Человек из Кабула
Шрифт:
Хиппи продолжал курить, как если бы они вообще не существовали. Малко снял куртку. Такой сеанс любви «по команде» не очень-то вдохновлял его. Хотя Биргитта выглядела более чем соблазнительно. Раздевшись под ее ироническим взглядом, Малко лег и тут же оказался припечатанным спиной к постели.
Он испытал странное чувство, когда ощутил кожей живота прикосновение ее бритой головы. Привстав над ним на четвереньках, она принялась медленно целовать все его тело. Теперь Малко уже не обращал внимания на необычность обстановки. Наконец она легла на
– Давай, – сказала она.
Едва он овладел ею, как Биргитта без всякого смущения крепко обхватила его руками и ногами. Иногда ее губы, отрываясь от него, шептали какие-то бессвязные слова, клятвы, ругательства.
Пока они перекатывались от края к краю постели, Малко с удивлением отметил, что возбужденность немки была какой-то ровной, без всплесков и спадов.
Она все отчаяннее прижималась к нему, как бы не зная, удастся ли ей дойти до пароксизма. Но первым наслаждение испытал Малко, и она сразу же крепко поцеловала его как влюбленная, нежная, признательная женщина.
Малко чуть отстранился и посмотрел на нее. Из-под длинных ресниц на него был обращен холодный и трезвый взор, без всяких следов волнения. Она превосходно сымитировала наслаждение. И тут она поцеловала его в шею и сказала совсем просто:
– Не сердись. У меня всегда так, но мне очень захотелось тебя.
Хиппи, наконец, перестал курить, посмотрел на них, затем с улыбкой пробормотал:
– А теперь проваливайте!
Биргитта сделала себе еще более вызывающий макияж. Насурьмленные глаза, ярко-красные губы придавали ей провокационный и почти вульгарный вид. Малко спросил:
– Почему ты побрила голову?
Она улыбнулась.
– У меня завелись вши. А потом уже Курт возражал, чтобы я снова отрастила волосы. Вроде бы я его возбуждаю именно такая. Он говорит, что это шикарное извращение.
Наклонившись, она что-то прошептала ему на ухо и громко засмеялась. В это время вновь заиграл оркестр. В целом они отсутствовали не более одного часа. Малко ощущал напряжение и нервозность. Ему удалось установить невероятно полезный контакт. Теперь надо было суметь использовать его.
Биргитта разглядывала его, как если бы он был последним оставшимся на земле мужчиной. Под столом она положила руку ему на колено.
– О чем думаешь?
Сказать и открыть свою игру? Но ведь он был единственной картой ЦРУ в Кабуле. Если он провалится, Томас Сэндс не успеет никого подключить...
Внезапно открылась дверь ресторана. Он почувствовал, как напряглась Биргитта.
Вошедший мужчина неуверенно остановился, разглядывая что-то в полумраке. У него были седые волосы с зачесом назад и прямой острый нос. Чувствовалась какая-то странная неподвижность левой стороны лица, а на верхней губе был виден глубокий шрам. Взгляд его скользнул но Малко и остановился на Биргитте. Нижняя губа растянулась в улыбке, и он направился прямо к ним.
– Вот он, – прошептала немка. –
Малко посмотрел на приближающегося полковника Пильца. В его ненормально расширенной левой орбите был стеклянный глаз. Впрочем, правый глаз выглядел не намного выразительнее искусственного... Итак, перед ним был человек, во власти которого находился генерал Линь Бяо – экс-преемник Мао Цзэдуна. Любовник обворожительной Биргитты. Малко встал и протянул ему руку.
Глава 6
– Хочу гашиша...
Полковник Курт Пильц ни на что не реагировал и упорно глядел в сторону лестницы к туалетам на втором этаже. Биргитта раздраженно вздохнула и загасила сигарету. С начала вечера она выкурила почти целую пачку. Разговор шел с трудом. Молодая немка представила их друг другу только по имени и посадила по обе стороны от себя, поэтому в грохоте музыки они смогли обменяться пока лишь обычными банальностями. Полковник Пильц был явно далек от того, чтобы должным образом оценить появление Малко на своем горизонте...
Два или три раза близ них оказывалась танцующая Афсане. Ее взгляд проходил сквозь Малко, как если бы он был мебелью. Вопреки желанию, ему пришлось немало выпить, и теперь он боролся с собой, чтобы сохранить максимальную трезвость ума. Выход на «главный контакт» произошел успешнее самых смелых надежд Томаса Сэндса, но он оказался в пасти волка.
– Хочу курить, – повторила Биргитта, отодвигая свою тарелку «говядины по-китайски» – фирменное блюдо ресторана, которое на самом деле было телятиной афганского приготовления.
Здоровый глаз Курта смотрел на нее без всякого снисхождения.
– Я не люблю, когда ты куришь эту гадость, – сказал он по-немецки. – Поехали домой.
Тонкие пальцы Биргитты выкрутились почти на 180°. Голый череп порозовел. Она произнесла медленнее обычного:
– Не хочу домой. Я должна покурить.
– Где? – рявкнул немец, перекрыв шум оркестра.
Биргитта насмешливо улыбнулась:
– Вот и узнаешь где, если пойдешь со мной, балда...
Полковник Пильц втянул голову в плечи. Выставив вперед челюсть, он прорычал тихим голосом:
– Ты прекрасно знаешь, что я не могу.
Внезапно вспомнив о присутствии Малко, он нагнулся к нему через Биргитту и, искривив изуродованную губу, выдавил из себя улыбку.
– Извините за эту маленькую дискуссию. Биргитта иногда немного капризна.
Молодая немка добродушно заметила:
– При чем здесь мои капризы! Ты сам старый мудак.
К счастью, оркестр продолжал грохотать. Но все равно Малко пришлось сделать героическое усилие, чтобы полковник не догадался, что он слышал эту реплику. Окаменевшее лицо полковника Пильца казалось страшным. Орбита с искусственным глазом еще больше расширилась и стала походить на глаз совы, неподвижный и колдовской. Наступила тишина, но через несколько секунд лицо Биргитты уже пылало сладострастием. Она обняла немца и чмокнула его в шею.