Человек из грязи, нежности и света
Шрифт:
Наконец, Эскин сходил к врачу, но тот отправил его к психо-невропатологу.
Психоневропатолог посоветовал Эскину лечь в больницу, но Эскин отказался. Он почему-то боялся потерять свою Соню, за это время он так к ней привык, что до самой смерти готов был терпеть Глеба Собакина, который теперь не казался ему таким уж страшным.
– Художник есть художник, – объясняла ему Соня причудливые поступки Глеба Собакина, который и стены, и двери его квартиры тоже исписал портретами Сони.
Приемный отец Эскина – дядя Абрам –
От какой-то странной любви и жалости друг к другу, они от вечера до полночи несколько раз соединялись в безумном порыве, и теперь спали как убитые, и даже не слышали звонка.
Но Глеб Собакин очень хорошо расслышал звонок и пошел открывать дверь дяде Абраму.
– Какого х*емыслия, ты так громко звонишь?! – заорал Собакин на дядю Абрама.
– Так поезд только ночью пришел, – дядя Абрам от удивления сел на свой чемодан.
– Какой на х*эй, Хуменгуэй, поезд?! Я спать хочу и нечего тут шастать! – проорал свою гневную тираду Собакин, и быстро захлопнул дверь перед изумленным взором дяди Абрама. Тогда дядя Абрам опять позвонил.
– Ну, что, х*еза, нацелил глаза?! – раскрыл дверь все еще никак не протрезвевший Собакин.
– Да, сын у меня тут, – обиженно вздохнул дядя Абрам.
– Н-да, – уже озабоченно завертелся на месте Собакин, – сын, сын?! А какой сын?!
– Мой сын! Куда вы его дели?! Отвечайте! – уже нахмурился дядя Абрам.
– Ах, Лева, что ли?! – радостно заморгал глазами Собакин.
– Он самый, – уже несколько облегченно вздохнул дядя Абрам.
– Ну, заходи-те, – добавил, смутившийся Собакин, – они с моей женой в комнате спят, так что вы их не будите! А то они устали! Я тут побуянил немного, вот они и заперлись от меня!
– Как это с вашей женой? – удивился дядя Абрам.
– Да, вы не волнуйтесь, я вам свою раскладушку уступлю, а сам себе пальтишко расстелю!!! – хохотнул Собакин, подталкивая в спину растерявшегося дядю Абрама.
– Мне бы вообще-то хотелось увидеться со своим сыном, – разволновался дядя Абрам.
– Но я же говорю, что они спят, устали, чего их будить-то?! – вздохнул Собакин. – Поспите до утра и увидитесь!
– Но я же не сплю, почему я не могу разбудить своего сына?! – рассердился дядя Абрам. – И почему вы и ваша жена находитесь здесь, в квартире моего сына?!
– Да, чего ты разбуянился-то, – огорченно поморщился Собакин, – ну, студент я, учусь с вашим сыном, и жена моя тоже студентка!
– Что-то вы не больно похожи на студента, – подозрительно взглянул на него дядя Абрам, – и в каком же вы учебном заведении учитесь?!
– В этой, как его, – задумался Собакин, – в Академии Бизнеса, мать ее *ти-то!
– Неужели там учатся такие студенты, – обеспокоено вздохнул дядя Абрам.
– Там всякие учатся, и такие, и сякие, – тихо засмеялся Собакин.
– А что это у вас все стены какими-то голыми бабами разрисованы, – изумился дядя Абрам, присаживаясь на стул в кухне.
– Это не бабы, это наша, то есть моя Сонька, – заулыбался пьяненький Собакин, – хотите я вам кофейку заварю?!
– Валяйте! – махнул рукой расстроенный дядя Абрам.
Неожиданно его взгляд остановился на разрисованном потолке, прямо по центру была изображена голая Соня, сидящая верхом на голове онемевшего от удивления Левы, в чей раскрытый рот залетела большая жирная муха.
– Это что еще такое?! – пробормотал совсем ничего не понимающий дядя Абрам.
– А это сынок ваш, – заулыбался Собакин, – а на нем Сонька сидит.
– Почему она сидит-то? Да, еще на голове?! – глухо пробормотал дядя Абрам.
– Да, хочется ей, вот и сидит, – доходчиво объяснил Глеб Собакин.
– А он, что, разрешает ей сидеть у себя на голове?! – столь аллегорический вопрос застал Собакина врасплох.
Постепенно трезвея, он почувствовал, что наговорил лишнего и теперь не знал, как отказаться от собственных слов.
– Между прочим, я психический больной! – угрожающе поглядел Собакин на дядю Абрама.
– И давно это с вами? – с сочувствием поглядел на него дядя Абрам.
– Даже не знаю, – растерялся Собакин, – кажется с прошлого века, – и подлил в остывающий кофе воды из-под крана.
– Что вы делаете?!
– Ну, я же говорю, что я больной! – и Собакин демонстративно насыпал вместо сахара соли в чашку дяде Абраму.
– Кажется, я расхотел пить кофе, – вздохнул дядя Абрам.
– Ну и зря, очень прекрасный напиток! – и Собакин сам выпил эту бурду.
– Вы сказали, что мой сын с вашей женой спят в соседней комнате, – напомнил Собакину его слова дядя Абрам.
– Да, когда у меня бывают припадки, они всегда прячутся, потому что во время припадка я могу убить, задушить, зарезать, располовинить, зажарить и даже съесть!
– Давайте вам вызовем доктора?! – уже с испугом прошептал дядя Абрам.
– Психбольницы в городе уже переполнены, так что меня не возьмут! А потом, если я еще никого пока не зарезал, то без моего согласия меня никто не заберет! – заулыбался Собакин.
– А если заплатить денег, то есть я хотел сказать заплатить за лечение, – спохватился дядя Абрам.
– У меня такое ощущение, что я сейчас кого-нибудь зарежу! – грустно поглядел на дядю Абрама Собакин.
– А вот этого делать я бы вам не советовал, – подпрыгнул на стуле дядя Абрам.
– Папа, это ты! – вбежал в кухню радостный Эскин, обнимая отца.
– Послушай, как ты с ним живешь, он же сумасшедший, – беспокойно поглядел сначала на сына, потом на Собакина дядя Абрам.
– Да, он просто стебается! – засмеялся Эскин. – Ну, значит, притворяется!