Чекисты Рассказывают...
Шрифт:
Легко представить, как учащенно забилось в это мгновение сердце Бахарева и как трудно ему было сохранить все то же приветливое выражение лица, не потерять дара речи. Все, кажется, становится на свои места…
К своему дому он приближался уже в полночь, многое передумав, взвесив, оценив каждый из сотен фактов, каждую из бесед, встреч, мимолетно оброненных фраз. Круг начинает замыкаться.
И снова все та же тревожная мысль:
«А что, если и Ольга и Марина? А что, если они действуют вдвоем? Как быть с ничем и никем не опровергнутой уликой: встречи с туристами, гонцами Эрхарда, хранятся в тайне».
Бахарев докладывал сразу Клементьеву, Крылову и Птицыну. Докладывал со всеми подробностями.
В заключение он положил на стол протокол повторного дактилоскопического исследования газеты, хранившейся в оейфе Птицына. Криминалисты сличили оттиски пальцев на газете и в разное время собранные Бахаревым оттиски пальцев Ольги, Марины, доктора Васильевой. Полное совпадение.
— Это все? — снросил генерал, когда в комнате наступила тишина. — А выводы? Предложения?
Бахарев волновался. Он не ожидал, что. именно ему генерал задаст эти вопросы. Но он быстро овладел собой.
— Вывод таков: студентка Ольга — агент иностранной разведки. Прибыла в СССР с заранее подготовленным тайником в туфлях — надо излагать для хранения и перевоза через границу собираемых ею данных, интересующих вражескую разведку. В частности, ее интересовали номера военных машин, их маршруты.
Кроме того, занималась изучением настроений молодежи, главным образом студенческой. Есть основание считать, что она причастна к распространению антисоветских фальшивок в подмосковном городке. В поле ее зрения — ученый, крупный математик, который, видимо, по разным причинам интересует иностранную разведку. Что касается Зильбера, то направление его деятельности очевидно. Остается неясной роль той женщины, с которой он контактируется в Москве.
— Кого вы имеете в виду?
Бахарев слегка покраснел.
— Студентку Марину. Но при этом нельзя не учитывать и такой вариант: две подруги, Ольга и Марина, выполняя задания вражеской разведки, действуют совместно.
— Итак, что будем делать дальше? — спросил генерал.
Первым подал голос Крылов:
— Полагаю, что наступила пора арестовать Ольгу. А она уж прольет свет.
— Ваше мнение, Птицын?
— Пора такая, может, уже и наступила. Но я бы пока от ареста воздержался.
— И я тоже. Излишняя поспешность. Хочу обратить ваше внимание на следующие обстоятельства, — и генерал, взяв лист бумаги, вывел на нем жирную единицу. — Первое. Как могла Ольга, будучи разведчицей, отдать в ремонт туфли с тайником? Действие, лишенное всякого разумения. И далее. Ольге зачем-то срочно понадобились эти туфли. Зачем? Интересно было бы это узнать. По нашим сведениям, уезжать домой она пока не собирается. А Зильбер уедет через несколько дней. В чем тут дело? К сожалению, мы пока не можем ответить на эти вопросы. Второе обстоятельство, — и генерал вывел на листе бумаги двойку. — Зильбер присмотрел место тайника в Архангельском. Даже «прилепил» контейнер, а потом снял. Ружье должно выстрелить. Зильбер — человек весьма рассудительный. И третье обстоятельство: встреча Зильбера и Бахарева. Кто-то должен сообщить разведчику, что в воскресенье Бахарев будет на ВДНХ. Кто это сделает? Марина? Ольга? Мы должны знать, кто подаст Зильберу сигнал. И четвертое. Не по степени важности. Связной Зильбера — толстый косоглазый человек, подбросивший газеты «Футбол» в студенческом общежитии. У нас есть его фотография, мы знаем и его биографию, а найти не можем. Между тем очевидно, что он должен выйти на связь с Зильбером. А возможно, и с Ольгой.
Генерал отложил в сторону белый лист бумаги с четырьмя цифрами.
