Человек-дельфин
Шрифт:
Этот фильм произвел на меня такое впечатление, что я его помню и сегодня, а вам в этой главе предлагаю совершить подобное воображаемое путешествие по вашему же собственному телу, чтобы вы открыли для себя настоящий океан, невозможный без аналогии с тем, который окружает нас.
Океан в нас
Эти слова не просто символ человеческой индивидуальности, они представляют также реальность физического порядка. Речь идет о воде, которая течет в каждом из нас. Чтобы убедиться в этом, можно обратиться за консультацией к старинным книгам о естественных науках: “Наше тело в основном состоит из воды. Так, содержание воды в теле взрослого человека составляет 60 % его общей массы. У грудного младенца — 80 %. Эмбрион же на 97 % создан водой. Человек средней комплекции весит около 70 кг. 60 % содержащейся
Нетрудно представить себе, следовательно, что мы заключаем в себе самый настоящий океан.
Чем бы мы были, если бы не капля воды?
Неоспоримо, что существуют любопытные физические аналогии между морем, которое есть в нас, и тем, которое нас окружает, и в этой короткой главе мы сможем проанализировать некоторые из них. Эти аналогии могут отразиться и в более тонких плоскостях не только физического характера, скажем, не находит ли мысль о морских глубинах глубокий резонанс в нашем подсознании.
Два моря
Хлебните водички, купаясь во время отпуска в море! Вы убедитесь, что оно соленое. Однако не только море соленое. Жидкость внутри нас такая же на вкус. Любопытно, не правда ли? Но еще более любопытно то, что среди химических веществ, образующих оба моря, обнаруживается пропорционально равное содержание хлористого натрия, соединения всем известного потому, что речь идет просто о кухонной соли.
Как объяснить это совпадение, если это совпадение?
Вот другая аналогия между кровью — одной из главных жидкостей нашего океана и морем — вечной колыбелью жизни. Кровь питает органы и ткани всем необходимым для их выживания. Она несет кислород для дыхания клеток и для сжигания продуктов обмена веществ. Она поставляет им протеин, которым они питаются, и снабжает остальными солями помимо хлорида натрия внутренние и внеклеточные обмены. Море действует таким же образом, неся в лоне своем микроорганизмы — планктон — основное питание большей части морских животных. Как и кровь, море выполняет дыхательную функцию потому, что благодаря растворенному в нем кислороду почти все морские животные могут дышать. Впрочем, мы не ошибемся, если добавим, что море обладает, как и человек, собственным дыхательным ритмом. Движение поверхности — приливы, бури, волнение и зыбь, — ночные и дневные перемещения планктона насыщают море воздухом и растворяют в его водах кислород. Из-за постоянного и вечного перемешивания и обмена море можно считать “живой водой”, а не стоячей. Дыхание также позволяет ему оставаться живым и сохранять жизнь тем, кого оно приютило.
Море дышит также и для нас: людей, животных, растений. Если в результате какого-то бедствия, вызванного человеческой ошибкой (например, слой нефти толщиной меньше миллиметра на поверхности), эти обмены между морем и атмосферой будут блокированы, жизнь под водой и на земле исчезнет навсегда. Не впадая в поэтическую крайность, можно было бы сказать, что приливы и отливы, ритм их чередования, могучее дыхание моря обнаруживаются в уменьшенном масштабе и в человеке: движение грудной клетки, циркулирование крови, внутренние ритмы, выделения и т. д.
Как человек — микрокосм отражает в мельчайшем масштабе Вселенную — макрокосм, так можно сказать, что “море в нас” отражает море вокруг нас.
Сходство еще более изумляет, если оставить привычные нам человеческие масштабы и наблюдать наш внутренний микрокосм.
Путешествие на краю… клеток
Представим себя на мгновение на борту микроскопической подводной лодки из “Фантастического путешествия” и проникнем внутрь человеческого тела. Что случится? Доктор Элан Яворский, для которого Земля не твердое материальное тело, а живое существо, постоянно меняющееся и обновляющееся, отвечает нам: “Мы были бы ошеломлены, открыв там (внутри человека) не только камни и скалы, но и горы, озера, леса и… океаны. Мы нашли бы в человеке свой особый мир, ночной и дневной ритм которого действует постоянно и регулярно”.
Затем мы попадаем внутрь
Наше путешествие продолжается. Из иллюминаторов подводной лодки мы видим прежде всего клеточную мембрану, ограничивающую клетку и делающую из нее отдельный организм. Ее можно сравнить с нашей кожей. Через нее происходит обмен между клетками, проникают различные жидкие и твердые вещества и удаляются отходы. Здесь мы должны остановить подлодку и назвать одну из причин, по которым мы затеяли нашу экспедицию. Я имею в виду исследование “апноистических” возможностей человека. Именно здесь, в цитоплазме живой клетки, увековечилось прародительское анаэробное дыхание, о котором мы говорили еще в самом начале нашей главы о происхождении апноэ. В конечном счете через четыре миллиарда лет здесь ничего особенно не изменилось! Цитоплазма взяла на себя чисто анаэробную фазу дыхания клетки. Многоклеточное существо — человек — так и не приспособился к анаэробной жизни. Обмен воды между внутренней и внешней средой клетки происходит через цитоплазмо-клеточную мембрану, это немного похоже на то, как морская вода проникает в коралловую лагуну во время больших приливов, преодолевая барьер кораллов и вызывая там сильное течение. В клетке механизм почти идентичный. И в конечном счете приток жидкости вполне сравним с морским течением, рождающимся от встречи холодных и теплых вод.
Мы приближаемся к причудливым отросткам, похожим на большие американские орехи или на огурчики. Это митохондрии; некоторые биологи считают их своеобразными фабриками энергии, легкими клеток.
“Анаэробная часть дыхания, — пишет доктор Гвиллерм, — происходит внутри митохондрий, от чего зависит в конечном итоге дыхательное поведение клетки. Каждый многоклеточный организм, следовательно, состоит из веселой мозаики клеток “да — да” и “да — нет”. Вот почему мы не являемся анаэробными полностью”.
Наше путешествие продолжается
…Вот лизосомы — своего рода маленькие мешочки, как бы желудки клетки, потому что они наполнены переваривающими ферментами, совсем как наш желудок, и способны переварить все клеточное содержимое. Мы плывем, полностью слившись с внутриклеточным океаном, который нам кажется беспредельным. Но сейчас мы изменим размеры лодки и ее экипажа таким образом, чтобы войти в кровеносную систему и углубиться в нескончаемый лабиринт, который она образует. Мы станем величиной с маленькую пылинку, как та, что висит в воздухе и видна лишь в луче солнца, проникающем через ставни, или как в том же луче заметен мельчайший планктонный организм в море. С этой минуты, хотя мы и продолжаем плыть в жидкой среде, мысль об океане немного наскучила. Не потому, что вода потеряла свою соленость (это не изменилось), скорее мы стали отдавать себе отчет в изменении масштаба. Океан сменился сетью каналов, четко очерченных стенками артерий и вен. Теперь совершенно очевидно, что большая часть воды циркулирует в нас посредством разного рода каналов.