Человек-энергия

Лима Морис

Но, боже! Что же случилось с портретом? Он представлял теперь из себя обгорелые осколки, которые ещё продолжали дымиться... Они разом горестно вздохнули. Впрочем, в том, что случилось, не было ничего неожиданного. Рик в своем страстном желании восстановиться воспользовался портретом, но не смог скоординировать свои действия с оживлением плаценты. Он, без сомнения, перенес всю свою оставшуюся мощь на серебряную пластинку, поразив клише молнией, превратившей металл в обгоревшие обломки.

Первым заговорил профессор Мак Грегор:

– Мы повторим все снова, - проговорил он размеренным и педантичным тоном, как будто читал лекцию.
– Первая наша попытка

потерпела крах, но приговор не является окончательным. Эксперимент будет продолжен. К тому же я должен констатировать, что промежуточного результата мы достигли. Кроме того, наш объект - посмотрите на него - вновь занял место в лампочке-ловушке. Он просто не сумел соразмерить в нужный момент свои усилия, которые мы же и просили его предпринять, чтобы успешно вернуться в биологическую форму. Но он привыкнет, он сможет управлять своим поведением... Вспомните-ка, как все протекало с момента, когда господин Рик Демаркэ был превращен ударом молнии в электрический потенциал! Сначала, по свидетельствам очевидцев, он действовал, пытаясь связаться с людьми, грубыми и неуклюжими методами, но постепенно его действия упорядочились. Даже если в его первых посланиях мадемуазель Лассерр с помощью азбуки морзе вначале шли какие-то бессмысленные и разрозненные фразы, проще говоря, невнятное бормотание, то в последующем он стал более четко выражать свои мысли. Он даже стал экспериментировать, сделав выводы из своей попытки проникнуть в телевизор. На Венере мадемуазель Мартина и Рене Тимон стали свидетелями дальнейшей эволюции Рика Демаркэ, когда он для связи с ними изобретательно использовал зланов, этих роящихся насекомых-светлячков. Он становится как бы их хозяином и пишет в небесах светящееся послание... Наконец, спасение господина Рене, на которого напал вруулк... На этот раз у Рика-энергии даже не было времени на размышления и подготовку... Ему было необходимо одним ударом расправиться с монстром, хотя после этого он и оказался внутри зверя, захваченный биологическим электричеством последнего...

Тут вмешался Робэн Мюска, спросив:

– Так каково же ваше заключение, профессор?

– Мой вывод состоит в том, что после нескольких проведенных нами экспериментов Рик-молния сможет материализоваться и закрепиться в плазме-плаценте, после того как мы создадим новые его портреты-клише... Часть из них он в своем неистовстве разрушит, а потом наконец сможет себя контролировать. Он подберет в себе самом подходящую частоту, чтобы суметь закрепиться в фокальной точке, соотносящейся с его клеточным равновесием, тогда он и вернется к вам, мадемуазель Мартина...

– Нет, профессор, из этого у вас ничего не выйдет...

Слабый голос, убежденно произнесший эти слова, как бы пригвоздил к месту всех, стоящих вокруг фантастической аппаратуры. Они резко обернулись и увидели Рене Тимона, бледного и шатающегося, опирающегося на костыли.

Появление раненого их просто ошеломило, так что они сразу даже не смогли на это отреагировать. Первым опомнился профессор Мак Грегор, заявивший, что такое поведение может быть фатальным для Рене. Но тот ответил:

– Профессор, дело не в этом... Вы же, как и я, прекрасно понимаете, что эксперимент провалился. Ничего из этого не получится... Ваша аппаратура не спасет Рика, если не найти подходящую "пластину"-контакт для электронов, из которых сейчас состоит его тело, чтобы потом их биологически трансмутировать...

– Рене Тимон, вы сошли с ума, - начал доктор Стив.
– Встать в вашем состоянии!.. Вы отдаете себе отчет?..

Рене заковылял на своих пластмассовых костылях, подволакивая безжизненную ногу и опираясь на здоровую. Он уже был теперь возле них.

– Успокойтесь, доктор... Моя жизнь и так висит на волоске. Если во мне и оставалось немного энергии, то я уже почти целиком использовал её, чтобы добраться сюда... Вы ведь попытались провести эксперимент без меня, а это нехорошо и нечестно...

– Но, Рене, - воскликнула Мартина, - ты же слаб и ранен! Это было просто невозможно...

– Я имею право находиться здесь, - упрямо продолжал Рене.
– Я просто обязан был здесь находиться. Эти господа прекрасно понимают: без меня возвращение Рика к биологической жизни просто невозможно... А что до фокальной точки, о которой вы, профессор, только что сказали, она здесь... Я ношу её на себе... Она впечатана в мое тело... И Рику известно это... Если он и не хочет мучить меня, воспользоваться мной, чтобы реинкарнироваться, то это только потому, что даже в своем фантастическом теперешнем состоянии он способен испытывать чувства дружбы и любви... И он наверняка горько сожалеет о своих грубых и не всегда продуманных действиях. И даже если бы он не попался в подстроенную вами ловушку, он все равно оставил бы меня в покое, чтобы не убить...

– Рене!

– Молчи, Мартина! Эти господа лукавят... Они, конечно, щепетильны, надо сказать, к их чести... Им очень бы хотелось провести эксперимент, не используя меня, а просто заменив мое тело несколькими литрами плазмы и металлическим портретом... Но это же бесполезно!.. При таких исходных данных нечего и думать об успехе...

Мак Грегор задумчиво проговорил:

– Я ведь только что пытался объяснить, что мы, вероятно, сможем добиться успеха после ряда экспериментов...

– Нет... нет... не получится...

Рене был бледен, и на лбу его блестели бисеринки пота. Ему ведь только что пришлось совершить отчаянное усилие, чтобы спуститься с кровати и добраться до лаборатории. Теперь он опирался о край ванны и торжественно говорил, запинаясь, с усилиями, как это делают очень больные люди:

– Без меня... вы ничего не сможете... Без моей прямой помощи... Рик пропал...

Он отставил костыли и держался теперь только за ванну, опираясь о неё одной рукой. Свободной рукой он отстранил их, когда они хотели приблизиться к нему, чтобы отнести его обратно в постель.

Мартина заламывала руки, крича:

– Рене, дорогой... я прошу тебя... будь благоразумен...

– Я и так долго был благоразумен, Мартина... Жизнь по капле уходит из меня, малышка... А я хочу, чтобы ещё осталось немного времени...

Свободной рукой он сорвал с себя пижамную куртку.

Стив проворчал:

– Рене, что же вы наделали... Вы сняли повязки... Вы ведете себя хуже ребенка...

Действительно. Повязка со сломанных ребер исчезла. Рене стоял полуобнаженный, и было видно его исхудавшее тело, а на груди четко проступал портрет Рика Демаркэ.

Рене стиснул зубы. Должно быть, он жестоко страдал. Все четверо кинулись к нему, но он опять остановил их жестом.

– Прошу вас... не приближайтесь... подождите минутку...

В его голосе было столько твердости и силы, что они повиновались.

А Рене между тем уже тихо и как-то обреченно проговорил:

– Рик... Ты слышишь меня, Рик?.. Рик... Ты должен ожить... Рик... Сейчас я тебе помогу...

Понял ли его Рик-энергия? Пожалуй, что так, ибо лампочка-ловушка, горевшая ровным светом после провала эксперимента, вдруг замигала и стала выдавать резкие вспышки.