— И если это так, то можно согласиться с Александром Порфирьевичем: не следует спешить с арестом Ольги. А что касается Зильбера, то вопрос о нем будет решен позже. Есть ли другие соображения? Вы продолжаете настаивать на аресте? — обратился он к Крылову.
— Нет.
— А вы, Николай Андреевич?
Бахарев ответил неопределенно.
— Пожалуй, не стоило бы…
— Значит, полное единодушие «большого совета». Отлично! Надеюсь, что в ближайшую неделю события начнут развиваться в более быстром темпе.
«Большой совет» еще не закончился, как раздался телефонный звонок.
— Слушаю. Так, так. Уже расшифровали? Молодцы, — генерал быстро перелистывает груду бумаг, находит нужную ему и бегло читает. — Одну секунду. Да, Ландыш. С нетерпением ждем. Несите немедленно.
В жизни Ландыша произошли серьезные перемены. Прежняя, мюлодая, хозяйка дома вышла замуж за коммерсанта и отбыла в недалекие края, продолжая, однако, свою деятельность на поприще разведки.
В особняк прибыла молодящаяся дама, далеко перешагнувшая за пятьдесят. Карл представил ее как свою тетушку Элизабет. Она с успехом заменила племянницу — и как хозяйку дома и как разведчицу. Тут-то и появились неожиданные осложнения в работе Кати. В прошлом красавица, Элизабет и сейчас привлекала нужных ей людей былым своим искусством кружить головы. С годами потускнела, поблекла красота ее тела, но — увы (увы прежде всего для Кати) — в ней сохранилось любовное неистовство. Страшно взбалмошная, она начала побаиваться Ландыша: соперница! Бывавшие в доме гости — заморские и местные — все чаще заглядывались на миловидную Катрин, что приводило в бешенство мадам Элизабет.
Избалованная вниманием мужчин, тяжело переживающая неумолимую кару времени, она жестоко мстила всем, кто хоть как-то подчеркивал увядание ее красоты. Стоило Кате показаться в гостиной, когда там были гости, взгляд глубоко запавших серых глаз Элизабет обшаривал «домоправительницу» с ног до головы. И если бы она не побаивалась племянника — хозяином-то все же был он, и все связи с резидентами шли через него, — то совсем худо было бы Ландышу. А Карл доверял «домоправительнице», активно привлекал ее к разным операциям, на обращая внимания на причуды тетушки. Катя чувствовала неприязнь Элизабет, догадывалась, в чем дело, но надеялась, что разум этой умной, волевой разведчицы возьмет все же верх над неистовством чувств. Но, увы, когда бушуют женские страсти, разум частенько меркнет. Элизабет казалось, что даже застенчивая улыбка Кати — западня для мужчин.
Все эти обстоятельства поставили Ландыша в условия чрезвычайно сложные. Карл привлекал ее «к делу», а Элизабет под любым предлогом оттесняла. Так продолжалось до тех пор, пока хозяйке не пришла блестящая, по ее мнению, идея. Как-то она сказала племяннику, что пора предоставить Кате работу с более широким полем деятельности. Она должна поступить переводчицей в организацию, обслуживающую иностранных туристов.
— А почему бы не поручать ей время от времени, — предложила Элизабет, — сопровождать группы наших туристов, отправляющихся в СССР? Не считаешь ли ты, что здесь будет больше смысла?
Карл согласился. «Резонно, тетушка…» Но тут же оговорил право на использование Кати и для других поручений. Элизабет презрительно усмехнулась.
— У тебя дурной вкус, племянник…
Карл вспылил. Они два дня не разговаривали друг с другом. И Катя со страхом наблюдала, чем все это кончится. Кончилось, однако, победой Карла, ибо в мире бизнеса — последнее слово за тем, кто платит.
Катя с семьей переехала в квартиру — в центре города, недалеко от особняка Карла. Она стала гидом-переводчи- ком, не очень-то обремененным трудовыми заботами. Но по-прежнему часто бывала в доме Карла. Предлог был найден самим Карлом и вполне подходящий: хозяин хочет в совершенстве изучить русский ^зык.