда Гродеково (ныне она именуется Пограничной. А своей станции китайцы дали новое название).
Интересно, что через несколько дней, когда Семен приехал по делам во Владивосток, он рассказал о том, что произошло на Пограничной после моего исчезновения.
Той же ночью была получена срочная телеграмма: «Всем, всем, всем…» Полиции приказывалось задержать ревизора западного участка КВЖД и доставить в Харбин в главное полицейское управление.
Потом стало известно, что начальник цицикарской полиции за то, что упустил «добычу», был снят с должности и отправлен рядовым полицейским в какой-то дальний уезд. А я встретился с женой, которая благополучно добралась до Читы, и выехал затем в Москву.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ПОСЛЕДНИЕ КРУГИ «МЕРТВОЙ ЗЫБИ»
ОКНО В ЕВРОПУ
Когда мне сказали, что меня вызывает товарищ Артузов, я, откровенно говоря, немного растерялся. «Меня?.. Артузов?.. Сам Артузов?..» Я, да и все мы, чекисты, знали, что Артур Христианович зря вызывать не будет. Значит, есть дело. И по всей видимости, серьезное. А может быть, он просто хочет познакомиться с новым сотрудником — ведь меня совсем недавно перевели с Дальнего Востока в Москву?
Волноваться вроде бы и нечего. В нашей системе я не такой уж новичок: добрый десяток лет — немалый срок. Юношей партизанил в Приморье, в девятнадцать — комиссар партизанской роты и батареи, был разведчиком в тылу у японских интервентов и белогвардейцев, работал в партийном подполье, руководил операциями по ликвидации белогвардейских банд, терроризировавших мирное население после окончания гражданской войны на Дальнем Востоке. Потом служил в Хабаровске, Владивостоке, Благовещенске и Уссурийске. Пришлось поработать и в военной контрразведке Особой Краснознаменной Дальневосточной армии, которой командовал тогда Василий Константинович Блюхер. Несколько раз побывал в Маньчжурии… В общем, на своем не таком уж долгом веку я успел кое-что увидеть, испытать и пережить.
И все-таки трудно было сразу совладать с охватившим меня чувством, когда я узнал о предстоящей встрече с Артузовым. Мне еще никогда не приходилось говорить с ним. Но сколько я слышал о нем! Артузов пользовался репутацией опытного и способного руководителя, владеющего многими секретами чекистского мастерства. На его счету было немало сложных дел, в том числе и знаменитая операция «Трест», в которой он был ближайшим помощником Феликса Эдмундовича Дзержинского. В результате этой операции силам внешней контрреволюции, мечтавшей «взорвать» СССР изнутри и восстановить монархию, был нанесен сокрушительный удар.