Человек из бронзы
Шрифт:
– Ты вроде бы плакал, когда засунул свою башку в преисподнюю, сказал Джонни Манку.
– Тебе действительно было очень жалко меня?
– Фу на тебя!
– так Манк скрыл свои переживания.
Вернулся Док, появившись тихо и неожиданно, как призрак.
– Почему ты и Ренни не бросились и не расправились с воинами, когда вы увидели, что они схватили Длинного Тома?
– спросил Манк.
– Потому что я знал, что он будет брошен в змеиный колодец живым, ответил Док.
– Только так совершаются жертвоприношения. Мне надо было сделать так, чтобы краснопальцые черти думали, что они уничтожили Длинного Тома, Джонни и Хэма. У меня есть идея, как справиться с врагами.
– Какая?
– Все неприятности в данный момент у нас связаны с воинами, объяснял Док.
– Если нам удастся убедить их, что мы сверхъестественные существа, то это будет половина победы. Затем мы сможем заняться человеком, который является руководителем и вдохновителем революции в Идальго.
– Ты прав, - согласился Манк.
– Их надо захватить - вот и все убеждение.
Потирая свои большие руки, он продолжал:
– Я за то, чтобы схватить Утреннее Дуновение и всех его воинов и самим расправиться с ними старым добрым способом. Это все решит.
– И вызовет ненависть к нам со стороны остальных майя, - возразил Док.
– Нет. Я собираюсь убедить суеверных бойцов в том, что я сверхчеловек. Я им устрою такое чудо, что они уже никогда не поверят Утреннему Дуновению, который будет утверждать, что мы обыкновенные люди!
Док, как артист, сделал многозначительную паузу, а потом раскрыл свой план:
– Я хочу оживить Длинного Тома, Джонни и Хэма на глазах у секты воинов!
– Как?
– не терпелось узнать Манку.
– Вот смотри и все поймешь, - сказал Док.
Быстро орудуя, он сдвинул один из камней в отмостке возле колодца это место напрямую выходило в самый заросший участок окружающих джунглей. В мягкой земле, что была под камнем, он вырыл мелкую борозду.
Из самолета Док принес виток фортепианной струны. Диаметром не больше спички, такая струна способна выдержать вес нескольких человек. В вырытую бороздку он положил струну, после чего поставил на место сдвинутый камень, тщательно восстановив все так, как было, - не осталось ни малейшего следа от проделанной работы.
Док протянул струну, один конец которой теперь лежал в борозде под огромным камнем, прямо поперек отверстия жертвенного колодца, и вытащил второй ее конец на противоположной стороне. Чтобы "покойники" остались живы, Док намертво закрепил второй конец струны - поднял огромные камни на другой стороне жертвенника, вложил струну и вернул каменные глыбы на прежнее место, проделав все так, чтобы никто ничего не заметил.
В середине протянутой таким образом упругой и прочной проволоки Док соорудил что-то вроде седла, которое оказалось в самом жерле страшного колодца.
– Понятно?
– спросил он.
– Конечно, - понимающе ответил Манк.
– Я прячусь вон там в кустах и сильно тяну струну, когда ты подаешь знак. Длинный Том, Джонни и Хэм по очереди садятся в устроенное тобой седло. Когда я крепко натягиваю проволоку, они по одному вылетают из колодца, как пробки. Как стрела, выпущенная из лука.
– Или как камень из ребячьей рогатки, - подтвердил Док.
– Но есть еще одна маленькая деталь.
Док опустил руки внутрь дыры и разрезал струну ближе к укрепленному концу. Из одного конца он сделал петлю, а другой пропустил в петлю и закрепил так, чтобы тот, кто будет "катапультироваться" последним, дернув за обыкновенный шнурок - Док прикрепил его к струне, - разъединил бы ее.
– А ты потянешь к себе и конец струны, и седло, - разъяснил Док Манку.
– Так мы застрахуемся на тот случай, если кто-то очень уж недоверчивый решит заглянуть в колодец.
Джонни, Длинный Том и Хэм спустились в яму. Им предстояло провести там остаток ночи, устроившись на выступавших краях огромных скал, образовывавших стены страшного террариума.
– Смотрите, не засните там и не свалитесь!
– напутствовал Манк.
– Об этом не беспокойся!
– ответил Длинный Том.
– Ты только не выпусти из рук конец струны, когда я буду сидеть в седле!
Манк хитро посмотрел на Хэма и, доставив себе удовольствие в шутку подразнить своего старого товарища, сказал:
– Знаешь, есть одна идея! У меня самое безобразное лицо в мире, не так ли?
Манк обрадовался предоставившейся возможности не остаться в долгу у Хэма в их постоянных подшучиваниях.
На что Хэм, улыбаясь, отвечал:
– Ты сама красота - до тех пор, пока я не вылечу из седла, Манк!
День был уже в разгаре, но солнечные лучи никак не могли добраться до Потерянной долины из-за огромной глубины ущелья. Солнце по-настоящему светило здесь всего несколько часов.
Как только рассвело, Док встретился со старым королем Чааком, добрым повелителем потерянного племени майя.
Почтенный правитель пришел в ярость, когда узнал, что Утреннее Дуновение и его воины отправили в эту ночь троих друзей Дока в колодец для жертвоприношений.
Док не упомянул, конечно, что все трое живы и здоровы.
Король майя на удивительно правильном английском сказал:
– Наступило время для суровых наказаний! В прошлом народ поставил секту воинов на место, когда их разгульное поведение стало невыносимым. Уже давно Утреннее Дуновение занимается тем, что постепенно подрывает мой авторитет. Его не устраивает быть вождем бойцов, он знает, что это не очень почетный пост, и поэтому рвется к власти. И нет секрета в том, что он жаждет жениться на моей дочери! Я соберу людей и схвачу Утреннее Дуновение и его приспешников. Они последуют за вашими друзьями в жертвенный колодец!
Привлекательный старик Чаак, отметил про себя Док, слишком долго терпел, пока, наконец, решил убрать Утреннее Дуновение.
– Ваш народ находится под большим влиянием у Утреннего Дуновения, заметил Док королю.
– Убив его, можно вызвать восстание.
Майя слегка поморщился, выслушав грубоватый намек на то, что его королевская власть ослабла. Он согласился, но очень неохотно.
– Я слишком много позволял Утреннему Дуновению в надежде избежать насилия, - сказал Чаак. Потом он посмотрел на Дока и продолжал: - Мне надо быть более жестким. Профессия воина у нас никогда не считалась почетной. Это не так, как в вашей стране, где солдаты пользуются громадным уважением. Мы, майя, по природе миролюбивый народ. Для нас война - самое низкое дело.