Чекистские фантазии
Шрифт:
Сев в «виллис», полковник и Метелкин поехали в сторону леса.
В лесу находилось управление контрразведки армии.
В отдельной землянке находился какой-то гражданский человек в очках, пивший чай и закусывающий огромным бутербродом с тушенкой.
– Садись, лейтенант, – сказал полковник, – подкрепись с дороги, потом работать будем.
– Так это ты серебряный лейтенант? – поинтересовался гражданский. – Не больно-то ты и велик, – и гражданский ткнул вилкой в руку Метелкина.
– Вы чего, все тут сговорились,
– Не шуми, Метелкин, – примирительно сказал полковник, – наши спецы еще не сталкивались с такими феноменами, как ты, вот и пробуют тебя на зуб. А ты, Бовин, скажи спасибо, что лейтенант тебе не врезал. У него это сегодня бы ловко получилось. Только что в постели у бабы был, а к вечеру почти что на передовой. Тут и волком запеть можно.
– Завыть, Иван Иванович, – поправил полковника Бовин.
– Воют от тоски, а поют от радости, – сказал полковник. – А у нас радость великая, завтра будет нам пан или пропал. Это ты, ученый, здесь будешь прохлаждаться, а нам с лейтенантом в самой гуще придется быть. Давайте быстрее доедайте и приступаем к работе.
Быстро поев, Бовин начал раскладывать на столе какие-то ящички. Полковник и Метелкин стояли рядом, разглядывая диковинные приспособления в деревянных ящичках.
В одном из ящичков оказался револьвер системы Нагана белого цвета.
– Неужели серебряный? – спросил лейтенант Метелкин.
– Посеребренный, – важно ответил ученый Бовин. – Из серебряного хрен выстрелишь. Серебро мягкое, легкоковкое и оно пойдет волдырями на стволе, если не фукнет порохом через какую-нибудь дырку. Серебрение на совесть, слой толстый, а внутри все железное, но пули чисто серебряные. Для тренировки будем стрелять обыкновенными пулями, а для дела серебряные. Сейчас рукоятку под вашу руку подгоним и будем готовы.
Бовин снял слепок с руки Метелкина и по слепку стал прилеплять пластик к рукоятке нагана.
– А пистолет нельзя было посеребрить? – спросил Метелкин. – Он удобнее, легко перезаряжается. А тут семь раз стрельнешь и пока будешь перезаряжать, тебя семь раз убьют.
– Не волнуйтесь, товарищ лейтенант, – сказал Бовин, – это не простой револьвер, а специальный. Специально разрабатывался так, что барабан откидывается в сторону и одним движением стреляные гильзы выкидываются. Затем при помощи вот этой обоймы вы легко перезаряжаете барабан, щелчок и он на месте. Наши конструкторы на месте не сидят.
– Открыли Америку, – пробурчал Метелкин, – у англичан и американцев давно барабаны в револьверах откидываются, а мы тут прорыв технический осуществили, Наган усовершенствовали. А чего в армии у нас таких револьверов нет?
– Хватит спорить, – оборвал их полковник, – специалисты нашлись. Мы никогда не будем занимать западным низкопоклонством. Задание у нас важное, сам товарищ Сталин за ним смотрит. Нам осечку допустить нельзя и нужно брать пример с нашего вождя. Он, как раб на галерах, трудится над управлением нашей страной и его задачи – не чета нашим.
Глава 13
Клиника профессора Бурденко.
Капитан Добрый День находит в хозвзводе солдата-истопника и передает ему записку. Солдат уходит в увольнение и передает записку старушке с корзинкой.
Старушка идет по улице, а затем, оглянувшись по сторонам, заходит в один из домов. В квартире ее ждет сотрудник НКВД в фуражке с синим верхом. Он читает записку, фотографирует ее и кивком головы говорит старушке, что она может идти.
Старушка идет на небольшой рынок, подходит к будке холодного сапожника и просит подколотить ему подошву. Расплачивается с ним запиской и уходит.
Кабинет Лаврентия Берии. Докладывает помощник:
– По срочному сообщению агента «Роза», лейтенант Метелкин под конвоем сотрудников СМЕРШ уведен в неизвестном направлении. Поиски привели на аэродром, где базировался личный самолет начальника Главного управления контрразведки Абакумова. Маршрут полета самолета не известен.
– Как не известен? – стукнул кулаком по столу Берия. – Куда смотрит служба ВНОС (воздушное наблюдения, оповещение, связь)?
– Погода туманная, товарищ нарком, ВНОС не смог определить маршрут полета самолета, – сказал помощник.
– А как англичане определяют направления полетов самолетов и заранее знают о прилетах немецких самолетов? – ехидно осведомился Берия.
– У англичан есть радиолокаторы, товарищ нарком, – доложил помощник.
– Всё-то ты знаешь, во всем осведомлён, – снял очки Берия, – а ты случайно не являешься немецко-английским шпионом?
– Что вы, товарищ нарком, – бросился на колени помощник, – да я вам верой и правдой столько лет служу. Какой же я шпион? Я сам везде шпионов высматриваю как сотрудник органов внутренних дел…
– Ладно, пошутил я, – сказал нарком, – иди и скажи начальнику третьего отдела, чтобы организовали поиск Метёлкина и забудь об этом деле. Понял?
– Так точно, товарищ нарком, – уже спокойным голосом сказал помощник, четко щелкнул каблуками и вышел из кабинета.
– Артист, – подумал о нем Берия, – такой продаст с потрохами, как только жареный петух на колокольне закричит. А кто не продаст? А что сказал Сталин Абакумову? Вдруг он в этом деле назначен старшим оперативным начальником. Сунься и что-то не так – голову оторвут. Сунься с выяснением вопроса – тоже самое. Одна надежда на доверенного человека, что с двумя снайперами должен захватить Метелкина и переправить его на спецобъект. Как это говорят японцы? Торопиза надо нету. Будешь гнать лошадей – загонишь. С Метёлкиным ничего не случится, его пуля не берет, а вот кто-то рядом с ним голову сломит так это совершенно точно.